Она не стала поднимать руку, остальные Блэкторны тоже. Никто из тех, кого она хорошо знала, не поднял руку – даже Диего и Хайме, у которых были все причины ненавидеть Зару с компанией.
Джиа, казалось, почувствовала огромное облегчение.
– Что ж, тогда перейдем к избранию нового Консула.
Не успела она закончить, как Джейс уже был на ногах.
– Я выдвигаю кандидатуру Алека Лайтвуда!
Блэкторны разразились аплодисментами. Алек был сразу и оглушен, и тронут. Клэри начала хлопать, и вскоре все в Зале аплодировали. Многие махали руками в знак поддержки, у Эммы слезы выступили на глазах. Джейс и сам мог претендовать на пост Консула, если бы только захотел: их с Клэри очень любили, и каждый мог победить в голосовании. Но он выдвинул именно Алека, потому что Алек этого хотел – и потому что из него вышел бы прекрасный Консул.
Делэйни Скарсбери тоже встал, пылая от возмущения.
– Протестую! Алек Лайтвуд слишком молод. Ему не хватает опыта, к тому же, он известен предосудительными связями с Нижним Миром.
– Ты имеешь в виду, что он возглавляет Нижнемирско-Охотничий альянс, где его задача – поддерживать отношения с Нижним Миром? – невинно уточнил Джулиан.
– В свободное от работы время он тоже этим занимается, Блэкторн, – гадко улыбнулся Скарсбери.
Жалко, что Магнуса тут нет, он бы превратил этого гада в жабу, подумала Эмма. Но Нижнемирские на собрании не присутствовали: они отказались находиться в одном помещении с Когортой, и Эмма их в этом не винила.
– Ты знаешь, что имеется в виду, – крикнула Зара. – Он грязный извращенец. Джейс должен баллотироваться вместо него!
– Я, кстати, тоже грязный извращенец, – сияя, заметил Джейс. – Ну, по крайней мере, стараюсь им быть. Ты даже не догадываешься, чем я занимаюсь в свободное время. Вот на прошлой неделе я как раз просил Клэри купить мне…
Клэри силой усадила его на стул и принялась обрабатывать кулаками, но он все равно продолжал сиять.
– А почему не Патрика Пенхаллоу? – закричал кто-то с места. – Он свое дело знает!
Патрик, сидевший в первом ряду, встал с каменным выражением лица.
– Самоотвод. Моя жена и дочь отдали службе достаточно сил. Наша семья заслужила немного отдыха и покоя.
Он сел в мертвой тишине.
– Я выдвигаю кандидатуру Ласло Балоша, – заявил Скарсбери.
Тут Эмма по-настоящему испугалась. Они с Джулианом переглянулись, у обоих перед глазами возникла одна и та же картина: Ласло Балош в Зале Соглашений отправляет Хелен в ссылку и отдает Марка Дикой Охоте. В жилах Марка и Хелен Блэкторнов течет кровь фэйри. Мы знаем, что мальчишка уже связался с Дикими, он больше не наш. Девчонке тоже не место среди Сумеречных охотников.
Тем, кто не обрадовался выдвижению Алека, это пришлось очень по вкусу – как и Когорте.
– Из него вышел бы ужасный Консул, – прошептала Эмма на ухо Джулиану. – Он же вернет все как было.
– Лучшей системы управления у нас, к сожалению, нет, – отозвался Джулиан. – Мы можем только спрашивать людей, чего они хотят.
– И надеяться, что они сделают правильный выбор, – подхватила Кристина.
– Алек был бы куда лучше за те же деньги, – заметил Марк.
– Если бы все дело было в деньгах, все было бы гораздо проще, – отрезал Джулиан. – И если бы мы их печатали, кстати.
– Может, стоит подумать и о том, и о другом?
– Алек Лайтвуд никогда не жил в Идрисе, – сказал, вставая, Ласло Балош. – Что он знает о том, как управлять нашей землей?
– Моих родителей изгнали, – Алек тоже неторопливо поднялся. – И большинство Сумеречных охотников в Идрисе не живет. Как ты вообще собираешься ими править, если считаешь, что значение имеет только тот, кто живет в Аликанте?
– Твоих родителей изгнали, потому что они входили в Круг! – рявкнул Балош.
– Он многому научился на ошибках родителей! – крикнула в ответ Мариза. – Мой сын лучше всех знает, к каким бедам могут привести лицемерие и предрассудки.
Алек кивнул ей и холодно продолжил:
– Балош, ты сам голосовал за избрание моего отца на пост Инквизитора. И тогда тебе это никак не мешало. Мой отец отдал жизнь за Конклав в этом самом Зале. А что сделал ты, кроме того что приговорил к изгнанию детей Охотников только за то, что в их жилах крови фэйри?
– Проклятие! – выругался кто-то в задних рядах. – А он и правда хорош.
– Лайтвуд положит конец регистрации Нижнемирских и Холодному миру! – вскричал Балош, обвиняюще ткнув в него пальцем.
– Ты прав, я непременно положу этому конец, – согласился Алек. – Мы не можем жить в страхе перед Нижнемирскими. Они подарили нам порталы. Подарили нам победу над Валентином в прошлом и победу на Полях – совсем недавно. Мы не можем делать вид, что они нам не нужны. Они нужны нам, как и мы им. Наше будущее зависит от того, насколько хорошо мы исполняем свое предназначение. Мы – охотники на демонов, а не на своих союзников. И если мы позволим предрассудкам взять над нами верх, мы все рискуем погибнуть.
Лицо Ласло потемнело. Грянули аплодисменты, хотя аплодировали не все. Многие Охотники сидели, демонстративно сложив руки на груди.
– Думаю, пора голосовать, – объявила Джиа.
Она взяла с постамента сосуд из потемневшего стекла и протянула его Патрику. Тот наклонился над Чашей и что-то в нее прошептал.
Эмма пожирала происходящее глазами: она только слышала о процедуре выборов Консула, но никогда не видела ее. Сосуд передавали из рук в руки, и каждый Охотник шептал в него свое слово. Перед теми, кто присутствовал в виде проекции, услужливые руки держали сосуд, так как говорить голограммы могли, а касаться предметов – нет.
Когда сосуд дошел до Эммы, она поднесла его к губам и сказала: «Александр Лайтвуд», – громким и ясным голосом. Джулиан хихикнул, а она протянула сосуд Кристине.
Чаша обошла весь зал, кроме Когорты, и вернулась к Джиа. Та протянула Чашу Заре.
– Голосуй мудро, – сказала она. – Право выбирать Консула – большая ответственность.
Судя по выражению лица Зары, она бы с большим удовольствием плюнула в сосуд. Но ограничилась тем, что вырвала его из рук Джиа, прошипела в него свое слово и передала направо, Мануэлю. Тот зашептал в него со своей надменной улыбочкой, и Эмма напряглась, думая о том, что каждый голос Когорты точно будет против Алека.
Последний человек, последний голос. Сосуд вернулся к Консулу, которая вынула стило и начертала на его боку руну. Чаша содрогнулась, затряслась, бледный дым – дыхание сотен нефилимов, – потек из горлышка и сложился в воздухе в слова:
АЛЕКСАНДР ГИДЕОН ЛАЙТВУД
Клэри и Джейс, хохоча, кинулись на шею Алеку. Зал взорвался приветственными воплями. Алина и Хелен показывали новому коллеге большие пальцы – так держать! Проекции Изабель и Саймона неистово махали ему. Блэкторны хлопали в ладоши и улюлюкали; Эмма свистела. Мариза Лайтвуд вытирала счастливые слезы, а Кадир нежно хлопал ее по плечу.
