Васильев ходит на работу по Виадук-стрит и Брейди-стрит рядом с Восточно-Лондонским театром.
* * *
Из Вулворта Владимиров и Фаберовский поехали в Уайтчепл по подземной железной дороге. С Уайтчеплской станции они свернули не к знакомому уже им по коронерскому дознанию Институту Рабочих Парней, а направо и затем в узкий проулок на мостик через пути подземки, по которому Фаберовский вывел Артемия Ивановича на шедшую параллельно Уайтчепл-роуд улицу прямо к большому четырехэтажному зданию школьного вида с широкими окнами.
– Гимназия! – обрадовался Артемий Иванович, указав на него, и тут же погрустнел. – Не годится место. Скажут – детишки балуются.
– Это начальная школа в ведении здешнего школьного комитета, которая содержится на деньги прихода. Но мы будем резать в ночи, когда никто уже не скажет, что это прилежные ученики остались после уроков.
Позади них внизу в канаве лязгнул подъехавший к платформе поезд подземки и зашипел, выпуская пар.
– Ну и где же мы будем резать? – Артемий Иванович старался перекричать шипение паровоза.
– На той стороне школы! – сказал Фаберовский и вывел Владимирова на широкую мощеную улицу, упиравшуюся в фасад школы. – Вот та западная часть Бакс-роу в сторону Сити слишком хорошо проглядывается, а продолжение Бакс-роу на восток вполне нам подходит.
Артемий Иванович взглянул в направлении, указанном поляком. Бакс-роу действительно превращалась из широкой просторной улицы в узкую и темную, обтекая слева стоявшую поперек, словно камень в русле реки, школу. Улочка, по которой они пришли, была еще уже и тесным мрачным ручьем шла параллельно Бакс-роу справа от школы.
Поляк решительно указал тростью вперед и они двинулись дальше. Сразу за школой под Бакс-роу проходили с севера из Шордитча к Уайтчеплской станции пути Восточной железной дороги. Справа от взоров любопытных их закрывала высокая глухая ограда, а слева улицу от глубокой выемки отделяла только низкая кирпичная стенка. Чуть далее в сторону Шордитча виднелся обширный железнодорожный двор, к которому от основных путей вели проржавевшие рельсы. Чем дальше поляк с Владимировым удалялись от школы, тем тревожней становилось на душе Артемия Ивановича – он узнал ту злополучную улочку, на которую завлекла его подлая рыжая девица, и где он подвергся безобразному и бесстыдному нападению ненормальных полоумных стерв.
– Тут, – сказал Фаберовский и остановился.
Место, выбранное ирландцами, производило впечатление угрюмое и гнетущее. По правую, южную сторону улицы шел ряд двухэтажных кирпичных домов, однообразие которых лишь слегка нарушал стоявший ближе всего к школе новый домик, построенный тут на месте снесенного при прокладке путей. С севера улочку от самого банкета железнодорожной выемки до самого ее конца ограничивали мрачные стены складов.
– Ворота между оградой железной дороги и Новым Коттеджем, как называют этот новый домик, ведут в конюшенный двор Брауна, – сказал Фаберовский. – Около этих ворот ирландцы и предлагают все совершить. Вот тот симпатичный кирпичный дом слева рядом со складами принадлежит управляющему Эссекским причалом.
– Разве не все пристани находятся в Доках? – поинтересовался Владимиров, беспокойно оглядываясь.
– Нет, причалами тут называют вот те склады, ибо раньше они выходили фасадами на канал на севере, который теперь засыпан. Сюда можно будет подойти вот по этому проулку со стороны складов – прямо до конюшни.
– Здесь, наверное, живут одни бедняки.
– Напротив, судя по тому, что пожарная команда помпует воду из подвалов после вчерашней бури, тутошние жильцы люди состоятельные по уайтчеплским меркам. Какие-нибудь мелкие строительные подрядчики и управляющие складами.
Выбрав место, они дошли до дома ирландцев, чтобы забрать их на рекогносцировку.
– Время позднее, завтра предстоит тяжелая ночь, а мы до сих пор не производили маневры. Даффи пойдет с нами. Вы, Конрой, выйдете о десяти минутах одиннадцатого, дойдете до проулка справа за кладбищем и будете ждать нас в нем прямо в углу напротив конюшни Брауна. Мы должны будем подойти к воротам в половину. Вам надлежит посмотреть, привлекает ли обычно тот проулок внимание полицейских обходов. Кроме того констебля, что дежурит на Брейди-стрит, проулком может заинтересоваться констебль на Бакс-роу. Вот вам часы. Вы умеете ими пользоваться?
– Э, да у меня никогда вообще не было часов! – отстранил руку Фаберовского с часами старик. – Настоящий ирландец…
– Вот что, настоящий ирландец, – Фаберовский отмотал на локоть от реквизированного бикфордова шнура кусок и поджег с одного конца, предварительно растянув по полу. – Этот кусок будет гореть десять минут. Когда он догорит до конца, ты должен выйти на улицу. И не вздумай погасить его и припрятать!
– Вот это по-нашему! – восхищенно сказал Конрой.
Расставшись со старым ирландцем, остальные трое пошли к церкви Св. Марии Матфеллон. Было уже темно. На улицах горели фонари. Они подошли к церкви и поляк остановился.
– Не ближе этой церкви вы, Даффи, должны взять проститутку, – сказал он. – Следите, чтобы обок нее в то время не было подруг. И не вздумайте идти напрямую по Уайтчепл-Хай-стрит. На углу с Грейт-Гарденс-стрит стоит полицейский. Он может вспомнить вас, особенно если ему будет известна в лицо ваша дама. Лучше всего отсюда по Черч-лейн сразу за церковью дойти до Коммершл-роуд, по ней до Тернер-стрит и уже по ней повернуть до Уайтчепл-Хай-роуд. Обок Лондонского госпиталю вы выйдете прямо до места. Останется только пересечь улицу и по любому из проулков – лучше по Корт-стрит – выйти прямо до Бакс-роу. А теперь засечем время, которое вам на то потребуется. Пан Артемий, встаньте к ограде.
– А что я должен делать?
– Представлять проститутку.
Вихляя бедрами, Владимиров сделал несколько шагов, но тут на него ястребом налетел Фаберовский.
– Пан что, сошел с ума?! Хочет, чтоб на нас весь Уайтчепл глазеть собрался? Просто стойте и считайте ворон. Оставьте свои актерские дарования до Парижу.
Фаберовский взял Даффи за рукав и повел прочь. Когда они вернулись обратно через пять минут, Владимиров уже оживленно ругался с какой-то дамой.
– Да в гробе я тебя видел, дуру! – кричал он ей по-русски.
– А если у тебя нет денег, – кричала та ему по-английски, – то и убирайся отсюда, а то все думают, что я уже занята!
– Не кричите, мэм, – сказал Фаберовский. – Мы забираем его. Нашли с кем ругаться, пан Артемий!
– А чего она напустилась на меня, как ворона на булку! Каркает, а что – непонятно.
– Итак, Даффи, – сказал Фаберовский, не уделяя внимания причитаниям Владимирова. – Вы снимаете тут проститутку.
– Меня возьми, красавчик, меня, – встряла шлюха, только что ругавшаяся с Владимировым.
– Он не любит женщин, мадам, – сказал поляк. – Ему нужны мужчины.
– Фу! – фыркнула проститутка. – Да таких на этом углу ты никогда и не снимешь!
