– Кэмерон! – Дрю бросилась к ним, волоча за собой Тавви. – Ты как?
Кэмерон слабо помахал ей здоровой рукой.
– Ванесса ударила меня кинжалом. На нем была какая-то демоническая дрянь, – поморщился он.
– Ванесса? Твоя кузина?! – поразилась Дрю.
Она знала, что между Эшдаунами есть политические разногласия, но всегда считала, что семья важнее.
– Ага, теперь будут большие сложности с воскресными обедами, – хмыкнул Хайме и осторожно похлопал Кэмерона по спине, передавая его Безмолвному Брату – тот подхватил раненого на руки и понес в Базилику.
Хайме утер лоб грязной рукой.
– Вам с малышом надо отойти подальше, – сказал он. – Вам что, никто не сказал, что стоять в воротах опасно?
– Если бы мы не стояли в воротах, то ничего бы не увидели, – возразила Дрю. – Там, на поле… это что, правда, Джулс и Эмма?
Хайме кивнул, и Дрю стало по-настоящему страшно. До сих пор у нее еще теплилась надежда, что это просто какая-то иллюзия, чтобы напугать врага.
– Тогда я ничего не понимаю! – жалобно воскликнула она. – Джулиан так и задумал? Ты об этом знал?
– По-моему, никто этого не задумывал, – сказал Хайме. – Кажется, все вышло из-под контроля.
– А остановить их можно?
Хайме нахмурился и заговорил, осторожно подбирая слова:
– Они перебили Всадников Маннана. Теперь солдаты пытаются сложить стену из тел, чтобы защитить от них город. Защитить детей в Аликанте. – Дрю подумала о Максе и Рафе, которые остались с Маризой, и сердце ее пропустило удар. – Я не знаю, что будет дальше. – Хайме перевел взгляд на Тавви. – Идем со мной! – внезапно предложил он. – Я проведу вас в лес.
Дрю посмотрела на него с сомнением. Она хотела что-то сказать, но Тавви успел первым:
– Мы не можем их бросить! – твердо заявил он. – Нам нужно к Джулсу и Эмме.
– Но это опасно… – начал Хайме.
– Тавви прав. Мы им нужны. – Дрю бросила взгляд на незавершенную руну на предплечье. Джулиан нанес ее только вчера – а казалось, прошла целая вечность. – Ты совсем не обязан нам помогать, – добавила она.
Хайме вздохнул и снял арбалет с крепления на плече:
– Я вас прикрою.
Дрю уже направилась было к воротам, но Тавви ткнул ее в бок. Обернувшись, она увидела, что он протягивает ей стило.
– Вот, не забудь.
Дрю вздрогнула: она и вправду чуть не забыла. Приложив острие к руке, она начала дорисовывать руну Фамилиас.
Кьерана со всех сторон, в тридцать рядов, окружало Неблагое войско, и это было нехорошо. Сквозь клубящуюся массу бойцов он не мог разглядеть на поле ни Марка, ни Кристины. К тому же, Копье Ветра бунтовал, то и дело поднимаясь на дыбы и заливаясь ржанием. Этот конь терпеть не мог великанов и большие толпы.
Генерал Зима не отходил от Кьерана ни на шаг – держался рядом, как приклеенный. Новоиспеченного Короля это и восхищало, и немного беспокоило. Он не привык к подобной верности.
– Люди пришли к тебе, господин, – твердил Зима. – Какие будут распоряжения?
Распоряжения? Мысли Кьерана метались. Он понятия не имел, что им приказать. Пусть бы Адаон был королем! Но Адаон томился в плену при Благом Дворе. Что приказал бы Адаон армии фэйри, очутившейся в ловушке на поле брани, по которому расхаживают ангелы-великаны?
– Почему они не бегут в лес? – спросил наконец Кьеран.
В лесу Дивный народ как дома, там же вода, деревья… Фэйри издавна жили в Броселианде.
– К несчастью, лес кишит вампирами, – уныло заметил Зима.
– Но вампиры же наши союзники! – воскликнул Кьеран, хватаясь за гриву, потому что Копье Ветра именно в этот момент решил сдать назад.
– В это никто особо не верит, – покачал головой Зима.
Да во имя же всех богов света и тьмы! Кьерану хотелось заорать и что-нибудь разнести. Копье Ветра снова попятился, и на этот раз его всадник разглядел впереди знакомую фигуру: Марк! О, его он узнал бы где угодно. И Кристина с ним! Кьеран молча возблагодарил судьбу. Что они посоветовали бы сделать? Марк так щедр, Кристина добра… Они бы первым делом подумали о Неблагих солдатах.
– Мы должны срочно убрать наших с поля, – сказал Кьеран. – Они не могут сражаться с ангелами. Никто не может… Как вы все сюда попали?
– Обан открыл проход, – ответил Зима. – Ты тоже это можешь, мой господин. Ты – отверзатель путей для фэйри. Это твоя прерогатива как Короля. Протяни руку к своей земле, и она потянется к тебе в ответ.
«Если чертов пьяница Обан мог это сделать, смогу и я», – пронеслось в голове у Кьерана. Увы, это не слишком помогло. Потянуться к своей стране, которую он так долго проклинал, и надеяться, что она ответит… Ага.
Он соскочил с коня. Как там сказал Марк? Я никогда не забуду красоту фэйри – не забудешь и ты? Но до этого не дойдет…
Он вспомнил и свои слова… то, что возникло перед внутренним взором при мысли, что его дому грозит опасность.
Как вода становится голубой, как лед, в водопадах Бранвен… Какова на вкус музыка, и как звучит вино… Медовые волосы русалок в реке, мерцание блуждающих огоньков в лесной тени…
Кьеран набрал воздуха в грудь.
«Пропусти меня, – сказал он мысленно. – Пропусти меня, земля моя, ибо я твой: я одарю тебя собой, как издревле делали Короли, и расцветешь ты, когда расцвету я. Никакого мора не принесу я на брега твои, никакая кровь не оросит цветы полей твоих… лишь мир и покой, и добрая дорога, что ведет в зеленые холмы».
– Господин… – прошептал Зима.
Кьеран открыл глаза. Невысокий холм перед ними начал расступаться, и вдали, в проеме появилась, возносясь ввысь, Неблагая башня, а пред ней – мирные цветущие поля.
Стоявшие рядом фэйри с восторженными криками бросились в холм, не дожидаясь, пока он откроется полностью. Кьеран видел их там, уже на той стороне: некоторые падали на колени и плакали от облегчения и благодарности…
– Зима, – нетвердым голосом произнес он. – Веди их на ту сторону. Всех веди… к безопасности.
– Всех фэйри? – уточнил генерал.
– Всех, – отчеканил Кьеран. – Охотников, чародеев – всех, кому нужно убежище.
– А ты, мой господин?
– Я иду к Марку и Кристине.
Впервые генерал непокорно вскинул голову.
– Ты должен оставить своих смертных друзей, господин.
Зима был Красным Колпаком и кровью поклялся защищать своего Короля и его род. Гневаться на него Кьеран не мог… но должен же он понять. Лишь бы найти верные слова…
– Ты – мой верный страж, Зима. И, охраняя меня, ты должен хранить и тех, кого я люблю больше всего на свете. Марк Блэкторн и Кристина Розалес – самое дорогое, что у меня есть в этом мире и во всех остальных.
