Для черных и цветных в провинции Вестерн-Кейп и прочих местах это был обычный опыт подростковой поры. При апартеиде полиция не слишком стремилась останавливать подобную агрессию: в основе ее стратегии лежало поощрение насилия против черных, независимо от того, кто его творил. Если молодые негры и цветные избивали друг друга, значит, им не надо было выходить на демонстрации против апартеида или примыкать к организации «МК», боевому крылу Африканского национального конгресса. Неотъемлемой особенностью жизни банд были, разумеется, и наркотики (еще одна разновидность контроля над обществом). А та культура, которая окружала их продажу и распространение, только усугубляла жестокие способы социализации, которые использовала молодежь с окраин. Эл объяснял мне: «Дилеры – это самое дно, низшее звено пищевой пирамиды, и они почти всегда работают на кого-нибудь… «Гонцы» (runners) – это менеджеры среднего звена в наркоторговле… Они собирают выручку и развозят товар дилерам, а заодно сообщают своим хозяевам, что творится на улицах… Им тоже нужно быть хитроумными. Они являются буфером, разделяющим буров (полицейских) и боссов».
Эл рассказывает, а тем временем мы поздним вечером едем по району Стелленбош – это ужаснейший кошмар для южноафриканских белых, и уж, конечно, я бы не порекомендовал испытать его на себе. Но когда мы покидаем машину, Эл сохраняет спокойствие. «Можно не запирать ее. Вы даже можете оставить на переднем сиденье ноутбук. Если вы со мной, его и пальцем не тронут». И действительно, когда мы идем по лабиринту развалюх, то удостаиваемся теплого, сердечного приема от всех и каждого.
Когда в конце 80-х – начале 90-х апартеид стал трещать по швам, стали стремительно возникать новые возможности, которыми пользовались криминальные боссы. В местности Кейп-Флэтс возникли две супербанды: «Американцы», которых возглавлял Джеки Лонти, а позже в качестве их противников возникла «Фирма» (тщательно продуманный альянс нескольких банд, которых вытеснили «Американцы»).
По словам одного из заместителей Лонти, именно он познакомил Кейп-Флэтс с крэком: «Он был одним из первых, кто смотался в Бразилию и стал заключать там сделки, после чего в ЮАР стали прибывать «мулы». Это были дети из богатых семей индийских мусульман. Им часто звонил Джеки Лонти или его люди, чтобы те требовали у своих родителей денег – сами отпрыски были у него в заложниках, и он удерживал их в одной из своих точек, и если родители не платили… тогда им можно было пригрозить».
Амбиции «Американцев» не ограничивались одним только Кейптауном: Южная Африка представляла собой огромный рынок. Как сообщил потом один из сообщников Джеки, у того была идея перенять мистические атрибуты «Чисел», чтобы расширить масштаб своих операций: «У меня не слишком хорошая память на даты, но когда-то давно, еще в 80-х, Джеки сидел какое-то время в тюрьме. Когда он вышел, то привел за собой на улицы «Числа». Теперь для заключения сделок приходилось знаться с тюремными бандами». Лонти объявил, что «Американцы» – это «вольные» представители банды «26».
«Числа» действовали в масштабе всей страны. Застолбив за «Американцами» связь с «Двадцать шестыми», Лонти мог утверждать среди банд свои «дилерские привилегии», просто используя узнаваемую торговую марку. В силу своей тайной и жесткой структуры «Числа» оказались бессильны предотвратить кражу своего имиджа, а «Фирма» очень скоро объявила, что представляет банду «28», что, конечно, подлило масла в огонь кровавой вражды между двумя супербандами. А когда границы Южно-Африканской Республики благополучно открылись и в страну хлынули самые разнообразные наркотики, уличные банды получили возможность распространять новый товар быстрее и эффективнее, чем в любой другой стране, которая открывалась для внешнего мира, – как, например, Россия.
Но если «Американцы» создали по всей Южной Африке свободный альянс банд, то «Фирма» пошла дальше и создала постоянный картель с единой деловой стратегией. Лидер «Фирмы», Колин Стенфилд, не хуже нигерийцев понимал, что в теневой экономике ЮАР имеются огромные бреши. Поэтому он создал неофициальный банк, воспользовавшись для этого финансовыми резервами группировки. Клиенты – участники банка получали стартовый капитал и основывали свои базы вдоль индийско-океанского и атлантического побережий Капского полуострова с вполне конкретной целью: подтолкнуть богатую белую молодежь последовать примеру своих сверстников в Европе и США и приобрести вкус к кокаину.
Всего две сотни метров пустырей разделяют большой полицейский участок и Валгалла-Парк – цветной район с мрачным вагнеровским названием и жуткой репутацией, которой район обязан своим бандам и наркомании. Валгалла-Парк, родина Колина Стенфилда, кажется слишком маленьким, чтобы доставлять столько неприятностей – наподобие района Богсайд в Дерри, Северная Ирландия, который тоже выглядит слишком приятным и аккуратным для своей роли источника насилия и беспорядков. Однако Валгалла-Парк и по сей день остается одним из самых опасных и жестоких мест в Южной Африке, где людской гнев и преступность слились в гремучую смесь.
Местный полицейский участок выглядит, словно осажденная крепость, чем приводит на память полицейские участки Управления королевской полиции Ольстера, защищенные смотровыми вышками и колючей проволокой. Дополнительную смелость полиции должно придавать сознание того, что она может обратиться к ADT, частной американской службе безопасности, и оттуда вышлют вооруженную группу быстрого реагирования, если на полицию вдруг решит обрушиться банда вооруженных валькирий из Валгаллы.
Где была бы Южно-Африканская Республика без этих вооруженных групп быстрого реагирования? На каждого сотрудника Полицейского управления ЮАР приходится четыре с половиной сотрудника частных охранных компаний. Эти люди имеют лицензию на ношение оружия, и их главная задача – оберегать белый средний класс от вооруженных ограблений и нападений. Их подопечные проживают в немыслимо роскошных кварталах, характерные черты которых – высокие стены, заборы под напряжением, оснащенные электроникой, и высокий уровень тревоги.
Однако благодаря вооруженным группам, а отчасти из-за того, что жизнь тут всегда была такой, белые гораздо реже становятся жертвами преступлений по сравнению с черными и цветными, поскольку средоточие насильственных преступлений – это городские окраины. Тем не менее после отмены апартеида вооруженные охранники сыграли важнейшую, хотя и не слишком заметную роль в поддержании мира в ЮАР. Хотя в Советском Союзе и странах Восточной Европы спецслужбы держали повседневную жизнь граждан под пристальным наблюдением, в этих странах существовали нормальные полицейские структуры, которые боролись с преступниками на местах, управляли дорожным движением и переводили через дорогу старушек (не обращая внимания на национальность и вероисповедание).
Южноафриканская полиция времен апартеида была другой силой – откровенно политической. Ее основным занятием было обеспечивать действие Закона о групповых территориях и держать негров и цветных в тех районах, которые были им отведены. Попасть в крупные районы или покинуть их можно было только по мостам или дорогам – в местах, которые могли легко перекрыть несколько человек с оружием и машинами. В самих этих районах южноафриканская полиция никакой работы не выполняла: пьянство, кражи, изнасилования, убийства и их последствия были проблемами, с которыми население районов должно было справляться самостоятельно (конечно, не считая тех случаев, когда правонарушитель вторгался в места проживания белых).
