– Уже кто-нибудь выступал?
– Только начали. Вызвали Джона Дейвиса, который нашел тело.
– Мы можем рассчитывать на вашу помощь? Нет мест.
– Конечно.
Пинхорн, как и в прошлый раз, освободил для Фаберовского с Владимирова место подле себя.
– Когда я спустился на лестницу, – говорил Дейвис, стоя на месте свидетеля, – то увидел покойную женщину, лежащую на спине.
Коронер бросил презрительный взгляд в сторону скамьи, где сидели полицейские.
– В подобных случаях в этой стране полиция всегда помогала мне, подготавливая план местоположения, – надменно заметил он, – который, бывало, становился предметом исследования. Я думал, что данное дело было одним из достаточно важных для производства такого плана, и надеюсь, что в будущем план будет положен передо мной.
– План будет подготовлен, – вскочил со своего места инспектор Чандлер.
– Когда вы его подготовите, может быть уже слишком поздно для какой-либо услуги. Свидетель, продолжайте.
– Покойная находилась между лестницей и забором головой к дому. Я заметил, что ее одежда растрепана.
– Вы входили во двор?
– Нет, я не стал входить во двор. Я сразу позвал двух человек, которые работали неподалеку.
– А они входили в проход?
– Они вошли в проход и смотрели на женщину, но во двор не входили.
– Свидетель, вы можете сообщить нам имена этих двух людей?
– Нет, не могу, – Дейвис развел руками. – Зато я хорошо знаю их в лицо.
– Вы видели этих людей после убийства?
– Они ушли, чтобы привести полицию, и с тех пор я их не видел. Я сам ушел из дома вместе с ними.
– Инспектор Чандлер, – коронер повернул голову в сторону полицейских. – Что вы можете сказать об этих людях?
– Эти люди полиции неизвестны.
– Что этому тупице Чандлеру вообще известно? – скривился Пинхорн. – Арестует на рынке тележку с рыбой, и пока ему не поставят пива, обратно не отдаст – вот и вся его работа.
– Они должны быть найдены или полицией или моим собственным чиновником, – заявил коронер.
– На месте коронера Бакстера я бы сразу направил к господам Бейли своего чиновника, – сплюнул на грязный пол Пинхорн.
– Инспектор, а что решилось с Пайзером? – громко спросил Фаберовский.
– На следующий день после того, как при вас к нам привели Пайзера, мы с Абберлайном вызвали на Леман-стрит женщин, которые видели подозрительного человека в «Принце Альберте», и к ним в придачу некоего Виолению…
– Что за Виоления? – шепотом поинтересовался у Пинхорна поляк.
– Дурак какой-то. Помесь испанца с болгарином. Шел с женой и двумя детьми из Манчестера в Австралию пешком через Лондон, хотел тут сесть на корабль. Квартировал на Ханбери-стрит и заявил Чандлеру, что рано утром восьмого он видел женщину, ссорившуюся с двумя мужчинами, один из которых угрожал зарезать ее ножом.
– Он что, опознал Пайзера?
– Еще как! Мы подобрали с полдюжины подставных, большей частью евреев, вывели Пайзера из камеры и поставили их всех в линию перед свидетелями. Виоления без колебаний указал на Пайзера и добавил, что уверен в том, что именно этот человек угрожал женщине ножом. Хозяйка «Принца Альберта» Пайзера не узнала, ее подруга вслед за Виоленией, тоже показала на Пайзера, но потом засомневалась.
– Значит, все-таки Пайзер – Кожаный Фартук?
– Пайзер никакой не фартук. Обычный польский жидок. А Виоления – идиот. Мы провозжались с ним целый день, а когда отвезли его в морг, он не смог узнать, которой же из имевшихся там покойниц угрожал Пайзер. Нам даже пришлось отказаться от мысли представить его на дознании в качестве свидетеля. Думаю, этот псих проделал все исключительно из нездорового любопытства взглянуть на тело.
– А арестованный из Грейвсенда, про которого вы тогда говорили?
– От него тоже оказалось мало толку. Его не смогли опознать. А через два часа после опознания он настолько тронулся умом, что пришлось вызывать доктора Филлипса, который отправил его в лазарет Уайтчеплского работного дома от греха подальше.
* * *
К вечеру Владимировым неожиданно для него самого вновь овладела жажда деятельности. Надеясь, что это убийство из-за своей нелепости будет последним и пора завершать все дела, он решился отвезти ирландцев и фельдшера в клуб на Бернер-стрит. Артемий Иванович хотел отписать Рачковскому о том, что он до конца выполнил свой долг, и Коновалов и Конрой с Даффи представлены местной русской политической элите. Но ирландцы восприняли его предложение в штыки и лишь обещание сводить их на обратном пути в пивную за счет русской казны заставило фениев согласиться съездить к социалистам.
Пивная на углу с Фэрклаф-стрит была открыта и манила стойким пивным духом, клубами вырывавшимся изнутри с каждым из покидавших ее или входивших посетителей.
– Вы знаете, – сказал Артемий Иванович, нерешительно поглядывая на пивную, – в этом клубе одни жиды. С ними можно общаться, только хорошенько наевшись гороху. Давайте сперва выпьем.
Это было не очень логично, но очень убедительно.
Они завернули в пивную, выпили по пинте и, сразу повеселев, вышли обратно на улицу. Во фруктовой лавке у мистера Пакера Владимиров купил всем по апельсину, хотя мистер Пакер настойчиво предлагал ему свой виноград.
– Такого винограда вы не найдете нигде в Ист-Энде! – едва не плача, лавочник хватал Артемия Ивановича за руки. – Если вы его не купите, он окончательно сгниет!
– Купите мне этого винограда, – вдруг попросил Васильев и заглянул в глаза Владимирову.
– У тебя от него цыпки будут, – авторитетно заявил Артемий Иванович. – И так вся рожа в прыщах.
– Но я, я люблю гнилые фрукты! – с упрямой мрачностью загнусавил фельдшер.
Артемий Иванович растерялся.
– Я бы не советовал мистеру ничего покупать у этого проходимца и болтуна Пакера, – посоветовал вышедший из пивной высокий усатый джентльмен, закуривая глиняную трубку. – Он первейший жулик.
Артемий Иванович обернулся к говорившему и узнал в нем того самого доктора Тамулти, с которым они только что вместе сидели в пивной.
– А вы опять в клуб?
– А куда тут еще ходить? – удивился Владимиров.
– Простите, вы не знакомы там с одним симпатичным молодым еврейчиком с таким длинным носом и курчавыми волосами? Очень хотел бы завести с ним знакомство.
– Что может быть проще! Пойдемте с нами.
Артемий Иванович собрался вернуться со своим знакомым в пивную, когда фельдшер вновь подал голос и напомнил о своем желании отведать подгнившего винограда. Владимиров покорно полез в карман за деньгами, но когда его рука потянулась к Пакеру и тот с загоревшимися от счастья глазами уже готов был схватить драгоценную монетку, Тамулти резким движением ударил по его ладони и монетка зацокала по булыжникам.
