Тесса кивнула. Кит понял, что на его объяснения она не купилась… но знала достаточно, чтобы не настаивать. Что ж, тем лучше.
– Прежде чем мы отправимся… у меня все-таки есть один вопрос.
Тесса с любопытством посмотрела на него.
– У меня вырастут острые уши? А хвост? Я встречал на Базаре некоторых… довольно причудливых фэйри.
– Поживем, увидим, – подмигнула Тесса.
Теперь, когда Эмма и Джулиан благополучно покинули Базилику, в дом на канале выстроилась целая очередь. Люди, которых Дрю знала и которых не знала, сплошным потоком текли в двери первого этажа – несли цветы и даже маленькие подарки для них: новые боевые перчатки Эмме, форменную куртку – Джулиану.
Кто-то радовался и сиял, словно ничего особенного или странного с ними не случилось. Кто-то поздравлял, будто «стать ростом до облаков, а потом едва не умереть» было частью заранее намеченного плана. Кто-то чувствовал себя немного неловко (вероятно, потому, что слишком симпатизировал Когорте, подозревала Дрю) и опасался, что Эмма с Джулианом могут в любой момент пробить головой потолок и размозжить их гигантским кулаком – прямо тут, на кухне. Одна милая старая леди сделала Джулиану комплимент, восхитилась тем, какой он был высокий. Наступила жуткая тишина. «Это она про что?» – тут же заинтересовался Тавви, и его пришлось срочно увести в гостиную.
Несколько человек, судя по всему, получили на поле битвы некий судьбоносный опыт.
– Я вдруг поняла, что нужно проводить больше времени с семьей, – поделилась Трини Кастел. – Мирные мгновения так редки, и ни одно из них не вернется. Их надо ценить.
– Чистая правда, – согласился Джулиан.
Он изо всех сил старался не ржать. Все остальные тоже глубокомысленно кивали. Странная картина. Дрю несколько дней провела в страхе, что Эмму и Джулиана накажут, как только они проснутся: официально, через Конклав, или другие Охотники – просто по невежеству. Уф, кажется, пронесло.
Она придвинулась ближе к Магнусу – он сидел у камина и ел шоколадные конфеты из коробки, которую кто-то принес Эмме. В дом на канале он явился с Маризой, Рафом и Максом, чтобы дети могли поиграть с Тавви. Алек, Джейс и Клэри должны были прибыть позже, и у них, вроде бы, был какой-то сюрприз. Изабель и Саймон уже заходили и вернулись в Нью-Йорк, чтобы держать, так сказать, руку на пульсе.
– Почему на них никто не злится? – прошептала она. – На Эмму и Джулиана?
Магнус многозначительно поиграл бровями. У него были исключительные брови, да и сам он – неимоверно крутой с этим его гигантским ростом и манерой ничего не принимать всерьез.
– Ну, – сказал Магнус, – вероятно дело в том, что без военной стратегии Джулиана и его умной тактики обращения с Диарборном победителем сейчас была бы Когорта. А она на всех парах мчалась к гражданской войне и еще большему кровопролитию. Все радуются, что этого удалось избежать.
– Точно, – согласилась Друзилла. – Но это было до того, как они превратились в этих ангелов-монстров.
– Ангелы приносят вести, – Магнус задумчиво отряхнул руки. – Но возвещают они их подчас странным образом – даже вам, своим детям. Гораций и его Когорта говорили так, будто знают волю ангелов и исполняют ее, поэтому люди боялись их. На поле сражения Джулиан и Эмма горели небесным огнем и доказали, что Гораций лжет. Ибо ангелы на самом деле говорили через них.
– То есть все, кому не нравился Гораций, ждали, что придет большой страшный ангел и раздавит Когорту?
– Вряд ли они в этом признаются, – усмехнулся Магнус, – но, поверь, они получили от этого зрелища громадное удовольствие.
Тут ворвались Клэри и Джейс в компании Алека, с огромным тортом, который украсили сами. Большинство чужих к тому времени уже разошлось. Торт водрузили на стол, коробку открыли. На глазури значилось: ПОЗДРАВЛЯЕМ, ЧТО ВЫ БОЛЬШЕ НЕ МОНСТРЫ.
Все развеселились и собрались вокруг, чтобы получить по кусочку этого лимонно-шоколадного чуда. Джулиан и Эмма сидели, привалившись друг к другу. После Базилики колоссальная тяжесть свалилась у Джулиана с плеч. Он не чувствовал себя таким счастливым и легким с начала Темной войны. Дрю знала, что они с Эммой каким-то образом больше не парабатаи – ангельская магия выжгла это из них. Не надо быть гением, чтобы понять, как они оба рады: достаточно увидеть все эти улыбки и касания руками невзначай.
А вот Марк и Кристина посреди веселого гомона сидели печальные и тихие. Эмма даже увела Кристину на кухню и постояла с ней там обнявшись, будто случилось что-то действительно плохое.
Что именно, Дрю не знала, но обратила внимание, что Кьерана нигде нет.
Тай тоже был подозрительно тихим. Каждый раз, когда он проходил мимо Джулиана, тот хватал его, обнимал и ерошил волосы – ребенком Тай очень это любил. Сейчас он, конечно, улыбался, но все равно оставался каким-то вялым, как будто ничто не могло его заинтересовать. Даже подслушивать чужие разговоры и записывать что-то в свои тетрадки сыщика не пытался.
В конце концов он добрел до Магнуса. Тот сидел в темно-синем кресле у камина, держа на коленях своего темно-синего сына, и усердно его щекотал. Дрю тоже пододвинулась ближе – интересно, о чем ее брат будет говорить с чародеем?
– А где Кит? – спросил наконец Тай.
Я должна была догадаться, подумала Дрю.
Джем сказал им, что Кит уезжает жить с ним и Тессой в Девоне, но не сказал, почему – и зачем нужно было делать это так поспешно. Джулиан и остальные, кажется, думали, что Кит скоро приедет их навестить, но Дрю не была в этом так уверена.
– …я всех спрашиваю, но мне никто не говорит.
Магнус посмотрел на него своим кошачьим взглядом из-под полуопущенных век.
– С Китом все в порядке. Он с Тессой и Джемом. Уезжает жить к ним.
– Это я знаю, – голос Тая почему-то дрогнул. – Но я… можно мне с ним хотя бы попрощаться? Если бы я мог еще раз с ним поговорить…
– Он уже уехал, – сказал Магнус. – И прощаться с тобой он не захотел. Ни с кем не захотел, но, подозреваю, что дело в основном в тебе.
Дрю чуть не ахнула. Зачем Магнус говорит такие злые вещи?
– Я не понимаю, – левая рука Тая запрыгала; он поймал ее правой за запястье.
Джулиан всегда говорил, что руки Тая – как бабочки, красивые, изящные и полезные. Почему не отпустить их полетать? Но Дрю они внушали беспокойство: они трепетали, будто извлеченное из груди сердце, и говорили, что Таю сейчас неудобно, неловко, плохо.
Лицо Магнуса оставалось непроницаемым.
– Идем со мной.
Он передал сына Маризе и зашагал наверх, на второй этаж. Тай устремился за ним. Дрю долго думать не стала: если Магнус сердится на Тая, она обязана выяснить, за что – а если надо и защитить брата. Даже если Магнус превратит ее за это в жабу. Короче, она пошла за ними.
Наверху они нашли пустую спальню и вошли. Магнус привалился к голой стене; Тай примостился на уголке кровати, а Дрю приникла к щели в неплотно прикрытой двери.
