Тогда Владимиров предложил применить более тонкий способ, заключавшийся в охаживании бродяги кочергой и выкручивании конечностей. Однако поляк решительно воспротивился, опасаясь судебного преследования за негуманное обращение с наиболее часто избиваемыми представителями человечества.
– Давайте тогда разожжем камин, а затем посадим его голым задом на каминную решетку, – сказал Артемий Иванович. В нем проснулся Великий Инквизитор.
– Вот то уже цивилизованный метод, – сказал Фаберовский и, разложив лучины, стал раздувать их небольшим мехом.
Когда огонь разгорелся, бродяга заволновался. Он еще больше выпучил глаза и замотал головой, издавая нечленораздельные звуки. А когда Артемий Иванович отгреб угли кочергой в сторону и сграбастал его в охапку, чтобы отнести к камину, заорал истошным голосом:
– Дайте мне пять фунтов, и я сам все скажу!
– Шиллинг, – сказал Фаберовский. – Или в камин.
– Да, да! Я скажу, я все скажу!
– Для чего ты каждую ночь следишь за моим домом?
– Меня нанял человек, назвавшийся мистером Проджером!
– Что то за диво еще такое – Проджер?
– Он частный детектив.
– Валлиец?
– Сволочь. Он платил нам всего по таннеру
[10] за ночь!
– Что он хотел от тебя?
– Он велел нам все время следить за домом и за вами, куда бы вы не пошли, а потом сообщать ему.
– Где он живет?
– Я не знаю! Мы встречались с ним каждый день перед вечерней службой у церкви Всех Душ.
– Кому служит этот Проджер? – спросил поляк.
– Этого я тоже не знаю. Он говорил, что его нанял какой-то доктор.
Артемий Иванович и Фаберовский переглянулись.
– Ну вот пускай тебя этот доктор и лечит! – сказал Владимиров и пинком под зад вышвырнул бродягу за дверь. Было слышно, как открылась калитка и грубые башмаки соглядатая загромыхали по булыжнику.
– Я уже встречался с фамилией Проджер этой весной, после того как потерпел фиаско при попытке сфотографировать мистера Рейвнскрофта в опиумной курильне и доктор Смит посоветовал ему после этого нанять для охраны частного сыщика, – сказал поляк.
– Тот субъект, что следил за нами в «Короне», – догадался Владимиров, – либо сам Проджер, либо кто-то из его людей.
– А все таки нехорошо мы поступили с бедолагой, – сказал Фаберовский. – Бедному лазутчику негде даже переночевать, наверное. Мало того, что мы не дали ему обещанного шиллинга, так пан Артемий лишил его еще и честно заработанного жалованья.
Фаберовский подкинул на ладони серебряный шестипенсовик.
– Нельзя поощрять бездельников и предателей, выдающих своих хозяев, – сказал Артемий Иванович.
38.
ПИСЬМО ВЛАДИМИРОВА – ФАБЕРОВСКОМУ
20 сентября 1888 года
Отель «Александра»
Лондон
В этом Лондоне ни одна сволочь по-русски не разумеет. Если бы знал, Степан, как мне тоскливо тут! Одна родная душа есть, да и то ты. Жди завтра к завтраку.
Твой Артемий.
Глава 38
21 сентября, в пятницу
Утром Особый отдел производит обыск и обнаруживает небольшое количество сваренного динамита. При обыске присутствует также кто-нибудь из Столичной полиции.
По окончании обыска является Курашкин и сообщает, что его попросили закупить на вечер льда. Сам он предупреждает Дымшица, чтобы тот не ходил сегодня в мастерскую. Дымшиц бежит к Тамулти и предупреждает того. Тамулти успевает перехватить ирландцев прямо перед тем, как они собираются войти во двор. Дымшицу он говорит, чтобы тот никогда больше не приходил к нему и не говорил о нем никому.
Полиция (в т. ч. Пинхорн) устраивает засаду в мастерской, полагая, что взятие с поличным во время варки будет слишком опасным. Дверь запирают снаружи.
Во время переговоров о деталях засады выясняется, что приметы двух ирландцев, которых они ожидают в мастерской, и тех двух, что сопровождали Васильева и имели дом на Брейди-стрит, совпадают.
Тамулти меняет место жительства. Он перебирается на Бетти-стрит в дом рядом с трактиром «Красный Лев», где большое количество людей позволяет избежать наблюдения, решив, что так близко от клуба его разыскивать не будут. Оставив там вещи, он едет к Фаберовскому и там передает ирландцам деньги, взяв с них расписку и сказав, чтобы они не пытались его больше разыскивать. Он отдает ключи ирландцам, чтобы они смогли, если полные идиоты, забрать у него из дома готовый динамит.
18.
ДЕЛО № 153 ч.2/1909 ОСОБОГО ОТДЕЛА ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ
ПИСЬМО ВЛАДИМИРОВА – РАЧКОВСКОМУ
9/21 сентября 1888 года
Отель «Александра»
Лондон
Милостивый государь Петр Иванович!
Экстренное событие вынуждает меня писать Вам немедленно в ожидании Ваших необходимейших инструкций. По нерадивости Поляка полиция выследила ирландцев и сегодня накрыла их прямо на конспиративной квартире, вследствие чего положение было спасено мною ценою громадных усилий и ущербом моему здоровью от неумелых действий помощника Поляка, а именно по фамилии Легран. Сейчас Поляк прячет их у себя в доме на Эбби-роуд, 9, но недолго, потому что боится и хочет перевезти в другое место.
Хотя оставшиеся деньги от Вас 30 фунтов за август я получил, но они нужны на дело, а снимать другую комнату для ирландцев нет возможности, потому что Поляк платил не по неделе, а на месяц вперед. Прошу выслать еще столько же, а также неполученные мною деньги за сентябрь и жалование нам с Поляком. Что же нам делать дальше?
Ваш Гурин
Глава 39
22 сентября, в субботу
Хотя Фаберовский первоначально и не собирался ехать на дознание, справедливо считая, что ничего существенного из свидетельств на нем уже не почерпнет, возможность узнать, что же такое унес с места преступления Васильев, заставила его одеться и покинуть дом на Эбби-роуд. На месте вчерашнего бродяги он увидел знакомый сундук мороженщика с тентом из матрацного тика и подошел поближе. Похожий на английского бульдога мороженщик с отвисшими брылями, покрытыми курчавящимися рыжими баками, выпучился на поляка.
– Любезный, я хочу вот этого мороженого, – сказал поляк. – Только оно какое-то неприглядное, словно тот бродяга, которого ты обычно сменяешь по утрам. Кстати, мы ошпарили его сегодня ночью кипятком. А потом посадили его задом на каминную решетку, и стали щипцами драть ему ноздри…
– Я не могу продать вам мороженое, – нервно засуетился продавец, закрыл бидоны крышками и спрятал ложку на длинном черенке в сундучок.
