– Да это же я! – возмутилась Дрю. – Забыл, что ли? Это я вчера тебя выпустила!
– Всегда лучше перестраховаться, принцесса, – подмигнул Хайме, опуская арбалет, и крикнул через плечо Диего и остальным, что пора выходить.
Те потянулись наружу – все снаряжены и вооружены до зубов: с полуторниками и рапирами, арбалетами и булавами, топорами и бола.
– Кстати, а где ты научилась управляться с отмычками? – поинтересовался Хайме. – Вчера не успел спросить.
«Это все Кит Эрондейл», – подумала Дрю. И при мысли о Ките вспомнила еще кое-что. Тавви стоял столбиком и таращил глаза на все это новехонькое, сверкающее оружие: топор в руках Диего, немецкий двуручник – у Дивьи, испанский бола – у Райана. Даже Джиа вооружилась своим любимым мечом – изогнутым китайским дао.
– Имейте в виду, – нахмурилась Дрю, – это все оружие Дианы! После сегодняшнего надо будет вернуть его в магазин!
– Не волнуйся, – усмехнулся Хайме. – Я уже выписал чек.
– Не выписывал он никакого чека! – встрял Диего.
– Ладно, хорошо, но я собирался, – уступил Хайме.
– Иногда важно не только подумать, но и сделать, братишка, – проговорил Диего с несвойственной ему теплотой, и Дрю поняла, что она ему сочувствует. Она знала, каково это: потерять брата, а затем обрести вновь.
– Пора идти, – сказал Тавви. – Там у ворот все кричат, а Когорта их не выпускает.
Джиа шагнула вперед:
– Им нас не удержать! – воскликнула она. – За мной!
Казалось, она держит в голове карту города со всеми подробностями: обратная дорога – задворками, через переулки и тесные подворотни – заняла лишь несколько минут.
– Кто-то выпустил арестантов! – выкрикнула она, и ее возглас подхватили другие голоса. Многие окликали Джиа по имени.
– Дайте дорогу! – крикнул Райан, пристроившись сбоку от Джиа, рядом с Диего. Дивья и Хайме шагали по другую руку. Остальные держались сзади; Дрю бежала среди них, стараясь не отставать, и тащила за собой Тавви. – Дорогу Консулу!
При этих словах площадь погрузилась в тишину. Джиа пробивала дорогу в толпе, как горделивый линкор, рассекающий волны, и тусклое солнце поблескивало в ее черных с проседью волосах.
Она остановилась перед запертыми воротами, где, опираясь на копье, стоял Ласло Балош.
– Открывай ворота, Ласло. – Джиа не повышала голоса, но почему-то ее все равно было слышно на всю площадь. – Эти люди имеют право присоединиться к своим друзьям и родным на поле битвы.
Ласло скривился:
– Ты не глава Конклава. К тому же, ты под следствием. А я действую по приказам Горация Диарборна, Инквизитора и временно исполняющего обязанности Консула.
– Следствие завершено, – спокойно возразила Джиа. – Гораций Диарборн пришел к власти бесчестным путем. Он лгал нам и предал нас. Все это услышали сегодня из его собственных уст. Он удерживал меня под стражей незаконно – точно так же, как сейчас незаконно удерживает под замком весь город, пока наши близкие рискуют жизнью в Полях. Открой ворота.
– Открой ворота! – крикнул из толпы темноволосый мальчик, и Дрю заметила, что Дивья улыбнулась. Это был Ануш, ее кузен.
– Открой ворота! – подхватила Дивья, потрясая мечом. – Во имя Разиэля, открой ворота!
Хайме присвистнул и усмехнулся:
– Abre las puertas!
Площадь загудела. Все новые и новые нефилимы подхватывали клич – «Открой ворота!». Дрю различила в общем хоре голоса Кадира Сафара и Вивианны Пенхаллоу – и закричала сама, а с ней и Тавви. На миг она словно растворилась в этом общем порыве, ощутила себя частью чего-то огромного и могучего. Взобравшись на скамейку и втащив за собой Тавви, она окинула взглядом всю сцену: солдат Когорты, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке; кричащую толпу, а в ней, то там, то сям, – растерянных нефилимов, все еще стоявших молча.
– Мы не нарушим приказов законного Консула! – выкрикнул Ласло, и лицо его потемнело. – Мы скорее умрем здесь, чем нарушим закон!
Крики умолкли: такого никто не ожидал. Тавви вытаращил глаза:
– Это он о чем?
Толпа застыла. Никто не чувствовал в себе решимости поднять руку на собрата-нефилима, особенно после ужасов Темной войны. Даже Джиа как будто перестала понимать, что делать.
И тут вперед шагнул один из Безмолвных Братьев. За ним – еще один, и еще. Пергаментные мантии зашелестели на ветру. Толпа подалась назад, уступая дорогу Братьям. Дрю не могла оторвать от них глаз: в последний раз она видела Безмолвных Братьев на похоронах сестры.
Беззвучный голос раскатился по площади. Дрю поняла это по выражениям лиц в толпе: голос слышали все, он отдавался эхом в каждой голове.
«Я – Брат Шадрах. Мы посовещались между собой, чтобы принять решение по Закону. И пришли к выводу, что законный Консул – Джиа Пенхаллоу. – Брат Шадрах встал в строй вместе с остальными, лицом к лицу с солдатами Когорты, и добавил: – Откройте ворота».
Ответом ему была тишина. Балош хмурил лоб, пытаясь сообразить, что же ему делать.
– Нет! – выкрикнула Пейдж Эшдаун высоким, раздраженным голосом – тем же самым тоном, в котором она обзывала Тая и высмеивала Дрю за вес и манеру одеваться. – Вы не имеете права нам приказывать…
Брат Шадрах поднял правую руку. Остальные Братья последовали его примеру, все до единого. Раздался такой звук, словно что-то огромное разорвали пополам, и створки городских ворот разошлись, сметая, будто гигантской рукой, солдат Когорты, оказавшихся на пути. Воздух наполнился воплями; ворота распахнулись настежь, а за ними, под пасмурным небом, показались Нетленные поля, на которых уже кипела битва.
– Нефилимы! – Джиа выхватила из ножен свой дао, направив острие в сторону сражения, бушевавшего за стенами города. – Нефилимы, вперед!
Толпа взревела. Сумеречные охотники ринулись в открытые ворота, не обращая внимания на солдат Когорты, катавшихся по земле и стонавших от боли. Только Кэмерон Эшдаун, которого легко было различить среди остальных по рыжим волосам, остановился и помог своей сестре Пейдж подняться на ноги.
Диего и остальные тоже двинулись к воротам. Дрю заметила, как Хайме протянул руку и похлопал брата по плечу; Диего кивнул, и Хайме, отделившись от группы, побежал к Дрю. Та застыла от удивления, глядя, как стремительно и ловко он двигается сквозь толпу нефилимов. Он был изящен, как метательный нож в полете, его улыбка сверкала ярче клинка.
Вскоре он добрался до нее. Дрю стояла на скамейке, их головы оказались вровень.
– Без тебя мы бы не справились, – сказал он. – Ты нас выпустила. – Хайме поцеловал ее в лоб невесомым, коротким поцелуем. – На поле битвы я буду думать о тебе.
И, повернувшись, побежал к своему брату – так же, как Дрю хотела бы сейчас побежать к своему.
