– Так вы правда думаете, что Сигне сейчас у Линнеа? – спросила Анна. – Не слишком ли это предсказуемо?
Блумквист пожал плечами.
– При моей профессии, – сказал он, – быстро привыкаешь к тому, что все достаточно предсказуемо. Все, что я вижу – более или менее, – предсказуемо. Вы, может, на вашей работе этого и не замечаете. – Тут он поглядел на них с вызовом. – Но для меня это ясно как день.
Они стояли под дверью квартиры Линнеа в блоке, где жили в основном студенты. На кусочке картона, вставленного в рамку над звонком, было нацарапано: «Эк». Покосившись на коллег, Ульф позвонил в дверь. Ему, конечно, хотелось найти Сигне, но не благодаря же Блумквисту и добытой им информации.
– Думаю, мы зря тратим время, – сказал он. – Даже если птичка и была в гнезде, она давно уже упорхнула.
Но Блумквист сомнений явно не испытывал.
– Вряд ли, – отозвался он.
Они услышали, как кто-то отодвигает засов, и дверь открылась. На пороге стояла Линнеа, облаченная в кимоно и тапочки из овчины. Увидев, кто стоит за дверью, она изменилась в лице.
– Господин Варг. И… и…
– Мы – коллеги господина Варга. Следственное управление Мальмё.
– И полиция, – добавил Блумквист.
Линнеа взяла себя в руки.
– Простите, – сказала она. – Сейчас не очень удобно. Приходите, пожалуйста, в другой раз.
Ульф покачал головой:
– В другой раз будет неудобно нам. Прошу прощения.
Линнеа сердито посмотрела на него:
– Сейчас для меня уж точно неудобно. Исключительно неудачное время. Поверьте.
– Учитесь? – спросила Анна. – Уж это-то, конечно, может потерпеть. Много времени мы у вас не займем.
Линнеа повернулась к ней:
– Нет. Я не учусь. Я же вам сказала: время неудачное.
– Вам придется объясниться, – вмешался Блумквист. – Скажите нам, почему мы не можем войти.
Линнеа сделала глубокий вдох.
– Ладно же, – прошипела она. – Если вы так хотите знать, я вам расскажу. Я занималась сексом, вот почему.
Все трое опешили, но первым пришел в себя Блумквист.
– Неужели? – спросил он. – В тапочках?
Линнеа сощурилась:
– А что, нельзя? Это же… Это же просто мещанство.
Ульф рассмеялся.
– Ваше поколение полагает, будто это вы изобрели секс, – сказал он.
И тут Блумквист без всякого предупреждения отодвинул Линнеа в сторону, вошел в квартиру и направился по коридору в гостиную.
– Блумквист, у нас нет ордера на обыск, – крикнул ему вслед Ульф.
Но было уже слишком поздно. Линнеа, повернувшись, бросилась следом, и Анна с Ульфом тоже прошли внутрь. Оказавшись в гостиной, они увидели там в кресле еще одного человека, полностью одетого – и порядком смущенного.
– Ну-ну, – сказал Ульф. – А вот и вы, Сигне.
Блумквист повернулся к Линнеа:
– Ваш партнер по сексу, надо полагать.
От смущения Линнеа приобрела малиновый оттенок.
– Я просто шутила, – ответила она. – Я не лесбиянка.
– Кто сказал, что ты – лесбиянка? – спросила Сигне. – Чего хотят эти люди?
– Мы хотим с вами поговорить, – ответил Ульф.
Удивление Сигне выглядело достаточно искренним.
– Почему? Я вроде ничего плохого не сделала?
– Где вы были? – спросил Ульф.
– Здесь.
– Все это время?
Сигне пожала плечами.
– Последние несколько дней. С неделю, наверное. – Тут она взглянула на Линнеа. – Неделя ведь уже прошла, да, Линнеа?
Та ничего не ответила.
– С тех пор как вы разошлись со своим молодым человеком? То есть с обоими? – спросила Анна.
Сигне уставилась в пол.
– Да, – промямлила она. – Я решила, что мне… нужно самоустраниться.
– Потому что вы рассердились? – настаивала Анна.
Сигне ответила не сразу:
– Да, можно сказать и так. Но может быть, и потому, что я не могла смотреть им в глаза. Мне было так стыдно.
Ульф повернулся к Линнеа:
– Вы говорили с Сигне о том, чтобы подать заявление в полицию?
Не успела Линнеа произнести эти слова, как у Сигне вырвалось:
– В полицию? Насчет чего?
– Насчет вашего исчезновения, – ответил Ульф.
Сигне отреагировала немедленно:
– Я? Я исчезла? – воскликнула она. – Да я все это время была здесь. Никуда я не исчезала.
Тут они все повернулись к Линнеа, которая тяжело села на диван и закрыла лицо руками.
– Мне ужасно стыдно, – сказала она. – Не думала я, что все так выйдет.
Анна обменялась взглядами с Ульфом.
– Скажите, – обратился Ульф к Сигне. – У вас все это время был выключен телефон?
Сигне ответила, что да, был.
– Я не хотела, чтобы ребята могли со мной связаться. – сказала она. – Я просто не могла с ними разговаривать.
– А как же ваши родители?
Сигне сделала небрежный жест:
– Их сейчас нет. Они в Японии.
– Ох, глупая вы, глупая девчонка, – пробормотал Блумквист.
– Что вы сказали? – переспросила Линнеа. – Как вы ее назвали?
– Глупой девчонкой, – пояснил Блумквист, шагая вперед, так что он стоял теперь прямо перед ней. – И вас я назову так же. Глупая девчонка.
У Анны возникло ощущение, что обзывательств на сегодня достаточно, сколько бы драматизма это ни добавляло ситуации.
– Вам придется пройти с нами, Линнеа, – сказала она.
– А я? – спросила Сигне.
Ульф покачал головой:
– Думаю, вы ничего плохого не сделали. Но я на вашем месте немедленно позвонил бы родителям. Не беспокойтесь насчет разницы во времени. Просто позвоните им и скажите, что с вами все в порядке. Объясните им, почему с вами невозможно было связаться.
– Что, сейчас?
– Прямо сейчас, – ответил Ульф. – Сию секунду.
Блумквист не сводил взгляда с Линнеа.
– Глупая девчонка, – снова проворчал он. – Вам повезет, если вы отделаетесь общественными работами.
– Давайте не будем загадывать наперед, – сказала Анна.
– Я просто ее информирую. Я слышал, на разборке бомб как раз не хватает рук.
– В этом случае я препятствовать не буду, – сказал Ульф, с трудом сохраняя каменное выражение лица.
