Лучшие рестораны Кабуки-чо прячутся в неимоверно узких проулках, – путь к ним лежит через расшатанные деревянные лестницы, за которыми располагаются низкие двери, ведущие в тесные помещения. В каждом заведении как минимум один столик занимают гангстеры. Правила поведения знают все: никаких пристальных взглядов и громких разговоров.
Любимым местом сборищ «солдат» мафии всегда был ресторан «Паризьен», несколько безвкусный, но чем-то симпатичный. Бандиты здесь бывают самые разные: корейские, тайваньские, шанхайские и японские. Как-то ранним вечером 27 сентября 2002 года двое громил из Сумийосикай с наглым видом спустились в заведение и вошли в бар. Подойдя к группке бандитов из материкового Китая, они потребовали денег: те просрочили арендную плату за места, которые здесь занимали. Когда спор накалился, один из китайцев неожиданно выхватил пистолет и открыл огонь. Первый из двух бойцов якудзы упал замертво, второй получил тяжелое ранение и потерял сознание, а китайцы тем временем скрылись.
Двумя с половиной годами ранее губернатор Токио Синтаро Исихара, демагог правого толка, обратился к жителям столицы со зловещим предупреждением: «Преступления в Токио становятся все более зверскими, – гремел он, – а если вы спросите, кто их совершает, то это только сангокудзины [уничижительное название военных лет для корейцев и китайцев]. Иными словами, иностранцы… которые нелегально проникли в страну и пребывают в Японии – это преступники, разве не так? А «змееголовые» [китайские контрабандисты, переправляющие людей] разве отличаются от них?»
Статистика уверенно опровергла истеричные выкрики Исихары. Однако опросы общественного мнения показали, что многие в Токио согласны с заявлениями мэра. Дело было именно в этом: он старался эксплуатировать подавленный страх, который уже начал сочиться через поры японского общественного сознания.
Япония уже в основном оправилась от «пузыря» и тех разрушений, которые за ним последовали. Однако впервые со времен Хиросимы и Нагасаки многие японцы стали испытывать беспокойство в связи с некой внешней силой – на сей раз в связи не с США, а с Китаем. Приехав в Токио, можно буквально почувствовать мощный и гулкий пульс экономического бума с той стороны Восточно-Китайского моря, словно шаги приближающегося Годзиллы. Каков он, этот молодой гигант, добрый он или злой? До тех пор, пока на этот вопрос не будет дан ответ, этот Годзилла будет одновременно вызывать восторг и ужас. И Япония, и Тайвань немало выигрывают благодаря соседству с новой экономической сверхдержавой XXI века. Однако политические последствия этих перемен пока что видны смутно. Выступая на закрытии Всемирного экономического форума в Давосе 2007 года, высокопоставленный корейский бизнесмен выразил страхи всех соседей Китая: «Я весьма впечатлен Ху Цзиньтао и нынешним китайским руководством, – заявил он, – это хорошие, честные партнеры, и мне нравится вести с ними дела. Но что, если к власти в Китае придет другое правительство, в большей степени националистическое, – мы все обеспокоены и напуганы этой перспективой». Якудза, расположившаяся у самого края экономики, наделена чуткими антеннами, которые часто позволяют ей улавливать новые веяния раньше других.
Вместе с тем якудза, в отличие от множества других крупных национальных преступных сообществ, пересекает границы не слишком удачно. Если ее члены выбираются за границу, то не для того, чтобы делать деньги, а чтобы поразвлечься. Поскольку в Японии игорный бизнес под запретом, с 60-х годов якудза принялась путешествовать – ради казино и дешевого секса. Путешествия якудзы совпали с громадным наплывом в Восточную Азию американцев, участвовавших во вьетнамской войне. Но и эти последние, покинув поля сражений в Наме, отправлялись в Корею, Филиппины, Таиланд, Тайвань и Макао ради тамошних борделей. С тех пор местная нелегальная экономика, которую питали американцы и японцы, росла громадными темпами, принимая потребителей (почти исключительно мужчин) со всего субконтинента, из Европы, с Ближнего Востока и некоторых регионов Африки. Однако установить тотальный контроль над этой сферой якудза не стремилась. Безусловно, она осуществляла внушительные инвестиции в легальный туризм, покупая отели, рестораны и прочие заведения, однако продажа услуг защиты и применение насилия оставались прерогативой китайцев, тайцев или филиппинцев.
Когда в годы «пузыря» карманы якудзы стали распухать от денег, она стала активнее искать компании, которые приносили бы ей высокую прибыль, и переключила свое внимание на Соединенные Штаты. Она принялась покупать предприятия досуга и отдыха на западе Америки, в особенности на Гавайях и в Лас-Вегасе, попутно отмывая огромные суммы денег, вырученных благодаря «пузырю» и более традиционным преступным промыслам – игорному бизнесу, проституции и трафику метамфетаминов (наркотиков номер один в Восточной Азии, где они были популярны еще до появления в США).
Многие японцы испытывают определенное удовлетворение от сознания того, что якудза вгрызается в экономику Тихоокеанского побережья Америки, хотя публично в этом никто не признается. Хотя США и Япония заявляют о том, что зависят друг от друга в вопросах экономики и безопасности, их отношения окутаны завесой невысказанных взаимных подозрений, порожденных культурными различиями. Особенно настойчиво озвучил их конгресс США в своем докладе об азиатской организованной преступности, сделанном после того, как ФБР заявило, что испытывает трудности в борьбе с якудзой в силу того, что японская полиция практически бездействует: «Бессильные потуги японских правоохранительных структур в борьбе с бандами Бориокудана
[38] негативно сказываются на Соединенных Штатах, – гласит отчет. – Исполнительной власти следует добиваться официальных и неофициальных договоренностей с Японией с целью улучшать сотрудничество в сфере правопорядка и обмена разведывательной информацией. Кроме того, Государственный департамент должен внести коррективы в действующие правила выдачи виз с целью сделать членство в Бориокудане достаточным поводом для отказа в выдаче визы».
И в наши дни якудза отмывает свои деньги в США. Однако ее бизнес по-прежнему сосредоточен в Японии. В отличие от сицилийской мафии, по которой за последние пятнадцать лет был нанесен ряд чувствительных ударов, якудза все так же сохраняет в Японии свое влияние и прибыли, так что стимулов расширяться за рубеж у нее меньше.
Но по мере того, как все больше китайцев из материкового Китая попадает в Японию в качестве легальных и нелегальных рабочих-мигрантов, свое влияние в стране расширяют триады, тонги и другие организованные преступные синдикаты. В 2003 году высокопоставленный чиновник из Национального полицейского управления в Токио сообщил одному исследователю, что количество стычек между якудзой и китайскими бандами растет. Он объяснил это последствиями «борьбы за территорию и тем, что китайские наемные убийцы берут за свою работу очень мало. Китайский бандит выполнит три заказа за те же деньги, за которые якудза выполнит один». Как и все остальные, якудза обеспокоена влиянием и силой китайской организованной преступности в Японии.
Скандальное убийство в «Паризьен» якудза недолго оставила неотомщенным. «После того как были убиты два японца, китайские клубы были забросаны зажигательными бомбами, – вспоминал Агата-сан, который, в качестве большого босса Сумийоси-кай, имеет свои «наделы» в Кабуки-чо. – Они были сплошь вымазаны фекалиями, и, по-моему, рядом на рельсах нашли несколько убитых китайцев. Больше мы о них не слышали… Никого до сих пор не арестовали, и мы не знаем, что это были за китайцы. Тем не менее якудза недвусмысленно предупредила: если вы встанете на пути у мафии, вас постигнет именно такая судьба. Я думаю, что это предупреждение они хорошо поняли».
