О. во время летних каникул хочет ехать в Шанхай, чтобы встретиться с кем-нибудь из шанхайских работников». За время непродолжительного сотрудничества Одзаки с шанхайской резидентурой им было отправлено из Японии «Сообщение об активизации деятельности Японии в Северном Китае», которое получило оценку «средней ценности». Это был единственный материал, полученный от него. Больше шанхайская резидентура не предпринимала попыток поддержания связи с Одзаки, несмотря на готовность последнего продолжать сотрудничество.
28 июля 1933 г. пришла телеграфная реакция на июньское письмо Римма и Стронского. Не ведая, кто скрывается за № 12, Давыдов отдал распоряжение: «Проверьте надежность дайренских друзей нр 12, повторяю нр 12, установите и пришлите явку на них, думаем связать с нашими людьми там».
14 августа 1933 года из Шанхая поступила телеграмма по поводу № 10: «Наш японец в Шанхае арестован. Пока держится. Предупредите Рамзая не связываться с Отто (выделено мной. — М.А.)». «Срочно предупредить т. Рамзая», — поставил резолюцию Давыдов.
Глава 2
1933–1935 Годы. Шанхай, Москва
2.1. «Начинайте работу по созданию самостоятельного, параллельного рамзаевскому, аппарата»
(Центр — «Абраму», 25 декабря 1933 г.)
Центр считал агентурную работу из Китая против Японии важнейшей задачей шанхайской резидентуры. Этот вопрос поднимался руководством военной разведки ещё в начале 1933 года и вновь был поставлен в оргписьме, полученном «Абрамом» в декабре.
22 декабря 1933 года Бронин сообщал в Москву Берзину: «Ответ на орг. письмо… Просьба к Старику дать несколько дополнительных указаний о работе на Острова:
1. Начать ли нам уже сейчас подготовительную работу по созданию параллельного рамзаевскому аппарата. Задача трудная и требует долгой подготовки прежде всего по созданию орг. базы.
2. Мыслится ли создание отсюда по возможности самостоятельной сети, с Рамзаем совершенно не связанной. Идею дублирования считаю правильной и думаю, что удастся кое-что.
Начинаю прорабатывать орг. вопрос. № 429. Абрам».
Ответ был получен уже через несколько дней. 25 декабря шанхайскому нелегальному резиденту сообщили: «Начинайте работу по созданию самостоятельного, параллельного рамзаевскому аппарата». «Подчеркиваем напряжённость обстановки на Дальнем Востоке и требуем сосредоточения Вашего особого внимания на островах, ибо главные противники там».
Упор Центром делался на работу в Японии: «Мы считаем, что ваш город не только в мирное, но и в особенности в военное время будет являться основным и важнейшим центром по нашей работе против хризантемщиков», подтверждал Центр свои указания в другой шифртелеграмме.
В плановом задании на 1934 год одной из основных для шанхайской резидентуры была поставлена задача работы против Японии (как тогда говорилось, «на острова»). 26 декабря 1933 года Центр указывал: «С этим письмом посылаем Вам плановое задание на 1934 год… Учитывая современную обстановку, требуем от Вас безусловного обеспечения выполнения плана на 100 %».
В оргписьме от 8 августа 1934 года сообщалось: «Работа на остров из Вашего города нелегальными путями отныне является важнейшей частью Вашей работы… Повторяем, Ваша работа на острова сейчас приобретает важнейшее значение».
Удивительно, а может быть, закономерно, что создание нелегальной резидентуры в Японии, «параллельной рамзаевскому аппарату», строилось в подавляющем большинстве случаев на людях, привлеченных к сотрудничеству «Рамзаем». Именно люди «Рамзая» добились первых успехов в своей легализации в Японии и создали базу для начала серьезной работы.
Использование китайцев, проживавших как на материке, так и в Японии, по оценке «Абрама» стало одним из главных, если не самым главным направлением «островной агентурной деятельности».
Исходными соображениями были следующие:
— наличие в Японии довольно значительной колонии китайцев, в том числе таких, которые проживали там долгие годы; антияпонские настроения в то время были всеобщими для китайцев, следовательно, налицо была вербовочная база;
— китайцам несравнимо легче попасть в Японию и обосноваться там, чем европейцам или американцам;
— китайцам хорошо давалось изучение японского языка, имеющего общие элементы с китайским. Китайцам было много легче раствориться в массе людей, чем европейцам, которые постоянно находились «под колпаком».
Однако этих данных было явно недостаточно. Прежде всего, следовало выяснить число китайцев в Японии, их места проживания, занятия, отношение к ним властей и т. д. Перечень вопросов «Абрам» передал «Учителю», «первому из китайских резидентов, засланных нами на острова (он поехал туда в начале августа 1934 г.)».
Под псевдонимом «Учитель» скрывался Чэнь Ханшэн
[255], которого очень высоко ценил Зорге.
«112. Хан, — писал о нем Зорге в «Характеристике лучших связей в шанхайской резидентуре», составленной в январе 1933 г. в Москве, — один из наиболее информированных и умнейших китайцев. Имеет марксистское образование и принадлежит к крайне левому крылу интеллигенции, если даже не к явно выраженным коммунистам. С исключительными связями вплоть до высших правительственных кругов и с хорошими выходами на все различные группировки. В личном плане очень тяжелый человек, т. к. он работает только, если он лично доверяет связи и персонально связан через дружеские отношения. Рамзай больше года добивался от этого человека, чтобы он что-нибудь дал. В настоящее время он связан с № 4 (Агнес Смедли. — М.А.), с которым он также связан крепкой личной дружбой. На случай, если № 4 дальше пойдет [уедет в дальнейшем], обязательно необходимо уже сейчас попытаться вступить в личный контакт с человеком, т. к. он очень ценный. Вполне надежный и очень умелый в работе. Почти сверх осторожный».
Под различными предлогами «Учитель» — «Хан» посетил все шесть китайских консульств в Японии (в Нагасаки, Осака, Кобе, Иокогама, Нагоя, Модзи), побывал и в других городах. «Собранные им сведения пополнялись, сопоставлялись и проверялись личными наблюдениями и сведениями других наших китайских работников».
