– Эмма, я…
– Почему?! Почему из-за парабатайской связи происходит что-то настолько ужасное? Она ведь должна нести добро! Может, Королева права, и эта связь – зло?
– Не… не доверяй Королеве, – с трудом выдохнул Джулиан. Его глаза залило чернотой, осталась только узкая синяя каемка.
Сердце Эммы взрывалось, гибло темной звездой неутоленного желания.
– Я и сам уже не знаю, кому верить. В самой глубине парабатайской руны есть изъян, яд, тьма, равная ее свету – вот что сказала тогда Королева.
– Но она…
Дело не только в ней… я должна ему сказать… Слова Дианы из Туле́ о парабатаях… Но Эмма молчала. Он сейчас не в том состоянии, чтобы услышать это. К тому же они оба знали, что им делать.
– Мы должны сделать, как сказал Магнус, – прошептала она наконец. – У нас еще есть немного времени. Давай не будем… форсировать события.
– Вели мне уйти, – взгляд у него был совершенно загнанный. – Вели мне оставить тебя.
– Джулиан…
– Я всегда сделаю, как ты попросишь, – все кости у него на лице вдруг заострились, словно готовы были прорвать кожу. – Пожалуйста, попроси.
Много лет назад он вложил ей в руки Кортану, и она сжала ее так крепко, что та оставила шрам. Эмма до сих пор помнила боль и кровь. И благодарность.
Он дал ей то, что тогда было больше всего нужно. Настал ее черед.
Она вздернула подбородок. Да, это хуже смерти, но она все равно сможет.
«Я той же стали и нрава, что Жуайез и Дюрандаль».
– Уходи, Джулиан, – она постаралась вложить в слова всю сталь, какую только смогла. – Уходи и оставь меня в покое.
Да, он сам попросил ее так сказать; да, он знал, что это не настоящее ее желание, и все равно Джулиан содрогнулся, как если бы каждое слово стрелой воткнулось ему в грудь.
Он коротко, резко кивнул, отточенно развернулся. И ушел.
Она закрыла глаза. Шаги стихли в конце коридора. Боль в руне постепенно угасла. Это неважно, сказала она себе. Такого больше не повторится.
Кит прятался. Не то чтобы он специально этого хотел… Ему нравилось думать, что он перевернул новую страницу в жизни и уже менее склонен прятаться и замышлять всякие козни. Не так как раньше, по крайней мере.
Нет, вообще-то это преувеличение. Некромантия – те еще козни, даже если ты занимаешься ею скрепя сердце. Может, это как то знаменитое дерево в лесу: если никто про твою некромантию не знает, можно ли считать ее плохой?
Вообще-то можно. И нужно, решил он, подпирая собой стену Института.
Кит на самом деле собирался переговорить с Джейсом, но не рассчитал, что там будут еще и Клэри, и Алек с Магнусом. Он помешал их прощанию… Смутившись, Кит нырнул в полумрак, надеясь, что его никто не заметил.
Клэри обняла обоих отбывающих; Джейс отвесил Магнусу дружеский «дай-пять», после чего сграбастал Алека и они прообнимались наверное несколько часов, если не лет, прилепившись друг к другу и колотя один другого по спинам, пока Клэри и Магнус умиленно взирали на эту картину.
Эта их парабатайская история – сильная штука, подумал Кит и подвигал плечами, чтобы размять шею. Кстати, он сам давно не думал о том, чтобы стать парабатаем Тая… Возможно потому, что Тай был не в лучшем состоянии, чтобы принимать такое решение.
Хотя, может быть… он поспешил прогнать эту мысль. Алек и Джейс, наконец, отклеились друг от друга; Джейс отступил и не глядя взял Клэри за руку.
Повинуясь жесту Магнуса, из синих искр соткался вихрь портала.
Из него вырвался ветер, взметнул пыль и песок. Кит прищурился и с трудом разглядел, как Алек и Магнус шагнули в портал. Ветер улегся. Они исчезли. Джейс и Клэри рука об руку ушли обратно, в Институт.
Кит закрыл глаза и немного побился головой об стену.
– Тебе это нравится, или потом просто приятно перестать?
Кит открыл глаза.
Рядом стоял Джейс, сложив на груди мускулистые руки и с любопытством глядя на него.
– Гм… прошу прощения, – пробормотал Кит.
– Не стоит. Поверь, мне совершенно все равно, превратишь ли ты свои мозги в яичницу, или нет.
Кит что-то пробурчал и вышел на слепящее солнце, моргая и отряхивая рубашку.
– Я собирался с тобой поговорить, но не хотел мешать прощальным обнимашкам.
– Мы с Алеком не стесняемся нашей мужской любви, – пожал плечами Джейс. – Иногда он носит меня на руках, как дамочку в обмороке.
– Что, правда?
– Нет. Я слишком тяжелый, особенно в полном вооружении. Так о чем ты хотел поговорить?
– Как раз об этом.
– О моем весе?!
– Нет, об оружии.
– Я так и знал, что ты Эрондейл! – Джейс довольно усмехнулся. – Отличные новости. Что конкретно ты хочешь обсудить? Типы мечей? Двуручный против одноручного? У меня масса мыслей по этому поводу.
– Я хочу свое оружие. У Эммы есть Кортана. У Ливви были сабли. Тай любит метательные ножи. Джулиан предпочитает арбалеты. Кристина – балисонг. Если я собираюсь стать Охотником, у меня должно быть свое оружие.
– Так ты наконец решился? Собираешься стать Охотником?
Кит ответил не сразу. Он не помнил точно, когда это случилось, – но оно случилось. Тогда, на берегу, рядом с Тенью, он вдруг испугался, что окажется не нефилимом…
– А кем мне еще становиться?
Джейс широко улыбнулся.
– Я в тебе никогда не сомневался, дитя, – он взъерошил Киту волосы. – Ты ничему специально не учился, значит, луки, арбалеты и метательные ножи тебе не светят. Но я тебе что-нибудь подберу. Что-нибудь, что сразу будет заявлять: «Эрондейл!».
– Я прекрасно могу убивать, – возразил Кит. – У меня черное чувство юмора и злодейский шарм.
– Слова прирожденного Эрондейла! – восхитился Джейс. – Кристофер… я могу называть тебя Кристофером?
– Только попробуй.
– Кристофер, семья для меня никогда не ограничивалась кровным родством. Семья – это то, что ты выбираешь сам. Но, как оказалось, приятно – приятно, когда у тебя есть настоящий кровный родственник. Ему можно рассказывать скучные семейные байки. Тебе известно что-нибудь об Уилле Эрондейле? Или о Джеймсе Эрондейле?
– Кажется, нет.
– Превосходно! Я часами смогу портить тебе жизнь. Ну, я пошел искать для тебя оружие. И помни: дядя Джейс всегда готов дать тебе ценный совет насчет жизни… или оружия. Лучше – насчет и того, и другого.
Он отдал честь и умчался, прежде чем Кит успел спросить, что полагается делать, если кто-то, к кому ты неровно дышишь, опрометчиво собирается заняться воскрешением мертвых.
– Ну и ладно. Ну и пожалуйста, – проворчал он себе под нос.
