– Ты правда это сделаешь, Адаон? Подаришь мне свою хижину?
– Ну, конечно, – улыбнулся Адаон. – А для чего тогда братья?
Эмма села на чемодан, надеясь, что хотя бы так он закроется, не без сожаления думая обо всем, что уже запихала в сумку Джулиана. Он всегда собирал вещи организованно, только необходимый минимум: у него уже неделю стоял в коридоре полностью готовый чемодан. Сначала он без труда застегивался на молнию, но с каждым днем все больше распухал от всех тех мелочей, что она совала туда, пока хозяин не видел: то щетку для волос, то заколки… Ах да, не забыть шлепанцы. И несколько пар солнечных очков. И подушку для шеи. Никогда не знаешь, в какой момент тебе остро понадобится подушка для шеи – особенно если взял отпуск на год и собираешься объехать весь мир.
– Готова к вечеринке? – в дверь заглянула Кристина в воздушном голубом платье, с ромашкой в волосах. – Чем это ты занимаешься?
– Вот, думаю, не попрыгать ли на чемодане, – Эмма скинула туфли и действительно забралась на него с ногами. – Видишь? – сурово сказала она чемодану. – Сейчас буду прыгать!
– А про внутренний органайзер ты, наверное, не слышала? «Упаковочный кубик» называется.
– Какой еще упаковочный кубик?
И она действительно принялась скакать на чемодане как на батуте.
– Рада видеть тебя такой счастливой, – заметила Кристина, прислоняясь к двери.
Чемодан издал жуткий звук.
– Скорее! Застегивай! – возопила Эмма, переставая скакать.
Кристина встала на колени и, кряхтя, застегнула молнию. Обе уставились на переполненный чемодан: одна с гордостью, другая с отчетливым дурным предчувствием.
– А что ты будешь делать, когда понадобится закрыть его в следующий раз? – спросила Кристина – так, на всякий случай.
– Я так далеко не заглядываю, – пожала плечами Эмма.
Может, стоило одеться понаряднее? Правда, вечеринка была объявлена в свободном стиле – компания друзей собралась отметить официальное вступление Алины и Хелен в должность глав Лос-Анджелесского Института.
Такова, во всяком случае, была идея.
Эмма приготовила себе шелковое платье-миди из шестидесятых со шнуровкой во всю спину – и ретро, и игриво; но Кристина пришла такая элегантная, сдержанно-спокойная, что Эмма задумалась: может стоило выбрать что-нибудь более формальное? Надо найти ту большую золотую заколку и зачесать волосы вверх. Главное, чтобы заколка не оказалась в чемодане… Потому что к нему она поклялась себе до отъезда не подходить!
– Я действительно выгляжу счастливой?
– Больше чем когда-либо, – Кристина убрала ей за ухо белокурую прядь.
Только в ее устах каждое слово так сияло искренностью.
– И я ужасно за тебя рада.
Эмма рухнула на кровать, и тут же укололась обо что-то спиной. Ага, вот и заколка. Какое облегчение!
– А ты, Тина? Меня беспокоит, что ты несчастлива.
– Я в порядке, – пожала плечами та. – Справляюсь, как могу.
– Кристина, я тебя люблю, ты мой лучший друг.
Как легко было сказать это – «лучший друг», потому что хотя Джулиан все еще оставался ее лучшим другом, он был уже и чем-то большим, и об этом наконец-то все знали.
– Справляться недостаточно. Как насчет быть счастливой?
Кристина вздохнула и села рядом.
– Мы прорвемся, мы с Марком. Мы уже вполне счастливы… просто знаем, что есть и другое счастье, еще большее, и оно могло бы у нас быть. Мы каждый день беспокоимся за Кьерана.
– А с Адаоном ты уже связывалась?
– Да, но ответа пока не получила. Возможно, Кьеран этого не хочет.
Эмма нахмурилась. Да, положение не простое… Но в одном она была уверена точно: ничего на свете Кьеран не хотел так сильно, как быть с Кристиной и Марком.
– Кристина! – донесся зов снаружи.
Эмма слезла с кровати и побежала открывать окно. Секунду спустя к ней присоединилась Кристина. Высунувшись из окна, они увидели Диего и Хайме, которые энергично махали им, стоя на лужайке перед крыльцом.
– Кристина! Спускайся!
Та невольно расхохоталась, и Эмма на мгновение сквозь всю ее печаль увидела девчонку из Мехико, какой она когда-то была, – носилась, наверное, со своими братьями, вечно влипала в неприятности…
«Жалко, Тина, что я тебя тогда не знала, – подумала она. – Надеюсь, мы всегда будем подругами».
Но Кристина улыбалась, глядя в окно, и Эмма не решилась разрушать ее и без того хрупкое хорошее настроение какой-то там ностальгией.
– Идем, – воскликнула она, хватая пару сандалий. – Нас уже ждут на пляже.
С помощью Катарины и Рагнора Институт получил целый кусок пляжа в единоличное владение: его весь утыкали по периметру зачарованными знаками, сообщавшими, что пляж закрыт из-за ужасного нашествия песчаных крабов.
Магнус навел заглушающие чары, чтобы не мешал гул машин с шоссе. С погодой он точно ничего не делал, это Эмма знала наверняка, но день как нарочно был отменный: небо – чистая, глубокая лазурь, море – голубой шелк, затканный золотом.
Золотая песчаная подкова, с трех сторон окруженная скалами, была усеяна Охотниками и Нижнемирскими. Алек, высоченный и неотразимый в свитере цвета слоновой кости и черных брюках, помогал Рагнору и Катарине накрывать на стол. Он расставлял тарелки, раскладывал палочки, и руки у него почему-то слегка дрожали.
Магнус наколдовал клецок со всего мира: китайских цзяоцзы, японских гедза, польских сырных пирогов, русских пельменей, корейских мантов. Рагнор раздобыл чудовищно дорогое вино от своего любимого аргентинского винодела, и батареи бутылок французской минеральной воды и яблочного сока для детей. Катарина устроила фонтан из швейцарского шоколада, который уже полностью завладел вниманием Макса и Рафа.
– Так, руки прочь от шоколада! Сначала песок отряхните. А не то превращу обоих в морские губки! – говорил им Магнус.
Кристина пошла по пляжу, туда, где на песчаном холмике сидел, глядя в даль невидящим взглядом, Марк. Братья Розалес отправились за ней. Эмма наклонилась, чтобы завязать сандалию, а когда выпрямилась, перед ней оказался Джулиан. Джинсы закатаны, ноги в песке – он играл в волнах с Тавви и Хелен. Он был сейчас таким беззаботным… Кажется, она никогда его таким не видела: сине-зеленые глаза сверкают, как морское стекло на запястье, улыбка расслабленная, ленивая. Он обнял ее за талию.
– Выглядишь изумительно.
– Ты тоже.
Он рассмеялся и поцеловал ее. Она даже немного удивилась: Джулиан всегда был такой скрытный, а теперь ему явно все равно, знает ли кто об их отношениях. Семья уж точно в курсе – Джем им все рассказал еще в Аликанте, но остальные не давали ей покоя. Наверняка гадают сейчас, давно ли они влюблены, и как это сочеталось с их парабатайским обетом.
