При взгляде на хлопающего глазами Артемия Ивановича Фаберовскому стало ясно, что тот ни в чем не мог быть виноват. Все произошло без участия его сознания, как судорога в ноге во время купания. При мысли о купании мозг Фаберовского пронзила еще одна, гораздо более страшная мысль: Владимиров видел ее последний раз во время купания на Серпентайне в Гайд-парке. А если она утонула? Ему вдруг припомнилось, как он еще мальчиком в Спале бегал на речку Пилицу смотреть на деревенского колдуна Хшцицеля, творившего заклинания, чтобы вызвать речных духов, и пускавшего полено с зажженной свечкой, чтобы найти место, где лежит тело соседа-утопленника. Но нет, если бы Пенелопа утонула, Эстер уже подняла бы на ноги весь Лондон, а Артемий Иванович не пришел бы так спокойно сюда в контору.
«О чем я только что говорил ему? – подумалось поляку. – Ах, да, о мистере Лизе и о необходимости состряпать новую газетную утку.»
– Пан Артемий уважает спиритизм? – спросил он у Артемия Ивановича.
– Лучше, конечно, водочку, – оживляясь, ответил Владимиров, – но можно и спиритизм, если водой разбавить.
– Понятно. Из всех духов пану знаком только винный перегар. А про медиумов пан что-нибудь слышал?
– Это которые столы вертят в темноте? Был один такой у нас в Заграничной агентуре. Революционеров с блюдцем по столу выслеживал.
«А если все-таки Пенелопа утонула? – закралась у Фаберовского мысль. – Тогда мы будем совершенно беззащитны перед доктором Смитом!»
– Нет, Степан, с медиумами нельзя. Нам сейчас не до шуток, – серьезно сказал Артемий Иванович. – Сами знаете, какое у нас создалось тяжелое положение.
– Какие уж тут шутки! – откликнулся, словно с того света, поляк. – Роберта Лиза выгнал комиссар полиции, когда тот предложил ему свою помощь. Я своими глазами видел, как Пинхорн с бранью прогнал его из участка. Мы проведем у меня предварительный спиритический сеанс и посмотрим, что скажет Лиз. Если все пройдет хорошо, мы устроим публичный сеанс в присутствии журналистов. Им будет забава еще на несколько дней унижать полицию за их самонадеянность и нежелание принимать советы от кого-либо: пока детективы из Скотланд-Ярда рыскают по улицам и не могут ничего найти, полиция тем часом грубо отвергает помощь человека, который в состоянии указать действительного убийцу.
– Давайте попробуем, – согласился Артемий Иванович. – Только я хотел… Насчет десяти фунтов…
«Что мог наболтать Владимиров в полицейском участке? – подумал Фаберовский, неприязненно отворачиваясь от Артемия Ивановича. – Если он там вдруг на французском стал разговаривать или чего по-английски вспомнил.»
– У меня будет тебе задание, Батчелор, – сказал поляк рыжему сыщику. – Тебе необходимо завтра либо послезавтра съездить в Олдгейт к мяснику Йосефу Леви, живущему на Хатчисон-стрит, 1. Он один из тех трех евреев, вышедших из «Имперского клуба» и видевших нашего Николая. Попробуй убедить его заявить прессе, что Лавенде не мог разглядеть убийцу в лицо. Что это? – спросил Фаберовский, когда Батчелор, согласившись съездить к Леви, протянул ему на гигантской ладони скомканную десятифунтовую купюру.
– Мистер Гурин сказал, что вам нужны деньги.
– Мне?!
– Вы же всегда берете деньги из кассы через мистера Гурина! – пожал плечами сыщик.
– Отныне, Батчелор, мы больше не будем хранить в кассе агентства наличность. За все будем расплачиваться исключительно чеками.
Письмо Фаберовского Рачковскому, в котором он излагает свой план использования Страйд и отказывается работать дальше, если деньги будут присылаться Владимирову, а не ему.
К Фаберовскому заявляется Оструг и предлагает за вознаграждение сообщить, кто похитил документы.
Фаберовский предлагает удвоить вознаграждение, если Оструг сходит к доктору Смиту и посмотрит, где у того находится сейф.
Вскоре после этого к Фаберовскому заявляется Шапиро с вопросом: где обещанные две тысячи фунтов. После долгих переговоров Фаберовский получает отсрочку еще на неделю. (Шапиро этот вариант кажется предпочтительней, потому что это будут живые деньги, а официальные еще могут не дать). Она сообщает, что практически находится на службе у Особого отдела, который вчера посещал ее, и непременно сообщит ему о местонахождении Фаберовского и Гурина, если они попробуют ее обмануть.
28.
Следующая телеграмма получена Столичной полицией в 23:55 у ночью. Она была сдана в отделении в Восточном районе в 20:00
Чарльзу Уоррену, Главе Полицейских Новостей, Центральное Управление.
Дорогой босс, если Вы желаете поймать меня, то я теперь снимаю комнату на Сити-роуд, но номер Вы будете должны выяснить. И я намереваюсь сегодня вечером совершить очередное убийство в Уайтчепле.
Ваш,
ДЖЕК ПОТРОШИТЕЛЬ
Окончание главы 58
Фаберовский едет на Батчелоре в Уайтчепл, одевшись рабочим. Идет к Пакеру. Тот ругается с Дымщицем, который пришел взять изюму в долг, а сам должен ему денег. И Пакеру не на что покупать виноград, а у него кончился даже гнилой. Дымшиц оправдывается, сваливая все на Гурина.
Фаберовский ведет Пакера в пивную (все ту же), угощает пивом и предлагает наговорить чушь о динамитной мастерской, осведомителях и т. д, так он теперь знаменитость, был у самого Уоррена и к его мнению теперь прислушиваются. У них обоих счеты с нигилистами.
– Вы не представляете, мистер Фейберовски, как трудно жить с ними рядом. Даже Датфилд сбежал.
Глава 59
8 октября, в понедельник
– Все-таки скажи мне, Степан, что тогда произошло в Гайд-парке? – вполголоса спросил Артемий Иванович из кресла под пальмой, оглянувшись на миссис Реддифорд, которая прихлебывала за столом кофе из миниатюрной чашечки и заедала его миндальным печеньем.
– Это пан меня спрашивает?! – рассердился Фаберовский. – Я уже второй день не могу добиться от пана Артемия ничего вразумительного!
– Да я не об этом, – кашлянул Владимиров. – Я спрашиваю, не утонула ли наша Пенюшка.
– После визита пана в контору я заехал к ней, но мне ответили, что она плохо себя чувствует и не может меня принять.
Поляк поднял раму и в гостиную ворвался холодный осенний воздух. Артемий Иванович закутался в клетчатый плед и стал похож на старую черепаху в пенсне. Черепаха переползла вместе с креслом поближе к камину и недовольно сказала:
– Вы не боитесь за свою поясницу? Мне кажется, что здесь не так уж сильно… э… – Артемий Иванович опять посмотрел в сторону миссис Реддифорд. – …Не так уж жарко.
– Я вовсе не опасаюсь за свою поясницу, – охотно поведал поляк, переходя на английский и с наслаждением подставляя свой нос под струю свежего воздуха. – Я приобрел электропатический пояс Харнесса, специально против радикулита.
– У меня мало веры в эти новомодные французские штучки! – жеманно произнесла миссис Реддифорд, которая и была подлинной причиной действий Фаберовского. – Я предпочитаю испытанное средство. Берете два фунта сенной трухи, кладете в ситцевый мешок и кипятите в кастрюле с двумя галлонами воды полчаса. Затем все это вливаете в ванну и закрываете ее брезентом так, чтобы его края свешивались на восемь-десять дюймов. В середине брезента вырезаете отверстие для шеи величиной в квадратный фут и вшиваете по краям резинку. Туда вы засунете свою голову.
