– Я люблю тебя!
– Я люблю тебя!
– Я люблю тебя!
Кит не раз видел озеро Лин на картинках: живописные полотна и гобелены с изображением Ангела, выходящего из озера с Орудиями Смерти, украшали дома всех Сумеречных охотников.
Но в жизни оно оказалось совсем другим. Таинственная влага колыхалась и маслянисто поблескивала в лунном свете. Ее серебристо-черную поверхность разрывали многоцветные вспышки – пятна и полосы пурпурно-синего и огненно-алого, льдисто-зеленого и багрового, словно кровоподтек. И впервые в жизни Кит, представив себе огромную и бесстрастную фигуру Ангела Разиэля, восстающего из воды, ощутил трепет благоговения и страха.
Тай устроил церемониальный круг у самой кромки озера, где волны лениво накатывали на пологий песчаный берег. На самом деле кругов было два: один – большой, другой, внутри него, – поменьше, а между ними Тай заостренной палкой выцарапал несколько десятков рун.
Кит сто раз видел церемониальные круги в своей гостиной. Но когда Тай успел так хорошо научиться? У Джонни круги никогда не получались такими ровными, как эти, а руны – такими аккуратными и четкими. К тому же, эти руны были не из тех, какими пользовались Сумеречные охотники, – Тай использовал какой-то другой рунический алфавит, знаки выглядели гораздо более колючими и неприятными. Вот, значит, чем занимался Кит всякий раз, когда Тай терял его из виду? Учился черной магии?
Все нужные ингредиенты Тай уже разложил: мирру, мел, молочный зуб Ливви, письмо из Туле́.
Аккуратно добавив к ним бархатный мешочек с локоном сестры, Тай поднял голову и посмотрел на Кита, стоявшего у воды.
– Я все правильно делаю?
Кит нахмурился: глаза бы его не глядели на этот круг!
– Откуда мне знать? – проворчал он.
– Ну, твой отец же был магом? Я думал, он тебя всему научил.
Кит поддал ногой по воде, и в воздухе рассыпались сверкающие брызги.
– Отец не хотел, чтобы я учился настоящим чарам. Но кое-что я все-таки знаю.
Он неохотно повернулся и поплелся к Таю, который, скрестив ноги, сидел на песке. Киту часто казалось, что Тай рожден для тьмы и ночи. Он был так бледен, что, казалось, никогда не бывал на солнце, – зато в лунном свете сиял, как звезда.
Кит вздохнул и указал на светящийся красный шарик, который Тай раздобыл на Сумеречном базаре:
– Катализатор надо положить в центр круга.
Тай потянулся за шариком.
– Иди сюда, сядь рядом со мной, – попросил он.
Кит опустился на колени рядом с другом, а Тай принялся раскладывать предметы внутри круга, тихо бормоча заклинание. Потом встал, расстегнул цепочку медальона и передал его Киту. Дрожа от ужасных предчувствий, Кит положил медальон у края круга.
Тай заговорил громче, нараспев: «Abyssus abyssum invocat in voce cataractarum tuarum; omnia excelsa tua et fluctus tui super me transierunt. Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною».
Предметы в круге вспыхивали один за другим, словно цепь фейерверков. Вот искру подхватил последний из них, и все загорелись ясным, белым пламенем, горя, но не сгорая.
Могучий порыв ветра налетел с озера; пахнуло глиной и могильной землей. В ушах Кита грянули голоса, и он вздрогнул, озираясь по сторонам. Кто здесь? Неужели их кто-то выследил? Но, кроме них двоих, на берегу не было ни души.
– Ты слышишь? – шепнул он другу.
Тай покачал головой, не прерывая заклинания. Озеро мерцало, по воде побежала рябь. Бледные фигуры поднимались из темных глубин. Многие были в боевом снаряжении, некоторые в старинных доспехах. Длинные, прозрачные, поблескивавшие в лунном свете волосы струились по их плечам, реяли за спинами. Призрачные воины тянули руки к мальчикам на берегу, их губы беззвучно шевелились, словно в мольбе.
Тай не видел их, но у Кита кровь застыла в жилах от ужаса. Он до последнего надеялся, что у Тая ничего не получится, но теперь уже нельзя было отрицать очевидное. Кит повернулся к другу – тот продолжал читать заклятие, с пулеметной скоростью выговаривая затверженные наизусть слова: «Hic mortui vivunt, hic mortui vivunt…»
[8]
– Тай, перестань! – Кит схватил его за плечи. Он знал, что этого делать нельзя, – если Тай испугается, станет только хуже. Но ужас бурлил в его крови, словно яд. – Не делай этого, Тай!
Тай остановился на полуслове и в замешательстве уставился на друга.
– Что? Я что-то не так делаю?
– Просто прекрати! Не надо этого делать! Не надо ее воскрешать!
– Но я не могу иначе, – Тай покачал головой, его голос зазвенел, как туго натянутая струна. – Я не могу жить без Ливви.
– Можешь, – прошептал Кит. – Можешь! Ты думаешь, что если вернешь ее, семья станет крепче? Нет! Ты только все испортишь. Тебе кажется, что ты не можешь жить без Ливви, но это не так! Мы вместе пройдем через это. – Кит почувствовал, что лицу стало холодно, и внезапно осознал, что по щекам текут слезы. – Я люблю тебя, Тай! Я люблю тебя!
Тай вздрогнул и вытаращил глаза, но Кит продолжал, не обращая внимания на его реакцию и едва сознавая, что говорит:
– Ее больше нет, Тай. Она ушла, ушла навсегда. Тебе придется с этим смириться. Родные тебе помогут. Я помогу. Но если ты это сделаешь, мы уже не сможем помочь. Не делай этого, Тай!
Тай опустил глаза. Уголок его губ дернулся, и Кит понял, что друг изо всех сил пытается сдержать слезы. Он знал, каково это. Видеть, как это происходит с Таем, было ужасно. Все, что сейчас творилось, было ужасно, просто невыносимо.
– Я должен вернуть ее, Кит, – прошептал Тай. – Должен, и все.
Он стряхнул с себя руки Кита и повернулся в кругу, где все еще пылали белые огни. В воздухе пахло гарью.
– Тай! – вскричал Кит, но Тай уже снова читал заклинание, протянув руки к кругу:
– Igni ferroque, ex silentio, ex animo…
[9]
Кит бросился на него и повалил на песок. От неожиданности Тай даже не попытался дать отпор – только откатился в сторону, под уклон, и упал в воду. Кит пополз за ним, снова вцепился в него; несколько секунд они барахтались на мелководье, и, наконец, Тай очнулся. Размахнувшись, он заехал Киту локтем под подбородок. Тот закашлялся и на мгновение разжал пальцы, но тут же снова попытался схватить Тая. Тот отпихнул его ногой. По его щекам катились слезы, но даже плача, он дрался гораздо лучше Кита. Может, он и казался хрупким, как лунный луч, но Сумеречных охотников учили сражаться с самого детства. Освободившись от Кита, Тай вскочил и метнулся обратно к кругу, простирая руку к сияющим внутри огням.
