Он поежился и плотнее запахнул плащ.
– Но и Марка ведь тоже нельзя бросить.
– Я знаю. Позволь мне пойти одному. А ты останешься здесь с ним.
– Нет! – воскликнула Кристина. – Никуда ты один не пойдешь. И уж тем более без артефакта. Это единственный способ вернуться в Лос-Анджелес.
– Это совершенно неважно, – Кьеран взял сумку и закинул ее на плечо. – Что будет со мной, не имеет никакого значения.
– Еще как имеет! – Кристина вскочила и поморщилась: ноги совсем затекли. Прихрамывая, она поспешила за Кьераном. Она настигла его на краю поляны, схватила за руку, вцепилась в рукав.
– Кьеран, стой!
Он остановился, но не посмотрел на нее. Он глядел на дорогу и бушующий за ней праздник.
– Почему ты не даешь мне уйти? – отстраненно спросил он.
– Идти одному опасно, тем более тебе.
Но, казалось, он не слышит ее.
– Когда в Схоломанте я упал в зачарованную воду, я на собственной шкуре испытал смятение и боль, которые причинил тебе.
Кристина ждала продолжения, но Кьеран молчал.
– И что?
– И что?! – взвился он. – И то, что это невыносимо! Я причинил столько страданий – и тебе, и Марку! Я не в силах этого вынести.
– Тебе придется, – коротко сказала она.
– Что?!
– Так бывает, если у тебя есть душа, Кьеран. И сердце. Все мы блуждаем во тьме, как слепые котята, и раним друг друга, а потом пытаемся исправить то, что возможно. Все мы.
– Так позволь же мне искупить свою вину! – мягко, но решительно он отцепил ее руку от своего рукава. – Позволь спасти их.
Он зашагал вниз по склону холма, но она обогнала его и преградила ему путь.
– Нет, ты не должен…
Он попробовал ее обойти.
– Пусти…
– Я не позволю тебе рисковать собой! – закричала она и вцепилась в грубую ткань его рубашки. От неожиданности он вздрогнул. Чтобы заглянуть ему в глаза, ей пришлось запрокинуть голову. Глаза Кьерана были черные и серебряные. Далекие, словно луна.
– Почему? – спросил он.
Сквозь лен рубашки она чувствовала тепло его тела. Когда-то он казался ей хрупким, призрачным – как лунный луч, но теперь она знала, как он силен. В темном омуте его глаз она видела себя – свое отражение. Усталость, боль, а еще непоколебимость, которая была даже прекрасней, чем идеальные черты лица. Неудивительно, что Марк в него влюбился. А кто бы не влюбился?
– Возможно, тебе все понятно, – сказала она. – А мне нет. Ты очень меня смущаешь.
– Кристина, – прошептал он, касаясь ее лица.
Она качнулась навстречу его ладони. Он провел пальцами по ее скуле, губам. Ее руки обвились вокруг его шеи. Он притянул ее к себе, их губы встретились так стремительно, что было непонятно, кто кого поцеловал. Вспыхнуло пламя: его вкус у нее на языке, гладкость его кожи под воротником плаща. Его губы были нежными и в то же время твердыми; он впился в ее губы, словно утолял жажду прекрасным вином. Ее пальцы погрузились в его густые волосы.
– Моя госпожа, – прошептал он, не размыкая их губ. Все ее тело запело, откликаясь на этот звук. – Моя Леди роз.
Его рука отправилась в путешествие по округлостям ее тела, и пламя поглотило ее. Близость с ним была совсем не такая, как с Марком, но это было не менее прекрасно. Он обхватил ее за талию, рывком прижал к себе – Кристину сотрясала дрожь. Он был такой теплый, человечный… и совсем не отстраненный.
– Кьеран, – выдохнула она.
И голос Марка у нее в голове эхом отозвался: «Кьеран… мой темный принц», – и она снова увидела двух юношей, целующихся в пустыне, и глубоко внутри у нее что-то затрепетало.
– Что тут происходит?
На сей раз голос Марка звучал не у нее в голове. Он донесся снаружи, из темноты, пронзая окутавшее их марево желания. Кристина и Кьеран отскочили друг от друга так поспешно, что едва не упали. Кристина в ужасе уставилась на Марка – серебряно-золотая фигура во тьме…
– Марк, – прошептал Кьеран срывающимся голосом.
В следующий миг поляну затопил ослепительный свет. Марк вскинул руку, отшатнулся от внезапного безжалостного сияния.
– Марк! – повторил Кьеран и кинулся к нему, таща за собой Кристину, забыв отпустить ее руку.
Они встретились посреди поляны. Вокруг из-за деревьев выступила эльфийская гвардия. Пламя факелов в их руках трепетало, разрывая ночь, билось на ветру, словно знамена.
Возглавлял гвардейцев Мануэль Виллалобос. Кристина потрясенно уставилась на него. Та же самая форма – туника со знаком разбитой короны, парящей над троном; волосы взлохмачены, слегка безумная улыбка. На шее поблескивал медальон вроде того, какой всегда носила она сама.
– Принц Кьеран. Как счастлив будет ваш брат, принц Обан, встретиться с вами.
– Впервые в жизни, – рука Кьерана легла на рукоять меча. Голос стал равнодушным. – Раньше он мне особо не радовался.
– Что ты здесь делаешь, Мануэль? – рявкнула Кристина.
– Я здесь по делу, – он повернулся к ней с хищной улыбкой. – В отличие от тебя.
– Ты понятия не имеешь, зачем здесь я!
– Отчего же? Чтобы служить подстилкой фэйри и его любовнику-полукровке. Очень интересное занятие для Сумеречной охотницы.
Сверкнул меч Марка. Мануэль отпрыгнул в сторону и отдал приказ. Стража кинулась вперед. Кристине едва хватило времени, чтобы выхватить балисонг и оставить рану на груди фэйри с пурпурно-голубыми волосами.
Марк и Кьеран уже дрались – прекрасные, почти сверхъестественно быстрые и смертоносные. Несколько гвардейцев рухнули на землю, вопя от боли; Кристина быстро добавила к ним еще несколько тел.
Но, увы, противников было слишком много. Сквозь слепящий огонь факелов и сверкание мечей Кристина увидела Мануэля – тот небрежно прислонился к стволу дерева. Перехватив ее взгляд, он усмехнулся и сделал непристойный жест. Исход сражения его явно не слишком волновал.
Раздался крик Марка. Трое гвардейцев схватили Кьерана и заломили ему руки за спину. Еще двое наступали на Марка, третий накинулся на Кристину. Она вонзила балисонг ему в плечо, вывернулась из-под падающего тела и сделала попытку прорваться к друзьям.
– Связать их! – приказал Мануэль. – Вреда не причинять. Принц Обан отведет их к Королю для допроса.
Он гадко улыбнулся.
– Король пожелал заняться ими лично.
Кристина встретилась глазами с Марком, которого держали двое солдат. Он отчаянно замотал головой и прокричал, перекрывая шум:
– Бери артефакт и беги!
Нет, я не могу, нет! – едва не крикнула в ответ Кристина, но Кьеран смотрел на нее так умоляюще, с такой отчаянной надеждой… Она кинулась к рюкзаку.
