«Друзьям и знакомым в Токио я объяснила, — напишет она в воспоминаниях, — что вынуждена ехать в Швецию по семейным обстоятельствам и что постараюсь вернуться как можно скорее. Садясь в поезд на Шимоносеки, я поняла, сколько друзей приобрела за год. На вокзале меня провожало около двадцати человек, среди них барон Накано со своей матерью. Как трудно было расставаться с этими людьми и их прекрасной страной!
Путешествие прошло без приключений…
… девять суток однообразного пути через Сибирь, и лишь в начале декабря 1935 г. я оказалась в знакомой обстановке гостиницы “Метрополь”. На следующий день после моего приезда в гостиницу пришел офицер четвертого управления майор Сироткин. Я выразила ему свое недовольство тем, что меня так скоро отозвали из Японии, как раз, когда у меня завязались хорошие контакты.
— Но мы решили, что вам грозит опасность, — сказал Сироткин, — и, кроме того, наш новый начальник генерал Урицкий хочет с вами встретиться. Он считает, что вы должны вернуться в Японию.
Я удивленно спросила, где генерал Берзин. Сироткин ответил уклончиво и заговорил о Зорге. (Сбор компромата на Зорге Сироткиным не прекращался. Вывезти «Рамзая» на «чистую воду» стало его навязчивой идей. — М.А.) Сведения Зорге якобы неточны, часто не соответствуют истине. Еще Сироткин сказал:
— Между нами, в отделе полный хаос, даже командование не знает, чего хочет.
Уходя, Сироткин обещал устроить мне как можно скорее встречу с Урицким.
Я всегда заранее старалась выяснить черты характера и уровень образования людей, с которыми мне предстояло встретиться. Поэтому попросила Сироткина описать мне Урицкого. Он не сразу согласился, но в конце концов рассказал, что Урицкий — опытный в делах разведки человек. Во время Гражданской войны командовал конной бригадой… Под конец Сироткин попытался меня приободрить — бояться мне нечего, начальник дружелюбен и образован.
В тот же день я позвонила Ниило Виртанену. Он тотчас ко мне приехал и без обиняков как бы продолжил наш разговор 1933 г., когда я приехала из Америки. Зачем я вернулась? Разве я не знаю о страшных чистках? Берзин уволен, финские функционеры в Карелии отстранены, многие из них арестованы. Если это только возможно, я должна вернуться в Японию, ни в коем случае нельзя оставаться в Москве!.. Виртанен рассказал о своей случайной встрече в августе в Москве с Зорге. Они вместе провели веселый вечер в ресторане гостиницы “Большая Московская”. Зорге, как обычно, много выпил и в пьяном виде прямо говорил о своем сложном положении. Ему надоело работать на русскую разведку, но нет возможности отказаться и начать жизнь снова. Он чувствовал, что в СССР он в опасности, но знал, что Германия для него закрыта, там он сразу будет арестован гестапо. Оставалось вернуться в Японию, хотя он и предвидел, что работать ему там оставалось недолго»
[608].
В части свидетельства о встречах с Зорге и о встречах с ним ее знакомых «Ингрид», как всегда, последовательна в своей крайне отрицательной характеристике. Сироткин нашел в ее лице благодатный источник компромата.
«Только Виртанен ушел, зазвонил телефон. Это был Отто [Куусинен]
[609], — продолжает «Ингрид». — Он опечален, что я не приехала к нему, сказал он. Хочет со мной поговорить о каком-то важном деле, но это не телефонный разговор. Не могу ли я сегодня вечером прийти? … Отто заметно постарел, двигался и говорил медленнее, не так живо, как два года назад. Расспрашивал о моей поездке и жизни в Японии. Но рассказам об оставшихся в Японии друзьях и о моих там занятиях не поверил. Глубоко вздохнув, очень серьезно сказал:
— Когда-нибудь тебя арестуют как шпионку и приговорят к смерти».
Как «вспомнилось» много лет спустя «Ингрид», бывший супруг сообщил ей, что ее вызвали из Японии, потому что Сталин хочет, чтобы она сменила Александру Коллонтай, которая часто «в политическом отношении изменяла нашему правительству» и была заподозрена в троцкизме, хотя и представляла СССР в качестве посла в Швеции. «Ингрид» с негодованием отвергла предложение, не желая в качестве посла в Стокгольме «помогать авантюре, должна идти против моей родины [Финляндии] и ее народа», и предложила бывшему мужу «объяснить это Сталину».
Затем, как она утверждает, ее вызвал на встречу Урицкий, которому она передала содержание своего разговора с Куусиненом и попросила сделать все возможное, чтобы она смогла вернуться в Японию. И вопрос решился таким образом, как она того хотела.
Напоследок Урицкий вновь встретился с «Ингрид» и вновь не дал ей «никакого определенного задания», посоветовав «продолжить занятия японским, завязать новые знакомства» и порекомендовав «избегать» Зорге, «которым Урицкий был недоволен».
«Когда я сказала, что помощник Зорге просит двадцать тысяч долларов, чтобы открыть магазин, генерал сердито воскликнул:
— Эти жулики только и знают, что пьют и транжирят деньги! Не получат ни копейки!
Под конец беседы Урицкий предложил мне написать о Японии книгу, обрисовать в ней в выгодном свете страну и народ — это мне поможет занять определенное положение. Не следует ни в коем случае критиковать японскую политику, наоборот — надо осудить Советский Союз. Подумаешь, одной антисоветской книгой больше — не страшно! В расходах я могу не стесняться.
