– Спрячьтесь скорее под кровать.
Владимиров поставил горшок на столик и свесился с кровати, чтобы заглянуть под нее.
– Ни за что! – он вернулся на подушку и по-наполеоновски скрестил руки на груди, став похожим на раздувшегося от долгого пребывания в воде покойника. – Я там просто не помещусь. И потом, это недостойно настоящего казака. Когда к Фаберовскому приходил инспектор, я и то не прятался!
– Эсси! Миссис Смит! Немедленно открывайте, иначе я выломаю дверь!
– Он так и сделает, – Эстер прижалась к Артемию Ивановичу. – Как же быть?
– Сейчас я встану и отрублю ему голову, – мрачно сказал Артемий Иванович, даже не шевельнувшись.
– О нет, Гурин, не делайте этого! – не на шутку испугалась Эстер, поверив в искренность его намерения. – Не хватает только человекоубийства!
– Страус – не человек! – с пьяным упорством ответил Артемий Иванович, уверовавший в то, что за дверью стоит настоящий страус.
– Все, миссис Смит, мое терпения иссякло. Я ломаю дверь! – Раздался удар ногой и пронзительный вскрик доктора. – О, проклятье!
– Ася, дай мне ключ! – грозно сказал Артемий Иванович, сползая с кровати.
Трепеща от гнева, доктор Смит ждал, когда ключ повернется в замке два раза. Затем он рванул дверь на себя. И тут перед ним возник Артемий Иванович. Одной рукой он придерживал штаны, во второй был палаш. Доктор Смит попятился, а Артемий Иванович издал трубный клич и взмахнул палашом. Доктор увернулся и бросился прочь, Эстер пронзительно заверещала. Путаясь в штанах и размахивая палашом, Артемий Иванович гонял доктора Смита по всему дому. Казалось, не было доктору Смиту нигде спасения. И если бы не родная дочь, втащившая его к себе в спальню и успевшая запереть дверь перед самым носом Артемия Ивановича, не сносить бы доктору головы. В сердцах Владимиров ударил по гипсовой статуе обнаженной нимфы, снеся ей голову, бросил палаш, подтянул портки и вернулся к миссис Смит.
– Все, я ухожу, – сказал он, застегиваясь. – В этом доме меня никто не любит. Черт побери!
– Не уходите, Гурин! – зарыдала Эстер. – Муж убьет меня.
– Там в коридоре валяется палаш, – сказал Артемий Иванович, выходя на лестницу. – Ты можешь убить его первая.
Уже стоя на улице, он услышал голос доктора Смита, доносившийся из спальни Эстер:
– Я тебя спрашивал, откуда у тебя крест! И что ты мне ответила? Теперь я знаю, откуда он!
«Заклюет Асеньку чертов страус», – подумал Владимиров, прибавляя шаг.
Глава 76
25 октября, в четверг
Едут в Миллерс-корт к Шапиро. Они могут снять квартирку или комнату, но не способны заставить поселиться там кого-нибудь, кого можно потом придушить. А у Шапиро большой опыт поселения проституток.
Когда они приходят к Миллерс-корту, то обнаруживают тележку Дымшица. Дожидаются, когда тот уедет, и входят. Полагают, что здесь что-то нечисто – какие могут быть связи у социалиста с Шапирой. Но оказывается, что тот привез свою жену на отработку и она сидит у Шапиро.
Артемий Иванович настаивает, что не нужно в квартиру никого поселять, пусть только Шапиро, когда надо будет, туда кого-то приведет. Шапиро делает им выговор, что ничего путного сделать не могут. На кой им Васильев, да и Владимиров с Дарьей и ирландцами зачем? Можно было бы за десять фунтов все устроить.
Артемий Иванович просит Шапиро снять квартиру на свой счет, пока им не выплатят деньги. Шапиро говорит, что не даст. Что вот недавно Дымшиц занял у нее денег под залог пони, тележки и жены по наводке Леви.
В конце концов Шапиро предлагает, раз у них нет денег, обойтись малым – комнатой № 13 и грохнуть Келли. Выясняется, что Келли по биографии вполне подходит. Здесь также идет речь о том, что Келли ужа давно просит Шапиро о кредите, т. к. барнетовские деньги пропила. К этому времени для обеспечения безопасности своих подопечных дам Шапиро уже наняла Хатчинсона, который торчит на улице в час пик их хождений на улицу. Келли тоже хочется под шапирино покровительство, тем более что она подозревает, что Шапиро знает, кто Потрошитель.
Вечером в дом к Фаберовскому явился сам доктор Смит. Проспавшийся Артемий Иванович как раз сидел у поляка и рассказывал о своем очередном приключении, когда доктор загрохотал дверным молотком с такой силой и яростью, будто следом за ним гналась целая стая призраков и от того, как быстро он сумеет спрятаться от них, зависела его жизнь и жизнь его бессмертной души.
– Доктор Смит, из-за нанятых вами людей мне пришлось потратиться на ремонт двери из гостиной в прихожую, – сказал угрожающе Фаберовский, уже очухавшийся после приступа радикулита, и загородил собою проход. – Если вы повредите мне еще и входную дверь, я взыщу с вас ущерб в судебном порядке!
– Эта русская сволочь у вас? – крикнул доктор. – Пропустите меня, иначе я ударю вас тростью.
Фаберовский зловеще осклабился и отошел в сторону. Доктор Смит протопал вверх по лестнице, оставляя за собой грязные и мокрые следы.
– А, вот и вы, мерзавец! – заорал доктор, размахивая тростью. – Вы, конечно, можете залезть в постель к моей жене в мое отсутствие и я, к сожалению, не могу вам помешать, так как у меня нет времени сторожить ее, но в свою очередь никто не сможет помешать мне убить вас!
– Прямо сейчас? – осведомился Фаберовский, подходя сзади.
– А вас, мистер Фейберовский, я упеку в тюрьму, так и знайте, – обернулся Смит и отступил в сторону. – Уж мне-то известно ваше настоящее имя!
– Ага, Джек Потрошитель, – ухмылка Фаберовского не предвещала ничего хорошего. – И то есть все, для чего вы в такую мрачную и дождливую погоду приехали сюда?
– Это вы убиваете несчастных женщин!
– Доктор, маньяк не я, а вы. С чего вы взяли, что я убиваю женщин? Это благодаря вашему скальпелю на тот свет отправилась не одна дюжина пациенток, и медицинские свидетельства о смерти большинства из них, равно как показания женщин, делавших у вас аборты, хранились у меня в сейфе, пока ваши люди не устроили ограбление! Вас самого можно обвинить в причастности к Уайтчеплским убийствам! Вы работаете в Лондонском госпитале, вблизи всех мест убийств, у вас есть законный повод перемещаться по Уайтчепле с хирургическими инструментами в черном блестящем чемоданчике, о котором пишут все газеты! Все знают, что убийца является врачом, а вы, к тому же, наверняка знали всех жертв и не можете вызывать у них подозрений…
– Отныне, мистер Фейберовский, я объявляю вам войну не на жизнь, а на смерть! А вашего приятеля…
Доктор вдруг бросился на Артемия Ивановича со своей тростью.
Владимиров не остался в долгу, перехватил одной рукой трость, а кулаком другой быстро раскровенил доктору нос и губу. Тогда Смит стал подпрыгивать, словно боксер на ринге, после каждого полученного удара тараща глаза и пытаясь пнуть Артемия Ивановича ногой в живот. Так они налетели на буфет, из которого посыпался разбитый хрусталь. Тогда Фаберовский оторвал доктора от Владимирова, протащил по коридору и вышвырнул за калитку.
