Наркоторговцы
Чтобы выяснить, каким образом наркоторговцы заполучили этот источник прибылей, я отправляюсь в ночной клуб в центре Боготы, чтобы встретиться с человеком по прозвищу Демон, которого все называют еще и Никсоном – возможно, насмехаясь над бывшим американским президентом.
Пройдя через вполне невинный бар, где сидят мужчины немногим старше тридцати и женщины, которым слегка за двадцать, мы с друзьями входим в зал с большим бассейном в форме восьмерки. Через бассейн перекинут мостик в духе Риальто
[34], а в стенах видны маленькие ниши, задрапированные жутко безвкусной красной тканью. В каждой нише сидит группка из четырех-шести мужчин, которые угощаются спиртным, пока голые девушки поочередно вертят пахом перед их лицами, в ритме латинского евро-попа, включенного на оглушительную громкость. Каждому свое, думаю я, мне так отдыхать не хотелось бы.
К счастью, Никсон ведет нас на этаж, который расположен выше всей этой пародийной вакханалии, – там мы, к счастью, можем друг друга слышать. Тем не менее он настаивает, чтобы нас сопровождали две молодые проститутки, одна из которых может похвастаться самой большой грудью из всех, что я видел (Колумбия гордится тем, что является мировым лидером по увеличению груди). Никсон уже «накокаинился» до отказа и теперь выстреливает слова, как из пулемета. В качестве эффектного начала он красивым жестом эстрадного фокусника достает носовой платок, показывает его публике и затем протаскивает его через дырку, которую долгие годы употребления кокаина прожгли в его носовой перегородке.
«Я был совсем юным подростком – обычным, из Бойяки, это в двух часах езды от Боготы. Я ничего не знал о наркотиках, когда один из моих двоюродных братьев вернулся из Нью-Йорка». Шестидесятые-семидесятые годы были временем настоящего исхода колумбийцев, искавших работы в Штатах, после того как текстильную промышленность Колумбии накрыл коллапс; среди эмигрантов оказались и первые наркоторговцы, в том числе двоюродный брат Никсона. Вместе с братом они покупали у производителей в Боливии и Перу кокаиновую пасту, своими силами перерабатывали ее в гидрохлорид кокаина, а затем переправляли родственникам, которые обосновались в разраставшихся колумбийских сообществах Нью-Йорка и Майами. «Моя работа состояла в том, чтобы переправлять товар по Колумбии, обычно на машине или грузовике, а затем везти его с побережья в аэропорт, откуда его везли прямиком в Нью-Йорк, Мексику или в карибские страны», – рассказывал Никсон.
Наркотики, вкупе с таким фантастическим опытом, как огромное богатство в столь юном возрасте, захватили Никсона с головой. Он носился по Колумбии в водовороте кокаина, секса и перестрелок. Так было до января 1994 года. «Мой босс вел машину по одной из главных улиц Боготы, а я сидел на пассажирском сиденье, – вспоминал он. – А потом все случилось так, как люди об этом и рассказывают. На светофоре около нас затормозили два парня на мотоцикле, сидящий сзади выхватил пистолет и стал палить в моего босса. Я дернулся было в перчаточный ящик, чтобы достать ствол, но не смог дотянуться. Правда, моему боссу удалось вылезти из машины и уйти с линии огня, и он выжил, хотя получил три пули». После этого события Никсон и покинул самую прибыльную область бизнеса. «Мы вскоре узнали, что моего босса «заказал» его партнер, и я подумал: это уже чересчур. У нас с подругой была маленькая дочь, и я не хотел, чтобы она осталась без отца». Никсону удалось перейти на менее заметное положение: вместо того чтобы продавать кокаин килограммами, он стал продавать его по граммам нарождающимся яппи Боготы.
На пике своей карьеры Никсон занимался оптовыми операциями весьма внушительного масштаба. Однако его торговля была лишь ручьем, впадавшим в бурную реку кокаина, которая течет в Нью-Йорк из Кали, местности в двухстах милях к юго-западу от Боготы. Картель Кали был одним из трех главных кокаиновых кланов, возникших в Колумбии в 1970—1980-х годах. Картель Кали заключил соглашение с двумя другими кланами, обосновавшимися в Медельине, с которыми они скрупулезно поделили рынок американского экспорта: Кали принадлежал Нью-Йорк. Всякий, кто хотел бы везти туда кокаин, должен был присоединяться к операциям этого картеля.
В 1981–1982 годах клан Очоа, сотрудничавший с Пабло Эскобаром из Медельинского картеля, провел на своем ранчо «Лас Маргаритас» несколько встреч, куда были приглашены боссы крупнейших колумбийских картелей. Самой «высокопоставленной» делегацией, примкнувшей к Эскобару и братьям Очоа, были братья Хильберто и Мигель Родригес-Орухела, которые заправляли картелем Кали.
Впервые «встречи на высшем уровне» начались после похищения левыми партизанами сестры братьев Очоа, Марты. Впрочем, встречи наркоторговцев выросли в нечто большее: более того, несмотря на взаимное подозрение, которое позже превратилось в ожесточенную войну, они положили начало даже не империям, а целой отрасли, которая процветает и по сей день, успешно сопротивляясь всем попыткам подорвать ее.
Все личности, собравшиеся некогда в «Лас Маргаритас», были убиты или посажены в тюрьму. Тем не менее на протяжении двадцати лет группировки, которые возглавляли Эскобар, Очоа и Родригес-Орухела, были важнейшими фигурами в глобальной теневой экономике, которая росла рука об руку с легальной экономикой по мере того, как США и Европа продавливали либерализацию финансовых и товарных рынков, ставшую краеугольным камнем глобализации 80-х. Картелям Медельинскому и Кали удалось предвосхитить самые важные аспекты движущих сил глобализации, так что в течение многих лет они соединяли законную деятельность с незаконной.
Три эти клана образовали странный альянс. Очоа относились к развитой и состоятельной семье из среднего класса, где в почете было коневодство, в то время как Эскобар вырос в трущобах Медельина, обретаясь среди мелких преступников Колумбии, которые рады спустить курок. Родригес-Орухелы были лучше знакомы с образом жизни Эскобара, однако именно семья Очоа свела их с Эскобаром, сумев поддерживать мирные отношения двух этих группировок, которые затем скатились до жестокой вражды.
В процессе переговоров в «Лас Маргаритас» наркоторговцы приняли два важнейших решения. Во-первых, они договорились финансировать тайную организацию MAS (Muertes a los Seque-strados – «Смерть похитителям людей»), частное вооруженное формирование, которое впоследствии разрослось, образовав сильную, организованную повстанческую группировку OCC (AUC). Во-вторых, они договорились о разделе североамериканского кокаинового рынка: Эскобар получил Майами и условный желтый цвет, Очоа – синий цвет, обозначавший Лос-Анджелес, а картель Кали – красный цвет и Нью-Йорк.
Хотя Пабло Эскобар и обрел скандальную славу самого известного наркоторговца, на самом деле он добился меньшего успеха, чем братья Родригес-Орухела. Эти двое впервые привлекли внимание полиции в конце 1960-х годов благодаря тому, что участвовали в похищениях известных людей. К середине 70-х годов старший из братьев, Хильберто, накопил достаточно денег, чтобы купить небольшой самолет, на котором переправлял полуфабрикат кокаиновой пасты из Перу в Кали, в двухстах милях к юго-западу от Боготы. Там он организовал окончательную очистку пасты до гидрохлорида кокаина, после чего наркотик отправляли в Штаты.
