[Сообщение было передано Сталину, Молотову, Ворошилову и Ежову].
9 сентября «Рамзай» сообщал: «Грэйлинг уехал со всеми материалами, которые он получил из 4-х разговоров с Люшковым.
Майор Шолль не оставил никаких копий. Я пишу с почтой доклад о беседах Грэйлинга с Люшковым».
12 сентября: «Я сфотографировал 90 страниц показаний, данных Люшковым и майором Фронт японскому генеральному штабу.
Японским генеральным штабом было передано майору Шоллю около 250 страниц этих материалов, я читал их. Показания Люшкова полковнику Грэйлинг я не мог видеть, так как майор Шолль их не получил».
Эпилог
«Ваша задача исключительно важна. Заменить вас некем»
(Центр — Рамзаю 29 апреля 1938 года)
Военное руководство Япония предполагало, что захват столицы Китая Нанкина нанесет смертельный удар гоминьдановскому правительству и заставит его капитулировать. Однако, к январю 1938 года стало ясно, что блицкрига в Китае, на который так рассчитывали в Токио, не получилось. Китайское правительство, переехавшее в Чунцин, капитулировать не собиралось. Началась затяжная война, в которой у Японии, при наличии у Китая неограниченных людских ресурсов, практически не было шансов на победу. Воюющий Китай «оттягивал» на себя огромное количество людских, материальных и финансовых ресурсов.
В Токио отдельные силы, в частности в генеральном штабе армии начали искать выход из создавшегося тупика.
В конце 1937 года японский генштаб дал указание военному атташе в Берлине Осиме Хироси обратиться с просьбой к командованию германской армии о предложении мира Чан Кайши через генерала Фалькенхаузена, германского военного советника при китайском правительстве. Это предложение не означало отказа Японии от агрессивных планов на континенте, и мир мог быть заключен только на японских условиях.
Используя «политику умиротворения» стран-участниц Брюссельской конференции, Япония требовала разрешить инцидент в направлении подготовки войны против Советского Союза. Об этом свидетельствовали следующие четыре пункта основных условий мирного договора с Китаем, которые 22 декабря были представлены японской стороной германскому послу в Японии Дирксену:
«1. Китай отказывается от прокоммунистической, антияпонской и антиманьчжурской политики и будет сотрудничать с Японией и Маньчжоу-Го в борьбе против коммунизма.
2. Некоторые районы будут превращены в нейтральные зоны, где будут созданы специальные органы власти.
3. Между Японией, Китаем и Маньчжоу-Го устанавливаются тесные экономические взаимоотношения.
4. Китай уплачивает Японии соответствующую контрибуцию.
Наряду с выполнением этих условий Япония требовала, как это записано в решении об “Основном курсе по урегулированию китайского инцидента” (принято 11 января 1938 года на императорской конференции), признания Маньчжоу-Го, создания во Внутренней Монголии “антикоммунистического автономного правительства” и расквартирования японских войск в ряде районов Северного Китая, внутренней Монголии и Центрального Китая.
Эти требования были связаны также с подготовкой к новой войне, о чем свидетельствует следующее заявление министра иностранных дел Угаки, который впоследствии еще раз пытался вести переговоры о мире на прежних условиях. “Внутренняя Монголия — это первая антикоммунистическая линия, Северный Китай — вторая”. Таким образом, идея об использовании мира с Китаем для подготовки войны против Советского Союза имела под собой довольно реальную почву, поскольку в то время она активно поддерживалась частью военных кругов Японии. На войне с Советским Союзом настаивал Генеральный штаб (начальник первого отдела Исихара, заместитель начальника Генерального штаба Тада). В связи с этим представители Генерального штаба оказывали на правительство давление, стремясь заставить его начать мирные переговоры с Китаем. В частности, когда премьер-министр Коноэ в ходе переговоров заколебался, Исихара… сказал: “Коноэ оказался слабее, чем я думал. Необходимо как можно скорее укрепить Маньчжурию и готовиться к войне против Советского Союза”»
[662].
Однако военное министерство, и не только, не отказываясь от подготовки к войне с Советским Союзом, по-прежнему стремилось к расширению агрессии в Китае. Поэтому ни военный министр Сугияма, ни близкий к основной группе военных кругов министр иностранных дел Хирота, ни министр внутренних дел Суэцугу не проявили особого энтузиазма при открытии японо-китайских переговоров о мире.
11 января 1938 года, одновременно с принятием на императорской конференции «Основного курса по урегулированию китайского инцидента», Тайный совет принял следующее решение: «Объявить войну; не признавать нанкинское правительство; заменить его временным пекинским правительством; продолжать военные операции; для поддержки этих операций направить в Китай дополнительное количество судов»
[663].
16 января японское правительство опубликовало заявление о том, что «отказывается считать гоминьдановское правительство своим партнером». Это означало, что Япония встала на путь расширения агрессии в целях превращения Китая во «второе Маньчжоу-Го». Одновременно это свидетельствовало о том, что японо-китайская война приобрела затяжной характер.
20 января из Токио была отправлена шифртелеграмма о беседе Рихарда Зорге с военным атташе Германии в Японии:
«Полковник Отт сообщил мне, что японский генштаб приведен в сильное замешательство перспективами продолжения войны против Китая. Вечером 15 января, после опубликования правительством контробвинения против правительства Чан Кайши, Хомма посетил полковника Отта, прося его побудить еще раз Траутмана (посол Германии в Китае. — Прим. авт.) добиться согласия Чан Кайши. При этом Хомма сказал, что в случае, если на следующий день будет получен положительный ответ, то генштаб готов к тому, чтобы свергнуть правительство Коноэ и, невзирая на опубликованное уже заявление правительства, заключить мир с Чан Кайши. По мнению полковника Отта, японский генштаб все еще не принял решения, что делать: начинать бой на юге или концентрировать войска для наступления на Лунхайской жел. дороге. Отт и Шолль предсказывают, что с настоящего момента война в Китае начнет ослаблять Японию, и полагают более уверенно, чем ранее, что японцы не смогут начать в этом году войну против СССР.
№ 20 Рамзай»
Хомма Масахару, генерал-майор, в 1937-38 начальник 2-го управления Генштаба; в 1930-32 гг. военный атташе в Лондоне.
В этот же день из Токио ушла еще одна шифртелеграмма:
«МОСКВА, НАЧАЛЬНИКУ РУ РККА.
Острова, 20 января 1938 года.
Дирксен уезжает в Германию и обратно не вернется. В своем последнем докладе, подытоживая всю свою политическую деятельность здесь, он заключает, что если японцы придут к соглашению с Китаем, они должны повернуться против СССР, поэтому, несмотря на японо‐китайскую войну, его Дирксена политика в отношении антикоминтерновского пакта была абсолютно правильна. Дирксен опасается лишь, чтобы японцы вместо СССР не вступили в конфликт с Британией. Такое развертывание событий могло бы совершенно нарушить германскую политику.
