«Бригадиры» держат связь со «змееголовыми», которые вербуют рабочих-мигрантов и организуют их переправку. «Змееголовые» и их пособники постараются воспользоваться любой лазейкой, которую отыщут в пограничном режиме. Они подкупают чиновников иммиграционных властей и консульств, чтобы получить визы (ряд крупных российских мафиози, таких как Сергей Михайлов, получили израильские паспорта, подкупив мелких чиновников). Переправляемых мигрантов набивают затем в тайники, устроенные в грузовиках, или заталкивают, словно сардины, в трюмы старых корыт, которые могут пересечь Индийский океан или Средиземное море, а могут и затонуть.
Разумеется, рабочая сила продолжает утекать из охваченных нищетой деревень, семьи работников продолжают скидываться, чтобы наскрести на их переправку за границу, а десятки стран живут на присылаемые мигрантами деньги. Вместе с тем это исключительно прибыльный рынок эксплуатации, которым правят преступные синдикаты. Отметим также: когда работники прибывают на место, в критической ситуации у них, естественно, нет возможности обратиться за медицинской или социальной помощью.
В последнее время мировой черный рынок труда и заработков странствующих рабочих во многих регионах мира эксплуатируется все активнее и стабильнее. И это только первые шаги того феномена, который в следующие десятилетия будет оказывать все большее влияние на все аспекты мировой экономики. Этот феномен – Китай. Целое море дешевой и избыточной рабочей силы, которое терпеливо ждет своего часа в китайской глубинке, начинает просачиваться во внешний мир. А экономики с такими темпами экстенсивного роста, как в Китае, не имеет ни одна страна.
Генерал-лейтенант Дахи Халфан Тамим, начальник полиции Дубая, был непреклонен. «Мы будем бороться со всем, что оказывает негативное влияние на наше общество», – объявил он, начав очередной рейд по борьбе с проституцией в городе. Генерал замахнулся на большое дело. Вечером того же дня я посетил клуб под названием «Циклон», шумное местечко в центре Дейры. Он представляет собой просторный квадратный двухэтажный комплекс, у дверей которого стоят охранники в униформе и штатском и проверяют всех, кто туда входит. Или, точнее, всех входящих мужчин – женщинам сюда вход запрещен. Ведь Дубай продолжает оплакивать смерть шейха Рашида Аль-Мактума, человека, который правил городом три десятилетия и, управляя Дубаем, создал его заново. Из-за его кончины был отменен Месяц Шопинга, ежегодная потребительская оргия, в ходе которой богачи со всего мира слетаются в Дубай, чтобы поживиться выгодными сделками с еще большим, чем обычно, снижением налогов. Отмена Месяца Шопинга обошлась Дубаю в 3 млрд долларов потерянных доходов, и сегодня Шейх Мо испытывает все большее давление со стороны тех, кто хочет освободить этот молодой праздник от неудобных старых традиций.
Администрация «Циклона» проявила уважение к покойному, запретив диджеям выступать вживую в течение сорока дней. А вот другой основной вид деятельности клуба процветает беспрепятственно. Когда я вхожу в главный зал клуба, то вижу по каждую сторону от входа по одному бару овальной формы. Два эти бара разделяет невидимая граница. В баре слева толпятся десятки девушек, которые никогда не переходят на правую сторону; такая же картина и в другом. Я иду в бар слева, чтобы купить себе выпить. Через несколько секунд после того, как я оказываюсь у стойки, чья-то рука берет меня за запястье, и китаянка лет девятнадцати заговаривает со мной: «Я тебе нравлюсь? Нет? Хочешь переспать со мной? Я очень хороша в постели. Всего четыреста дирхемов (сто долларов). Я очень хороша!» Я улыбаюсь и вежливо отказываюсь, чем вызываю у нее кислый взгляд, в котором сквозит разочарование – разумеется, не из-за того, что ей так приглянулась моя побитая временем физиономия, а потому что, чем позже женщина находит в «Циклоне» клиента, тем меньше она получит. Тед, новозеландец двадцати с небольшим лет, который, по его словам, путешествует по миру, чтобы расширить кругозор, объясняет мне: «К трем часам ночи ты можешь снимать их за пятьдесят дирхемов. Вот почему в три-четыре часа ночи тут полно африканцев – к этому времени девушки будут спать с кем угодно за любые деньги». Тут Тед ухмыляется.
В овальном баре справа обретаются русские и украинки. Ко мне подходит крупная блондинка на третьем десятке и спрашивает, не желаю ли я с ней переспать. «Я профессор секса, – мурлычет она. – Я тебя многому научу!» Я разговариваю с ней на ломаном русском, а она со мной – на исковерканном английском. Эта встреча позабавила нас обоих. Ее предложение я отклоняю, но взамен покупаю ей выпить, и это ее удивляет. – «Почему это китаянки – там, а вы – здесь?» – «У нас соглашение, – отвечает она. – Пока его никто не нарушал. Но китаянки слишком многого хотят. Они хотят переманить всех клиентов к себе; эти девочки моложе и просят меньше. Мы терпеть их не можем».
Российских и украинских проституток медленно выдавливают с рынка, куда хлынул бесконечный поток молодых китаянок, готовых спать с мужчинами за меньшие деньги, чем женщины из Восточной Европы.
Для тех, кто не слишком хорошо ориентируется на этом рынке, китайская зона «Циклона» – переживание пугающее. К тому времени, когда я второпях вернулся в свой отель, в моей голове уже крутился вопрос: кто здесь хищник? – настолько безжалостной была среди иностранных проституток Дубая конкуренция за доллары клиентов.
Естественно, что борьба Дубая с этим промыслом – чистой воды профанация. Основная категория людей, которую Дубай стремится привлечь для жизни и работы в стране, – это молодые свободные мужчины. Взаимоотношения между женщинами из Эмиратов и неарабами встречаются редко и не поощряются. Так что вновь прибывшие, переполняемые тестостероном, вынуждены искать утешения с другими женщинами.
Мелкой преступности в Дубае практически нет. Это одно из самых безопасных мест в мире. Поэтому, когда вспышка насилия все же случается, это вызывает повсеместный шок. Поздно вечером 19 января 2003 года Шарад Шетти, преуспевающий владелец отеля, вошел в дубайский «Индийский клуб» – роскошное заведение для выходцев из Индии, землю для строительства которого даровал в 1964 году лично шейх Рашид. Господин Шетти приехал туда поужинать с друзьями, но, пока он входил в зал, к нему подскочили двое мужчин лет двадцати с небольшим, всадили в него пять пуль и скрылись на поджидавшей их машине. Дубайская полиция сразу же сделала заключение о связи наемных убийц с Маленьким Раджаном, поскольку господин Шетти был одним из ближайших советников Дауда Ибрагима. А тремя годами ранее люди Дауда пытались убрать Маленького Раджана, когда тот лежал в таиландской больнице.
Теперь бандитские войны перенеслись в элитные кварталы Дубая, и власти решили принять самые жесткие меры. Они обрушились на окружение и Маленького Раджана, и Дауда Ибрагима. Два брата Дауда были быстро арестованы и в итоге депортированы в Индию. Сам Дауд еще в 1998 году стал сворачивать свои дубайские операции, продав свой знаменитый Белый дом и проводя в городе все меньше времени. В итоге он перебрался в Карачи, еще теснее связав себя с Пакистаном, где сейчас и живет – в роскошном районе Клифтон на вершине холма, под охраной пакистанского государства. Дауд по-прежнему является влиятельной фигурой в мумбайской мафии, однако теперь он вынужден полагаться на добрую волю ISI. Индия настаивает на его депортации и намеревается судить Дауда, однако правительство в Исламабаде отрицает, что он вообще находится на пакистанской территории – ложь, которая была документально опровергнута даже раньше, чем состоялась роскошная, наделавшая шума свадьба дочери Дауда и Джаведа Миандада, весьма почитаемого бывшего капитана пакистанской крикетной команды.
