Это уже породило нервозность, замешенную на неопределенности, однако взлет Китая и его жадный экономический рост оказывают также явный стабилизирующий эффект на его меньших и не столь стабильных соседей.
Экономический рывок Китая и в качестве производителя, и в качестве рынка оказывает влияние и на переживающих переходный период соседей, таких как Вьетнам и Филиппины, но также и на более стабильные страны, такие как Таиланд. Он стимулирует рост всего региона. Даже некогда изолированные экономики таких стран, как Северная Корея и Бирма, начинают все теснее соприкасаться с Китаем. В случае с Северной Кореей – он особенно важен – американская политика противодействия Пхеньяну с помощью злобной риторики и скрытых угроз может оказаться куда менее эффективной, чем медленное, но уверенное поглощение северокорейской экономики Пекином. (На Ближнем Востоке, где находятся два других участника «оси зла», которых назначил туда Буш, явно не хватает такой стабилизирующей силы, как Китай.)
Если Китай ощутит необходимость оказать сильнейшее влияние на Северную Корею, это окажется ему по силам. Вместе с тем изучение таких разрастающихся преступных организаций, как империя Туна, показывает, что главным механизмом умиротворения режима Ким Чен Ира со всеми его сумасшедшими стремлениями является экономическая интеграция. Северной Корее Китай не только «поручил производство» поддельных сигарет, фальшивых стодолларовых купюр и амфетаминов. КНДР производит товары еще более дешевые, чем Китай, так что некоторые товары с надписью «сделано в Китае», которые можно встретить в западных магазинах, сделаны на самом деле в Северной Корее. Поэтому вместо того, чтобы угрожать КНДР бомбардировками, Китай с разумной неспешностью превращает ее в экономического вассала.
А благодаря глупейшей программе действий (впрочем, конкуренция за этот титул весьма жесткая), вызванной к жизни «войной с террором», которую ведет администрация Буша, товары, изготовленные в Северной Корее, нередко попадают в Лос-Анджелес или Нью-Йорк беспрепятственно и быстро.
После 11 сентября Вашингтон решил, что ему неплохо было бы подтянуть режим безопасности в своих портах. Девяносто процентов коммерческих грузов мира перевозятся по открытым морям в контейнерах. Одно из заявлений американской таможни гласит: «В 2001 году Таможенная служба США обслужила более 214 тыс. судов и 5,7 млн морских контейнеров». Четырьмя портами с крупнейшими объемами грузов, отправляемых в Соединенные Штаты, были: 1) Гонконг, 2) Шанхай, 3) Сингапур и 4) Гаосюн, порт на Тайване. Поэтому руководитель Таможенной службы США Роберт Боннер решил, что «активная позиция таможни, заключающаяся в просвечивании морских контейнеров, существенно подкрепит общие усилия ведомства по охране границ от угроз, которые могут быть связаны с коммерческими перевозками». Так родилась Инициатива по безопасности контейнерных перевозок (Container Security Initiative или CSI).
Свидетельствуя несколькими месяцами спустя перед конгрессом, Боннер указал, что «конкретная цель Инициативы по безопасности контейнерных перевозок заключается в том, чтобы помешать террористам использовать грузовые контейнеры для перевозки ядерного оружия или радиоактивных материалов. С помощью Инициативы мы сотрудничаем с правительствами других стран для отслеживания и просвечивания с использованием технологических достижений контейнеров из группы особого риска, которые доставляют в американские порты, на предмет содержания в них ядерных и радиоактивных материалов. Рабочие задачи Инициативы предполагают использование сложной автоматизированной просвечивающей технологии для выявления особо опасных контейнеров, в которых могут перевозить оружие для террористов или самих террористов».
Просто прекрасно! И вот Боннер назначает в порты всего мира, присоединившиеся к Инициативе CSI, команды американских таможенников, – причем те порты, которые отказались сотрудничать, естественно, будут проигрывать своим конкурентам, торгующим с Соединенными Штатами, поэтому большинство портов предпочли попасть под крыло этого глобального расширения власти Америки. После того как в Шанхае или Гаосюне контейнеры просветят, они пойдут по Зеленому коридору и будут эффективно доставлены прямиком в Соединенные Штаты.
Большинство сотрудников американской таможни, назначенных работать по всему миру, никогда не работали за рубежом, и лишь немногие из них владели иностранными языками. В тайваньском Гаосюне, одном из крупнейших центров Инициативы CSI, ни один из таможенников не говорил на мандаринском диалекте китайского, не говоря уже о фуцзянском диалекте Тайваня. Поэтому для того, чтобы определить, содержатся ли в контейнерах радиоактивные материалы или нет, они нуждались в помощи таможенных чиновников местного порта. «Эти люди подвержены взяточничеству и коррупции, – объяснил один высокопоставленный сотрудник гонконгской полиции. – Насколько мы понимаем, если вы не провозите радиоактивных материалов и если вы сумеете добиться, чтобы ваши контейнеры прошли досмотр в Гонконге или Гаосюне, тогда путь свободен! Это идеальный способ ввозить в Соединенные Штаты любую контрабанду». А также – любое количество товаров, сделанных в Северной Корее.
Я спросил у Мо Бан Фу, нет ли опасности того, что коррупция и обман, так глубоко въевшиеся в ткань китайской политической и экономической жизни, заразят торговую систему всего мира. «Двести лет назад в Шанхай прибыли англичане, – с укором ответил он, – и это были не ваши прославленные «английские джентльмены»! Это были пираты! Точно так же, как пираты из Великобритании приходили сюда, чтобы грабить наши берега, могут найтись и пираты отсюда, идущие рука об руку с нынешними китайскими трейдерами. Но когда рынки разрастутся до определенного предела, худшие методы отпадут сами собой, и возникнут такие, которые просто потребуют регулирования и действенного механизма регулирования».
Если предположение Мо Бан Фу верно, тогда правительствам всего мира, возможно, и удастся пресечь рост мировой криминальной экономики и сократить масштабы той мощной дозы нестабильности, которую эта экономика придает нашей жизни. Но если нам не удастся создать действенный регулирующий механизм, то есть какую-либо форму глобального правления, тогда организованная преступность и коррупция объединят усилия с протекционизмом и шовинизмом, создавая мир, который будет нестабильным – и очень опасным.
Эпилог
Темный мир транснациональной организованной преступности вовлекает в свою орбиту всех нас, хотя иногда и незаметно для нас самих, – в качестве потребителей. Так, за последние пятнадцать лет доля затрат на продукты питания в семейных бюджетах западных стран резко упала. Расходы сельскохозяйственных производств сократились благодаря труду нелегальных или насильственно ввезенных работников, а инфляцию в Великобритании удается сдерживать на приемлемом уровне отчасти благодаря тому, что рабочим-мигрантам платят мало.
В 2005 году итальянские ученые измерили в реке По содержание одного химического вещества, которое появляется в моче только после употребления кокаина. Благодаря точнейшим процедурам исследований удалось продемонстрировать, что 5 млн человек из числа жителей долины По ежегодно потребляют почти полторы тонны этого наркотика. Это в двадцать раз больше, чем показали предыдущие оценки, которые основывались на небрежных сопоставлениях статистики, полученной благодаря социологическим исследованиям. (Как и в случае с табаком и алкоголем, люди, употребляющие наркотики, обычно преуменьшают количество кокаина, которое они принимают – если вообще готовы признать за собой подобную привычку.) Этот белый порошок по-прежнему является желанным угощением на вечеринках профессионалов из среднего класса Берлина, Лондона и Нью-Йорка. Принимая запрещенные наркотики, потребители не только вносят свою лепту в огромные криминальные прибыли, но и несут косвенную ответственность за тот кровавый след, которым отмечен каждый этап путешествия белого порошка.
