Тень улыбки скользнула по губам Джиа:
– Друзилла выпустила нас прошлой ночью. Очень предприимчивая девочка! Кстати о Блэкторнах… Хелен, иди-ка сюда!
Хелен помедлила, но все же подошла. Свекровь всегда казалась ей очень внушительной, а сейчас и вовсе подавляла своим грозным великолепием.
Джиа обхватила ее рукой за плечи и прижала к себе так крепко, что Хелен вспомнила сокрушительные объятия своей матери, Элеаноры.
– Милая моя, ты прекрасно поработала в Институте, – сказала Джиа. – Я так горжусь тобой!
– Фу, какие нежности, – вполголоса пробормотала Дивья.
Джиа отпустила невестку и перешла к делу:
– Верно, хватит прохлаждаться! Сейчас мы вступим в битву, где вам придется сражаться с другими Сумеречными охотниками. Так что постараемся лишний раз не убивать. Нам понадобится Конфигурация Малаки.
Хелен смутно припомнила, что такое Конфигурация Малаки, – временная магическая тюрьма из адамаса и рун. Инквизиторы и Безмолвные Братья иногда пользовались ею, если удержать пленника другим способом было невозможно.
Диего откликнулся первым:
– За работу! – Выхватив из ножен ангельский клинок, он подбежал к краю поля и вонзил меч в землю. – Я займусь севером. Дивья, на юг! Райан, на восток! Нужно пометить все четыре стороны света.
– Что-то ты раскомандовался, – проворчала Дивья, пряча улыбку.
Алина вызвалась помочь с западной точкой. Остальные новоприбывшие уже брали оружие на изготовку. Хайме достал арбалет и переминался с ноги на ногу, ему не терпелось броситься в бой.
– Помните, что сказала Друзилла о планах Дозора. Старайтесь не убивать членов Когорты, если у вас будет выбор. Просто загоняйте их в Конфигурацию. Они все еще Сумеречные охотники, пусть даже и сбились с истинного пути.
С гиканьем и криками нефилимы ринулись в гущу боя – и в тот же миг Конфигурация Малаки замкнулась с мелодичным звоном и ярко вспыхнула.
Из четырех ангельских клинков струился свет, образуя мерцающую клетку. Ее переливающиеся радужные стены казались хрупкими, как крылья бабочки. Разглядывая Конфигурацию, Хелен старалась уверить себя, что план сработает. Световая тюрьма казалась слишком ненадежной: разве этого хватит, чтобы удержать такое море ненависти?
– Отпусти меня! – завопил Кит.
Он понимал, что это бесполезно. Эмма крепко держала его за воротник и тащила куда-то вдоль опушки леса, стараясь держаться в тени. Она была в ярости, и это еще мягко сказано.
– Что ты тут делаешь? – прорычала она. В другой руке она сжимала свой золотой меч, а взгляд ее метался из стороны в сторону гневно и настороженно. – У меня чуть сердце из груди не выскочило, когда я тебя увидела! Ты должен был оставаться в лагере!
– А как же Тай? – спросил Кит, тщетно пытаясь вырваться из ее стальной хватки. – Он там остался! На дереве! Не можем же мы бросить его одного!
Что-то просвистело у них над головами, и огр, приближавшийся к деревьям, рухнул замертво с аккуратной круглой вмятиной посреди лба.
– По-моему, он отлично справляется, – отрезала Эмма. – Кроме того, я обещала Тессе, что не подпущу тебя ни к битвам, ни к фэйри, – а это поле битвы, и оно так и кишит волшебным народом! Она меня убьет!
– Почему это меня нельзя подпускать к битвам и к фэйри? – возмутился Кит. – Я не так уж плохо сражаюсь!
Эмма повернула мальчика лицом к себе – для этого ей, слава Ангелу, пришлось наконец отпустить его воротник.
– Не в этом дело! – сердито сказала она. Одежда ее была выпачкана кровью и грязью, а на лице Кит заметил свежие царапины. «Интересно, – подумал он, – а где Джулиан? Разве парабатаям в битве не полагается держаться вместе?»
– Не понимаю, что во мне такого важного, – проворчал Кит.
– Ты куда важнее, чем тебе кажется, – покачала головой Эмма и вдруг, с ужасом посмотрев ему за спину, воскликнула: – О, нет!
– В чем дело?
В испуге Кит завертел головой и сначала не увидел ничего необычного – ну, если не считать необычным грандиозное сражение между фэйри и нефилимами, бушевавшее на Нетленных полях.
Но затем их накрыла тень, и он все понял.
В последний раз он видел Всадников Маннана еще в Лондоне. Сейчас их было шестеро, и все сверкали бронзой и золотом. Их кони с угольно-черными глазами были подкованы золотом и серебром, а доспехи на Всадниках были без сочленений, без единой щели – гладкая, цельнолитая бронза покрывала их от шеи до пят и блестела, словно крылья жука.
– Прячься мне за спину, Кит. – Эмма побледнела и шагнула вперед, поднимая Кортану. – И стой тихо. Думаю, ты им ни к чему – они пришли за мной.
Всадники ринулись к ним, словно дождь метеоров. Они были прекрасны и ужасны. А Кит вспомнил, что не взял с собой ничего, кроме кинжала Эрондейлов, который дал ему Джейс. Только сейчас он понял, как плохо подготовился. Какого свалял дурака.
Один из Всадников дернулся и завопил, схватившись за плечо. «Это Тай в него выстрелил», – сообразил Кит и против воли поддался приступу нежности, но в следующее мгновение вздрогнул от страха: что, если он никогда больше не увидит Тая?
Раненый Всадник выругался. Все шестеро кружили прямо над ними, Кит видел их лица – холодные, резкие черты, сверкающие бронзой волосы.
– Шестеро против одной? – выкрикнула Эмма. Ветер трепал ее волосы. – Вы совсем забыли, что такое честь? Спускайтесь по одному и сразитесь со мной достойно!
– Твои нефилимы не научили тебя считать, маленькая убийца? – крикнула в ответ Этна, единственная женщина среди Всадников. – Вас двое.
– Кит – всего лишь ребенок, – возразила Эмма, и Кит поморщился, хотя и понимал, что она, вероятно, права. В голове у него зазвучал голос Кьерана: «Еще никому и никогда не удавалось победить детей Маннана».
Джулиан уже мчался к ней через поле. Хелен и Алина бежали следом. Но на помощь Эмме и Киту они не успевали.
– Кит – тот самый ребенок, – усмехнулся Этарлам. – Потомок Первого Наследника.
– Отдай его нам! – крикнул Карн. – Отдай его нам, и мы, быть может, пощадим тебя.
У Кита пересохло в горле.
– Это неправильно, – сказал он. – Во мне нет крови фэйри. Я – Сумеречный охотник.
– Одно другому не мешает, – возразила Этна. – Мы поняли это сразу, когда увидели тебя в том грязном городе.
«Наверное, она имеет в виду Лондон», – подумал Кит. Голова у него шла кругом. Он вспомнил слова Эохайда: «Я тебя знаю. Мне знакомо твое лицо».
Эохайд словно подслушал его мысли:
– Ты похож на нее как две капли воды. Вылитая Ауралина. И на свою мать тоже очень похож.
– Мы убили ее, – добавила Этна. – А теперь убьем тебя – и так, наконец, очистим от вашей проклятой крови оба мира, и ваш, и наш.
