– В Черной книге есть заклинания, которые наделят Пепла определенными силами. Король уже делал такое один раз…
– Вы слышали о Первом Наследнике? – вставила Клэри.
– Да, – кивнула Эмма, – Кьеран упоминал о нем. Ну, вернее, о самой этой истории…
– Ее рассказал ему брат, Адаон, – сказал Джулиан. – Кьеран говорил, что отец хотел заполучить книгу с тех самых пор, как похитили Первого Наследника. Может, он хотел поднять ребенка из мертвых? Но к Пеплу-то это какое имеет отношение?
– Это очень старая история, – согласился Джейс. – Но вы и сами знаете: все старые истории – правда.
– Целиком или отчасти, – Клэри улыбнулась ему.
Эмму уколола тоска: даже здесь, в холодной и темной тюрьме, их любовь оставалась невредимой.
– Нам удалось узнать, что давным-давно, – Клэри снова повернулась к ним, – Неблагой Король и Благая Королева решили объединить Дворы. Частично план состоял в том, чтобы родить общего ребенка, который унаследует обе короны. Но они решили, что этого мало. Дитя должно было стать настолько могущественным, чтобы уничтожить нефилимов.
– Еще до рождения ребенка, – продолжил Джейс, – они при помощи чар и заклинаний наделили его дарами. Ну, представьте себе Спящую красавицу, только оба родителя – злые феи.
– Дитя будет идеально красиво, идеальный лидер, внушающий идеальную верность… – подхватила Клэри. – Но когда ребенок родился, он оказался девочкой. Королю даже в голову не приходило, что это может быть не сын. Естественно, он думал, что идеальный лидер может быть только мужского пола и никакого другого, – учитывая его характер. В общем, Король пришел в ярость и решил, что Королева его предала. Королева в свою очередь разгневалась, что он может поставить крест на всех их планах только потому, что у них родилась девочка. А потом ребенка похитили и даже, возможно, убили.
– Ничего удивительного, – пробормотала Эмма. – Король ненавидит дочерей.
– Что значит «возможно, убили»? – уточнил Джулиан.
– Мы так и не смогли выяснить, что случилось с ребенком дальше, – повинился Джейс. – И никто не знает. Король объявил, что его похитили и убили, но есть вероятность, что девочка скрылась из страны фэйри и осталась в живых. Важно другое: в Пепле смешались кровь королевских родов фэйри, кровь нефилимов и демонов. И теперь Король верит, что он – идеальный кандидат, чтобы закончить начатое с Первым Наследником.
– То есть покончить с Сумеречными охотниками, – заключил Джулиан.
– Гниль, поражающая растения, которую наслал Король, распространяется довольно медленно, – сказала Клэри, – но если позволить Королю заколдовать Пепла, как он того хочет, Пепел будет куда хуже всякой гнили. Мы понятия не имеем, на что он способен, но в нем будет та же смесь ангельской и демонской крови, что была у Себастьяна.
– Демон, неуязвимый для рун и ангельской магии, – подчеркнул Джейс. – Он сам носил руны, но ничто демоническое не причиняло ему вреда. А от касания его рук гниль распространялась по округе, как лесной пожар.
– Гниль уже достигла Идриса, – сказала Эмма. – Часть Броселианда уничтожена.
– Нам срочно нужно назад, – Клэри сейчас выглядела даже бледнее прежнего – и вдобавок юнее.
Эмма вспомнила ее на крыше Лос-Анджелесского Института. Что-то страшное грядет. Как стена из тьмы и крови. Тень, что укрывает мир и поглощает все.
– Медлить больше нельзя, – сказал Джейс. – Отсюда надо немедленно выбираться.
– Судя по всему, желания до сих пор не срабатывали, раз вы все еще за решеткой, – выдал Джулиан.
Джейс прищурился.
– Джулиан! – Эмма хотела сказать: «Простите, у него отшибло всю эмпатию, так уж получилось…», однако снаружи раздался крик, а потом грохот.
Джейс быстро сжал кулак со светом, и в почти полной темноте Эмма отступила подальше от колючек, чтобы не налететь на них чего доброго.
Дверь заскрежетала об пол.
– Наверняка стража, – прокомментировала Клэри.
Эмма пыталась разглядеть хоть что-нибудь. Вроде бы к ним приближались две фигуры: в темноте поблескивал золотой позумент на форме.
– Один с мечом, – сообщила Эмма остальным.
– Наверняка за нами, – предположила Клэри. – Мы тут дольше вас сидим.
– Вряд ли, – сказал Джулиан.
Эмма поняла, куда он клонит. Джейс и Клэри были по своему важные заложники; они с Джулианом – воришки-Охотники, к тому же убившие Всадника. Их вряд ли оставят прохлаждаться в подземельях – скорее уж обезглавят по-быстрому, и Двор будет ликовать.
– Деритесь, – сказал Джейс. – Если они откроют вашу клетку – деритесь…
«Кортана, – с отчаянием подумала Эмма. – Кортана!»
Ничего не произошло. Кортана не явилась. Не легла внезапно и утешительно в руку. Только Джулиан пододвинулся и встал рядом. Безоружные, они уставились в темноту. Кто-то вскрикнул, кто-то побежал… Эмма сжала кулаки и встала в боевую стойку.
Стражник поменьше ростом подбежал к их клетке, схватился за лозу и вскрикнул от боли. Другой голос что-то пробормотал на языке фэйри, и факелы на стенах вспыхнули, хотя и не слишком ярко. Сквозь переплетение колючих лоз Эмма в упор смотрела на Кристину в мундире стражника, с двуручным мечом на спине.
– Эмма? – выдохнула та. – Вы-то что здесь делаете?
«Присматривай за Тиберием».
Именно этим Кит сейчас и занимался.
Хотя, возможно, он просто таращился на Тая, который был так близко…
Пляж у подножия Института. Тай снял носки и кроссовки и бродит по кромке воды, время от времени поглядывая на Кита, сидящего на дюне.
Вот он поманил его к себе.
– Вода не такая уж холодная! – крикнул он. – Честное слово!
Я тебе верю, едва не сказал Кит. Он всегда верил Таю. Тот не врал, если в том не было особой нужды, хотя мастерски умел скрывать то, что считал необходимым. Интересно, что вышло бы, если бы Хелен спросила их в лоб, не пытаются ли они воскресить Ливви?
Возможно, Кит бы их заложил, выдал бы всю правду. В конце концов, он ведь категорически не хотел принимать в этом участие.
Кит встал и медленно побрел к Таю. Волны разбивались футах в двадцати от берега и достигали их, уже превратившись в облако пены и брызг. Правда одна особо упорная волна добежала до них и промочила кроссовки Кита.
Тай был прав. Не настолько холодная.
– Так, – сказал Тай, – завтра мы идем на Сумеречный базар.
Луна расчертила его лицо легкими тенями. Какой он сегодня спокойный, подумал Кит и вдруг понял, что все последнее время Тай гудел, словно перетянутая струна.
– Ты же ненавидел Лондонский базар, – сказал он. – Тебе там было по-настоящему плохо. Весь этот шум, толпа…
