Предложение Козебродского было тут же реализовано. Мадам Дымшиц спустилась на кухню и принесла большую эмалированную кружку. Но вместо того, чтобы пустить ее по кругу, осоловелая мадам Дымшиц налила туда из бутыли самогону.
– Что ты делаешь! – закричал Дымшиц на свою жену. – Уходи от нас, ты уже пьяна!
Мадам Дымшиц взяла кружку и гордо удалилась с ней к себе.
– Вы все сошли с ума! Собирать деньги на такое гнилое дело! – завопил Артемий Иванович.
– Это наш гражданский долг! – заявил Козебродский, одновременно сбрасывая руку Тамулти со своего колена.
– Ты еще плакат нарисуй: «Эвенчик Сруль! Ты записался в патруль?!» – предложил Владимиров.
– Товарищи! Это уже антисемитизм! – протестующе заявил Адлер. – Мы не можем писать на плакате об отсутствующем здесь товарище. Надо написать: «Товарищ Козебродский, бди, в патруль иди!»
– У меня есть план, – сказал Дымшиц. – Вы покупаете у меня четыреста фальшивых обручальных колец. На каждом мы напишем: «Будь бдительна! Уайтчеплский Комитет бдительности» и раздадим женщинам.
– Ну и что нам это даст? – не понял Адлер.
– Тогда есть другой план, – опять сказал Дымшиц. – Вы покупаете у меня четыреста фальшивых обручальных колец. Потом я продаю эти кольца и на часть вырученных денег мы нанимаем патрули.
– Вы, товарищ Дымшиц, готовы обмануть даже собственных друзей, – сказал Козебродский.
– Хорошо. Тогда у меня есть третий план. Вы покупаете у меня четыреста обручальных колец…
– Комитет бдительности – провокация! – оборвал его Артемий Иванович, которого бросало в дрожь при мысли, что все эти социалисты наймут каких-нибудь громил следить за ним самим и его людьми. – Мы, революционеры, не можем поддерживать Ласка и подрядчиков-кровопийцев. Все равно все обернется против нас.
– Я полностью согласен, – сказал со своего места Тамулти. – Женщины не стоят того, чтобы их защищать, потому что по своей природе порочны и грязны. Когда я был молод, я отчаянно влюбился в красивую девушку, которая была старше меня. Она ответила мне взаимностью и вскоре вышла за меня замуж. Но не окончился еще наш медовый месяц, когда я заметил, что это мерзкое существо вовсе не прочь пофлиртовать с другими мужчинами. Я выразил свой протест, но она поцеловала меня, называя меня ревнивым дураком и оленем.
– Почему оленем? – спросил Артемий Иванович. – Надо говорить козел или баран.
– Вот и я не мог понять, почему олень. Я осознал это, когда мне случилось проезжать в кэбе через ту часть города, которая пользовалась дурной репутацией, и увидел свою жену и какого-то мужчину входящими в одно омерзительное заведение. Потом я узнал, что до нашей свадьбы моя жена жила и в этом, и в других подобных заведениях. С тех пор я ненавижу весь женский род за его лживость, похотливость и коварство.
– Как я вас понимаю, – сказал Артемий Иванович. – Я тоже сватался к одной особе. Ее опекун давал за нее три тысячи, а она отплатила мне черной неблагодарностью. И чтобы я еще раз женился!
– Вы ничего не понимаете в любви! – возмутилась Мандельбойн. – Во всем вы видите лишь деньги и грязную плотскую похоть. В вас нет революционной романтики!
– Вы, товарищ Гурин, напоминаете мне нашего соседа Канторовича, – сказал Адлер. – Он ужасный ортодокс, соблюдает субботу и ходит в хоральную синагогу на Дьюк-стрит. И у него такие же отсталые взгляды на брак, как у вас.
– Я похож на Канторовича! – Артемий Иванович захлебнулся от обиды, нанесенной ему таким неслыханным оскорблением. – Да много ли вы понимаете в иудаизме! От него жидам происходит самая большая польза, в том числе и гигиеническая. Они обрезают себе срамное место и оттого все такие курчавые и с большими носами.
– А я женщин люблю, – тихо сказал Васильев. – Они устроены сложнее чем мы, мужчины.
– Вот, правильно говорите, товарищ, – поддержала его Мандельбойн. – Женщины психологически тоньше и чувствуют все значительно лучше мужчин. Вот и господин Энгельс всегда очень высоко ценит женщин.
– Да женщины – шлюхи все без исключения! – крикнул Тамулти, которому самогон ударил в голову. – Сосуд греха, вместилище скверны! А ты, гнилозубый скунс, достоин хорошей палки!
И с этими словами Тамулти размахнулся и ударил Васильева в лицо.
– Я еще выпотрошу тебя, янки! – сквозь зубы прошипел фельдшер.
Социалисты и сами любили учинять разные безобразия, но драк в своем клубе они не допускали никогда. И Артемию Ивановичу вместе с приведенными им гостями было указано на дверь.
Они вышли из клуба и едва не споткнулись о мадам Дымшиц, лежавшую слева от двери у самых ворот и оглушительно храпевшую.
– Вот видите, – сказал Тамулти. – Прекрасный пример того, о чем я говорил!
Ирландцы воодушевлены тем, как их слушали в клубе, и на следующий день устроили новую варку динамита. Курашкин опять извещен о необходимости покупки льда.
Фаберовский покупает «Стар» и, стоя у калитки, читает опять про то, что некая миссис Дарелл опознала тело женщины, виденной у дома 29, то же, о чем сообщали утренние газеты и вчерашний номер. Кроме того, «Стар» публикует эксцентричное предложение сфотографировать глаза Чапмен – считается, что на сетчатке убитого остаются последние мгновения его жизни.
А Фаберовский читал в феврале в фотожурнале об удаче в этом деле в Нью-Йорке. И тут какой-то сосед говорит ему, что по округе ходит полицейский-сержант и разыскивает Уайтчеплского убийцу. Они вместе идут на Аберкорн-плейс и выясняетс, что сержант Франк Фроэст ищет свихнувшегося медика-студента. Соседи говорят ему, что он уже года два как уехал за границу.
Глава 32
15 сентября, в субботу
– Составили ли вы какое-нибудь мнение об инструменте, которым были причинены покойной указанные вами увечья? – спросил коронер Бакстер у полицейского хирурга Эйч-дивизиона доктора Филлипса, стоявшего на свидетельском месте.
– Должен сказать, что инструмент, использованный для нанесения ран на горле и в брюшной полости, один и тот же, – ответил ему доктор. – Это должен быть очень острый нож с тонким узким лезвием и должен быть, по крайней мере, от шести до восьми дюймов длиной, возможно длиннее. Я должен сказать, что повреждения не могли быть нанесены штыком или штык-ножом. Они могли быть выполнены таким инструментом, какой медик использует для посмертного вскрытия. Обычные хирургические наборы не могли содержать такой инструмент. Те ножи, что используются бойцами на скотобойнях, хороши во всех отношениях и вполне могли нанести подобные увечья. Думаю, что ножи, используемые в торговле кожей, недостаточно длинны в лезвии. Тело было представлено не целиком, отсутствующие части вынуты из брюшной полости. Способ, которым эти части были извлечены, показывает, что убийца обладал познаниями в анатомии.
– Что означают слова доктора Филлипса о том, что тело было представлено не целиком? – спросил Фаберовский, наклоняясь к сидевшему рядом Абберлайну.
