Вывод: непосредственное вознаграждение невероятно соблазнительно – а вот гиперболическое обесценивание следует отнести к ментальным ошибкам. Чем лучше мы контролируем свои импульсы, тем удачнее избегаем их. Чем меньше власти у нас над собой, своими непосредственными стремлениями – например, под воздействием алкоголя, – тем чаще мы оказываемся во власти своей импульсивности. «Лови момент!» – увлекательная идея, но она хороша лишь раз в неделю. А уж наслаждаться каждым днем, словно он последний для тебя, просто нелепо.
Послесловие
В обществе легко жить по чужим представлениям. В одиночестве легко жить по собственным представлениям. Но примечателен только тот, кто, живя в обществе, сохраняет независимость взглядов.
Есть две теории иррационализма – горячая и холодная.
Горячая очень древняя. У Платона вы найдете такую картину: возница управляет яростно галопирующими лошадьми. Человек олицетворяет разум, а несущиеся вскачь лошади – наши эмоции. Сила разума сдерживает чувства. Если это не получается, происходит прорыв неразумия. Есть и другая картина: чувства кипят, как лава в вулкане. Разуму в основном удается держать всю бурлящую массу под крышкой. Но иногда лава иррациональности прорывается на свободу. Отсюда – горячая, жаркая иррациональность. А с разумом все в порядке, он безошибочен, да только чувства и эмоции то и дело оказываются сильнее.
Горячая теория иррациональности существовала веками. Для богослова Жана Кальвина наши чувства есть Зло, и только концентрация на Боге способна их потеснить. А значит, люди, в которых бушует лава эмоций, принадлежат Дьяволу. И поэтому их пытали и убивали. У Фрейда эмоциональная сфера («оно») контролируется собственным «я» и «сверх-я». Но это удается редко. При всем давлении, при максимальной дисциплине: вера, будто мы можем силой мысли контролировать все свои эмоции, – иллюзия. Такая же, как попытка мысленно регулировать рост наших волос.
Холодная теория иррациональности, напротив, еще молода. После войны многие задавались вопросом: как объяснить иррациональность нацистов? При гитлеровском режиме у руководителей стран особых взрывов чувств на самом деле почти не отмечалось. Даже выступления фюрера, его зажигательные речи были просто мастерски исполненными актерскими представлениями. Не извержения, а холодный расчет, продуманные решения привели к национал-социалистическому безумию; то же можно сказать о Сталине или «красных кхмерах»
[67]. Разве это строгая, безошибочная рациональность? Очевидно, нет. А значит, с нашими представлениями о разумности что-то не так. В 1960-е психологи, отодвинув бессмысленные утверждения Фрейда, взялись за научные исследования нашего мышления, процесса принятия решений и наших действий. Результатом и стала холодная теория иррациональности, которая утверждает: наше мышление не может быть идеальным, оно допускает ошибки. Исключений нет. Даже самые высокоинтеллектуальные люди постоянно заблуждаются, повторяя одни и те же ментальные ошибки. И еще один важный момент: ошибки распределяются неслучайно. В зависимости от их типа мы в своих заблуждениях следуем определенным путем. Это позволяет спрогнозировать наши ошибки и скорректировать их – отчасти. Но не полностью.
Несколько десятилетий подряд мы не могли распознать, по каким причинам возникают ментальные ошибки. Наше тело во многом устроено безошибочно. Сердце, мышцы, дыхание и иммунная система функционируют достаточно хорошо. Почему же именно мозг совершает ляп за ляпом?
Мышление – биологический феномен. Деятельность мозга определена эволюцией, как и форма тела животных или расцветка лепестков у цветов. Представим себе, что мы можем вернуться на 50 тысяч лет назад, прихватить там любого из наших предков и доставить его в сегодняшний день, привести к парикмахеру и одеть в модные тряпки от Hugo Boss. Пройдя с ним по улице, мы убедимся: он ничем не выделяется из толпы. Ну, конечно, ему придется выучить современный язык, усвоить правила дорожного движения и узнать, как обращаться с микроволновкой, но и нам это тоже приходится усваивать. Биология не оставляет сомнений: по своему физическому строению – включая мозг – мы остаемся охотниками и собирателями в одежде от Hugo Boss (или от H&M – как вам больше нравится).
Что же существенно изменилось за прошедшие тысячелетия? Мир, в котором мы живем. В древнейшие времена он был прост и стабилен. Мы жили небольшими группами, примерно по 50 человек. Никаких достойных упоминания технических или социальных достижений тогда не наблюдалось. Лишь в последние 10 тысяч лет в мире начались серьезные изменения – развились земледелие и животноводство, возникли города и появилась мировая торговля. А с начала индустриализации уже мало что в окружающем мире напоминает те времена, под которые был оптимизирован наш мозг. Тот, кто сегодня хотя бы часок побродит в торговом центре, встретит больше людей, чем нашим предкам доводилось увидеть за всю жизнь. Если сегодня кто-нибудь возомнит, что он точно знает, как будет выглядеть мир через десять лет, мы станем его высмеивать. За последние 10 тысяч лет мы создали мир, которого сами не понимаем.
Вот, например: в мире, где жили охотники и собиратели, активная деятельность ценилась выше, чем способность размышлять. Быстрая реакция обеспечивала выживание, а долгие раздумья, наоборот, его затрудняли. Если твои соплеменники, охотники и собиратели, кидались бежать, имело смысл рвануть вслед за ними – не раздумывая, действительно ли на горизонте замаячил саблезубый тигр или это всего лишь дикий кабанчик. Ошибка первого порядка (это был опасный зверь, а ты от него не убегал) оплачивалась смертью, а второго порядка (зверь был не опасный, но ты убегал) стоила лишь нескольких калорий. Было очевидно: если уж ошибаться, то лучше в строго определенном направлении. Кто думал иначе, исчезал из нашего генофонда. Мы, сегодняшние гомо сапиенс, – потомки тех, кто предпочитал бежать вслед за другими. Да только в современном мире подобное интуитивное поведение становится проигрышным. Сейчас вознаграждаются острый ум и независимое поведение. Кто хоть однажды ощутил на себе биржевой ажиотаж и панику, знает, что это такое.
Эволюционная психология – еще не полностью разработанная теория, но очень убедительная. Она объясняет большинство ментальных ошибок, хотя и не все. Рассмотрим следующее высказывание: «На обертке любой плитки шоколада Milka есть изображение коровы. Значит, каждая шоколадка, на фантике которой нарисована корова, произведена Milka». Подобные ошибки свойственны и самым интеллигентным людям. Но ведь и дикари, не затронутые цивилизацией, тоже совершают их. И нет оснований полагать, что наши предки, охотники и собиратели, так не попадали впросак. Очевидно, некоторые ментальные ошибки запрограммированы в нашем сознании и не имеют ничего общего с «мутацией» окружающего мира.
