– Мне надо с тобой поговорить.
– Это зачем еще? – осторожно поинтересовалась Эмма.
– Моя личная жизнь – сплошной кошмар. Que lio.
– А, отлично. Я боялась, это будет что-то про политику.
– Я целовалась с Кьераном, – трагически выдала Кристина.
– Чего? Когда? – Эмма чуть ступеньку не пропустила.
– В стране фэйри, – простонала ее подруга.
– В смысле, в щечку целовалась или как?
– Нет. Настоящий поцелуй. Губами.
– И как это было?
Ей никак не удавалось представить себе целующегося Кьерана: он всегда был такой холодный и отстраненный. Красивый, конечно, но красотой статуи, а не живого человека.
Кристина покраснела, краска залила ее лицо и шею.
– Это было хорошо, – придушенным голосом ответила она. – Нежно и очень… заботливо. Как будто я ему небезразлична.
Еще более странно. Однако дело было не в том, чтобы представить себе Кьерана, а в том, чтобы поддержать подругу. Которой было бы лучше оказаться с Марком, но Марк расторопностью не отличался, да еще это связывающее заклятие…
– Ну, что случилось в стране фэйри, в стране фэйри и останется, – рассудительно заметила Эмма.
– Если ты имеешь в виду, что не надо говорить Марку, так он уже знает. А если собираешься спросить, хочу ли я быть только с Марком, то на это я ответить не могу. Я понятия не имею, чего хочу.
– А что Марк и Кьеран думают по поводу друг друга? У них все еще романтические отношения?
– Они любят друг друга, в это я вмешиваться не могу, – в ее голосе была такая печаль, что Эмма чуть не встала посреди коридора как вкопанная и не принялась душить подругу в объятиях – к счастью, они уже дошли до кухни.
Пахло кофе, но не едой. На столе было шаром покати, плита стояла холодная. Джулиан, Хелен, Марк, Кьеран стояли вокруг стола, Джейс и Клэри сидели. Все смотрели на какую-то бумагу официального вида так, словно не верили своим глазам.
Обе новоприбывшие застряли в дверях.
– Гм… вы что, уже побывали в Идрисе и вернулись? Вы же вроде собирались уйти на рассвете, – спросила Эмма.
– Никуда мы не ушли, – ответил Джейс.
Клэри, почему-то очень бледная, не сводила взгляда с документа на столе.
– У нас что, проблемы? – осторожно спросила Эмма.
– В некотором роде, – довольно легко сказал Джейс, хотя его глаза метали молнии. – Это письмо от Конклава. В нем сообщается, что мы с Клэри мертвы.
В инквизиторском офисе Зара всегда садилась на один и тот же стул. Мануэль подозревал, что ей просто нравится сидеть под собственным портретом, чтобы посетители видели сразу двух Зар.
– Донесения поступают целый день, – сообщила она, теребя косу. – Институты выражают свой гнев, получив известие о гибели Джейса и Клэри от рук фэйри.
– Как мы и ожидали, – Гораций пошевелился в кресле и застонал.
Мануэлю уже порядком надоела эта его манера постоянно жаловаться. Ираци уже наверняка исцелила рану (хотя ниже локтя теперь остался только забинтованный обрубок), и Гораций мог винить только себя за то, что позволил этой твари Рейберн одержать над ним верх.
Горация Мануэль презирал. Но вообще-то он презирал всех истинно верующих. Ему было наплевать, есть ли Нижнемирские в Аликанте или фэйри в Броселиандском лесу – да хоть вервольфы в его собственной ванне! Все эти предрассудки против Нижнемирских – дело скучное и бесполезное. Годится, только чтобы заставить людей бояться.
Когда люди боятся, они сделают все, что ты от них хочешь, если дать им надежду, что они снова окажутся в безопасности. Когда Гораций разглагольствовал о возвращении нефилимам былого величия, и толпы ликовали, Мануэль прекрасно знал, что ликуют они не от обещания славы – а от того, что страху скоро настанет конец. Страху, в котором они жили с самой Темной войны. Страху, который напоминал, что они не непобедимы и не неуязвимы.
О, когда-то они верили, что неуязвимы, да. Они попирали сапогами демонов и Нижнемирских, а с ними и весь мир. Теперь они помнили горящие тела на Ангельской площади – и боялись.
Страх – полезная вещь. Из страха можно извлечь еще больше власти. А Мануэля интересовала только власть.
– Из Лос-Анджелесского Института что-нибудь слышно? – Гораций почти утонул за своим огромным столом. – Нам известно, что Блэкторны и их спутники вернулись домой. Но что известно им?
Тем же вопросом Инквизитор и его дочь задавались, когда им доставили почти расчлененное тело Дейна Ларкспира. Дейн был просто придурок: улизнул из лагеря Обана посреди ночи – хотел сам добыть Черную книгу и всю славу за это оставить себе. И медальон против утечки времени с собой унес, идиот, так что Мануэль, вернувшись в Идрис, обнаружил, что благополучно лишился пары дней! Где-то под теми келпиными укусами была рана от длинного меча, но об этом Мануэль Диарборнам распространяться не стал. Пусть себе видят, что хотят видеть. А если Эмма и Джулиан и решили, что Инквизитор выслал по их следам убийцу… что ж, это уже значения не имеет.
– Вы про Клэри и Джейса? – переспросил Мануэль. – Уверен, они знают, что те ушли через портал в Туле́. Извлечь их оттуда обратно все равно никак не удастся. Время ушло, портал закрылся, а Обан меня клятвенно заверил, что Туле́ – гибельный край. Сейчас они уже – побелевшие кости в песках иного мира.
– И Блэкторны, и эта Эмма все равно не посмеют ничего против нас сказать: у нас в руках их тайна, – Зара потрогала рукоятку Кортаны. – Кроме того, ничто из того, что им принадлежит, не остается у них надолго. Даже Институт. Против нас, конечно, могут выступить Мехико, Буэнос-Айрес, Бомбей – но и с ними мы быстро разберемся.
А ведь она тоже истинно верующая, презрительно подумал Мануэль. Зануда и заноза в заднице – невозможно, чтобы Диего Росио Розалес что-то серьезно в ней нашел. Наверняка радуется там, в камере, что избавился от Зары и помог этому идиоту-фэйри смыться из Схоломанта… – неизвестно, чему больше.
– А что с вашей частью плана, Виллалобос? – повернулся к нему Гораций.
– Все идет своим чередом. Неблагие силы собираются под началом Короля Обана. Когда они прибудут к стенам Аликанте, мы выедем для переговоров с ними на Нетленных полях, убедившись, что все Охотники нас хорошо видят. После небольшой пантомимы мы вернемся в Совет и скажем, что фэйри капитулировали. Холодный мир будет окончен, и в благодарность за помощь все входы и выходы из страны фэйри будут запечатаны, и их страна станет недоступной для Сумеречных охотников.
– Очень хорошо, – одобрил Гораций. – Но теперь, когда портал в Туле́ закрыт, что будет с гнилью?
– То, что мы и хотели, – заверил его Мануэль.
Притвориться, что они собираются уничтожить гниль огнем, было его идеей. Он, разумеется, знал, что это не сработает, и нефилимы останутся только еще более перепуганными.
