– Вы не ранены?
– Нет, что вы! Все окончилось вполне благополучно, если не считать урона, нанесенного стрельбой моим обоям и двери в гостиной. И, наконец, вчера в мое отсутствие громилы снова побывали у меня дома. Видимо, их было двое, причем один из них – специалист по вскрытию несгораемых шкафов. Они взломали у меня в кабинете сейф и перерыли все документы. Мне кажется, что ваш отец одержим безумной ревностью, направленной не по адресу. Если он и может к кому-то ревновать свою жену, то к моему приятелю Гурину, но уж никак не ко мне. Я не храню в сейфе любовные письма вашей мачехи и не имею на нее никаких видов.
– Вы хотите узнать у меня, не отец ли организовал покушение на вас и нанял громил для вскрытия сейфа?
– У вас блестящий ум, Пенелопа. Именно за тем я сегодня и пришел.
– Возможно, что за всем произошедшим действительно стоит мой отец, мистер Фейберовский. Я слышала фамилию Проджер и, возможно, даже видела этого человека в субботу.
– Опишите мне его, – заинтересовался поляк.
– Обычный, ничем не примечательный человек. Да, у него белый шрам над правой бровью. Но уверяю вас, отец не испытывает к вам ревности. Причина, по которой он все это затеял, совершенно иная.
– Позвольте узнать, в чем же заключается такая его ко мне неприязнь, что он готов убить меня!
– Надеюсь, вы не обидитесь… Отец решил вдруг, что вы причастны к Уайтчеплским убийствам.
– Ах, вот оно что! – если у Фаберовского и оставались раньше какие-то сомнения в том, что за ним следил Смит, теперь они окончательно исчезли. – Но вся моя причастность к этим страшным убийствам заключена в книге, которую я уже почти написал.
– И как она будет называться?
– «Уайтчеплские убийства или Тайны Ист-Энда». Надеюсь вскоре отдать ее в набор в издательство Паркисса. Чтобы собрать для нее факты, мне приходится самому ездить на места событий, разговаривать с очевидцами и полицейскими офицерами. Посудите сами – существует ли хоть какая-нибудь почва для параноидальных идей вашего отца.
– Но вы не будете мстить ему за его заблуждения? – обеспокоилась Пенелопа, приметив загоревшуюся на мгновение в глазах поляка жестокую решимость.
– Мстить доктору Смиту? – Фаберовский натянуто улыбнулся. – Обещаю, что нет. Но при условии, что вы поможете мне избавить доктора от его бредовой идеи.
– Конечно, я с удовольствием помогу вам! – порывисто воскликнула мисс Смит.
– Тогда попробуйте выведать у своего отца настоящий адрес мистера Проджера. Я смотрел справочную книгу и никакого мистера Проджера там не нашел. Я хочу конфиденциально встретиться с этим частным сыщиком, чтобы избавить себя от повторения покушений на свою жизнь. Это первое. И другое: доктор Смит, возможно, пожелает изложить свои подозрения полиции. Я не боюсь законного дознания, для того что я чист. Но полицейские, удрученные своими неудачами в поимке Уайтчеплского убийцы, могут начать действовать совершенно непредсказуемым и незаконным образом, лишь бы предоставить до публичности человека, которого объявят убийцей. Хотите ли вы, чтобы я стал этим человеком? Тогда если вы доведаетесь, что доктор Смит все же изложил свои ни на чем не основанные подозрения какому-либо полицейскому чину, будьте добры, немедленно сообщите мне.
– Мне очень жаль, но вам надо ехать, – сказала Пенелопа, взглянув на настенные часы. – Скоро приедет отец. А я постараюсь выполнить вашу просьбу, мистер Фейберовски, и как только что-нибудь узнаю, немедленно сообщу об этом телеграммой.
Поляк встал, попрощался кивком головы и направился к выходу. В самых дверях он вдруг обернулся:
– Вы действительно жалеете, Пенелопа, что я пришел в этот дом говорить о вашем отце, а не о вас?
Краска смущения, залившая лицо девушки, была ему ответом.
Вдохновленный результатом визита и очевидной симпатией Пенелопы, Фаберовский покинул дом доктора и отправился в кэбе в особое ведомство епископа Кентерберийского, ведавшее выдачей за небольшой гонорар брачных лицензий, подтверждавших от имени епископа, что: жених под присягой заявил, что он не женат уже на какой-либо другой женщине; что они с невестой не являются единокровными родственниками; а также что он проживал до получения лицензии на протяжении пятнадцати дней в том приходе, где состоится венчание. Здесь он намеревался приобрести брачную лицензию на свое венчание с мисс Пенелопой Смит, уговорив секретаря, занимавшегося их выдачей, проставить на ней число неделей раньше якобы для ускорения завершения всех формальностей, связанных с венчанием. Вопрос о католическом вероисповедании удалось решить за относительно небольшую дополнительную плату, уговорив клерка выписать лицензию сейчас, а выдать через пару недель, когда поляк заедет к нему с сертификатом, удостоверяющим переход в англиканство. Теперь эта брачная лицензия с датой, предшествующей дате полицейского протокола о покушении на Фаберовского, легла в основу новой коллекции документов, которая поставит на место и утихомирит неугомонного доктора.
* * *
Михал Оструг не успел воспользоваться деньгами, полученными от Фаберовского за убийство Марты Тейбрам в Джордж-Ярде. Брюшной тиф свалил его через несколько дней и он был в бессознательном состоянии отвезен в лазарет прихода Св. Спасителя. Чтобы компенсировать себе финансовые потери за те два месяца, что он провел в больнице, вызванные неожиданной болезнью, он украл у лечившего его доктора Уилльямса микроскоп. Микроскоп удалось выгодно сбыть скупщику краденного в «Слепом нищем» и заплатить за комнаты, которые хозяйка сохранила за ним, а также за содержание мопса, который неплохо жил все это время на хозяйских харчах.
После расчета со всеми долгами у него практически не осталось денег и перед ним опять встала проблема, где их раздобыть. Ему не на что было даже кормить прожорливого мопса, не говоря уж о себе. Конечно, можно было бы явиться к Фаберовскому. Оструг был уверен, что Уайтчеплские убийства, о которых только и говорили в больнице, были инспирированы поляком и его русским приятелем.
– Эх, Байрон, если бы я не попал в лазарет! – с сожалением сказал Оструг. – Какие бы деньги мы со Скуибби теперь загребали, потроша шлюх! Я бы был импресарио, а Скуибб ходил бы на дело. А так Фаберовский нашел кого-то…
Оструг разложил на столе газету – единственное, на что он не мог не тратиться, – и углубился в чтение частных объявлений, которые, как правило, и давали пищу его уму в разработке очередных афер.
– Что бы такое придумать… «Пропало кольцо. Вознаграждение гарантируется.» Это не подойдет. «Пожилая леди ищет садовника». Из этого еще может что-нибудь выйти…
Байрон лежал на диване и неодобрительно смотрел на хозяина. Оструг воображал себя гением преступного мира, плетущим тончайшие сети интриг и заговоров, но на самом деле эти объявления нужны ему были только как предлог проникнуть в дом. Там он хватал первую попавшуюся ему на глаза дорогую вещь и пускался в бегство. Потом его ловили и били; случалось, что били сразу. Но иногда ему улыбалась удача и тогда он безбедно мог существовать целый месяц.
