Книга Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе, страница 35. Автор книги Светозар Чернов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе»

Cтраница 35

– Перестаньте! – крикнула Пенелопа, пытаясь выйти в круг, но дамы удержали ее. – Стивен! Эстер!

– Джентльмены, вы же цивилизованные люди! – поддержала падчерицу Эстер.

– Мне кажется, джентльмены, что вы переходите допустимые границы, – громко сказал своим подопечным полковник Каннингем. – Вы ведете себя недостойно.

Но его уже никто не слушал. Подбадриваемый криками, противник Фаберовского начал движение по кругу, словно выжидал удобного момента, чтобы нанести первый удар. Фаберовский поворачивался на месте, все время оставаясь лицом к боксеру, а Артемий Иванович крепко держал его за талию, чтобы постоянно оставаться у поляка за спиной. Наконец, боксер счел момент подходящим и распрямил согнутую руку, послав кулак прямо в челюсть Фаберовскому. Костяшки пальцев боксера ободрали поляку губу и он почувствовал солоноватый привкус крови. Толпа кругом взревела. Перепугавшись за Фаберовского, Пенелопа выронила цветы и бросилась искать лицию.

Еще два сильных коротких удара, хук слева и хук справа, пропали впустую, и тогда боксер нанес прямой удар, которого поляк не мог избежать, так как сзади его подпирал Артемий Иванович. Фаберовский дернулся назад, Владимиров наступил на развязавшийся шнурок и рухнул на землю, увлекая за собой поляка. Боксер не рассчитывал, что кулак его не встретит преграды, потерял равновесие и повалился вперед, а взметнувшаяся в падении нога Артемия Ивановича угодила носком ботинка боксеру прямо в пах. Даже стекла в Хрустальном дворце содрогнулись от раздавшегося рева.

Услышав этот крик, Пенелопа, ведшая констебля к месту битвы, бросилась вперед. Спешивший следом за ней констебль побежал следом, еще несколько полицейских сбегались с разных сторон, оглушительно свистя.

Протолкавших через орущую толпу, Пенелопа увидела относительно целого и невредимого поляка, помогавшего подняться Артемию Ивановичу с усыпанной растоптанными цветами земли и подававшего тому слетевший ботинок, и боксера, с воем прыгавшего вокруг них на корточках, зажав руки между ног.

– Что случилось? – спросил констебль, вставая рядом с Пенелопой.

– Эти молодые балбесы вели себя недостойно по отношению к двум джентльменам, но, кажется, вопрос улажен, – сказал полковник Каннингем.

– Вы будете предъявлять какое-нибудь обвинение? – обратился полицейский к поляку, но тот отрицательно покачал головой:

– Полковник прав, дело улажено и инцидент можно считать исчерпанным. К тому же мне будет очень сложно сформулировать обвинение.

Заметив кровь на губе Фаберовского, Пенелопа шагнула вперед, но была остановлена предостерегающим шипением Эстер и окриком Гримбла.

– Мистер Фейберовский, надеюсь, вы целы? – спросила она.

– Мы целы и невредимы, мисс Смит, – ответил поляк. – Очень неприятно, что все так получилось. Вот и мистер Гурин очень сокрушается.

– Когда же он прекратит выть? – громко спросила Пенелопа, с неприязнью глядя на боксера. – Доктор Гримбл, окажите же ему какую-нибудь помощь!

– Теперь этот джентльмен, не знаю, к сожалению, его фамилии, сможет полностью сосредоточить свои помыслы на фехтовании, не отвлекаемый низменными страстями, – заметил Фаберовский.

Пенелопа покачала головой:

– Мистеру Ходжеттсу нравилась моя подруга, мисс Флудгейт.

– Передайте ей мои соболезнования.

– Вы негодяй, вы со своим диким макаком покорежили нам всю жизнь! – подала из толпы голос мисс Флудгейт.

– Он сам напросился, – крикнул ей поляк. – Для него все могло кончится значительно хуже.

– Он бы вас побил! – всхлипнула невидимая за спинами спортсменов мисс Флудгейт. – Он должен был вас побить!

– Если должен был, так побил бы, – проворчал поляк, трогая языком разбитую губу. – Хотя по совести то, что досталось ему, следовало бы получить доктору Гримблу.

– Мне тоже так кажется, – тихо сказала Фаберовскому Пенелопа.

– Джентльмены, давайте разойдемся, пока тут опять что-нибудь не началось, – предложил полковник Каннингем.

– Пенни, мы должны остаться с мистером Гуриным и его другом, – сказала Эстер, восхищенными глазами глядя на Артемия Ивановича, который сосредоточенно завязывал шнурок на ботинке. – Мы должны загладить свою невольную вину перед ними.

– Вы не будете возражать, мистер Фейберовский? – спросила Пенелопа.

– Джентльмены, я полагаю, что вы проводите обеих дам до Лондона, – сказал Каннингем, когда поляк дал утвердительный ответ. – А я повезу своих оболтусов домой. И так уже они меня в такой конфуз ввели.

– Прошу прощения, полковник, – вмешался Гримбл. – Я не могу оставить обеих леди в обществе двух дикарей. Мне придется остаться с ними и проследить, чтобы с дамами ничего не случилось.

– В вашем обществе, Гримбл, мы будем находиться в значительно большей опасности, чем даже просто одни, без сопровождающих, – язвительно сказала Пенелопа, беря поляка под руку. – Кто знает, кого вы в следующий раз изберете мишенью своих низких нападок. Благодаря вам сегодня эти два джентльмена подверглись нападению толпы самых настоящих дикарей.

– Вы же слышали, Энтони, мы не желаем, чтобы вы нас сопровождали, – решительно поддержала Пенелопу Эстер. – На сегодня хватит ваших услуг.

– Действительно, доктор, – хлопнул по плечу Гримбла полковник Каннингем. – Вам следует вернуться в Лондон одному. Если вы все еще в этом сомневаетесь, то взгляните на несчастного Ходжеттса, которого всего несколько минут назад перестал выть и с которым, возможно, случится то же самое, что с несчастным Маннингемом-Буллером. И доктор Смит уже едва ли по своим преклонным летам сможет помочь вам. Тем более что мисс Пенелопа его дочь. А самолечение тут не проходит. Так что послушайтесь моего совета, доктор, езжайте в Лондон один. Нет, мне не хотелось бы видеть вас в одном с нами вагоне. У меня и от перекошенной рожи Ходжеттса зубы болят.

Полковник увел пристыженную толпу и с нею полностью потерявшего свое реноме спортсмена боксера и его, надо полагать, бывшую уже невесту. Доктор Гримбл долго стоял поодаль, потом, спросив, найдется ли у мистера Фейберовского два шиллинга шесть пенсов, чтобы купить билеты дамам на обратную дорогу, повернулся и удалился с видом побитой собаки.

– Как я этого боксера! – потер руки Артемий Иванович. – Поделом ему! Ты, Степан, сказал барышне, что я тебя просил? Ну, там, про квартиру конспиративную и прочее?

– Сказал, сказал.

– Врешь ведь! По глазам вижу. Такая дубина вымахала, а врать не научилась. Ну, да я ей сейчас сам скажу.

– Мистер Фаберовский, у вас течет кровь, – Пенелопа достала платочек и, привстав на цыпочки, промокнула поляку кровь с разбитой боксером губы.

– Ничего страшного, мамзель Пенелопа, – сказал ей по-французски Артемий Иванович. – Если б не я, его б вовсе убили. Он человек ничего, этот поляк, только нехороший какой-то. Я вот вам цветов накупил на свои деньги, а он их сперва в грязи вывалял, а потом вам поднес, будто от себя. А я, между прочим, к вам не просто так, я вас готов на содержание взять. У меня уже и квартирка с мебелями снята, и горшок вам с цветочками куплен, – живите в свое удовольствие, пока я в отлучке по своим делам. А то еще можно пианино туда свезти. Степан, мне нужны деньги на пианино.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация