– Смею предположить, что вы не простая певичка, – обезоруживающе улыбнулся князь. – Дарья Павловна, может, предложите чашку чая? И выпьем с вами за примирение?
Девушка молчала, на её лице отражались сомнения, и, желая надавить на милосердие, Шелестов проговорил:
– Так всё-таки, как насчёт чая? – напомнил он и признался: – Надеясь вас застать, я так спешил, что не успел позавтракать. Или вы мне откажите в такой безделице?
– Дуняша подай, пожалуйста, чаю, – согласилась хозяйка, и горничная, присев в книксене, кинулась исполнять. Вскоре на столе появились чашки и чайничек из недорого фаянса. Заметив, с каким интересом горничная рассматривает пирожные, Дашенька посмотрела на холёного аристократа и перевела лукавый взгляд на служанку. – Ну, чего стоишь? Неси ещё чашку и садись с нами.
– Как можно, барышня? – испугалась Дуняша. – С князем… за одним столом?
– Ничего. Полагаю, Его Сиятельство переживёт подобный конфуз, – насмешливо проговорила Дашенька. – Раз уж пожаловал в дом к певичке.
– Садитесь с нами, Дуняша, – неожиданно охотно поддержал Шелестов. – Наверное, вы никогда не пробовали таких пирожных? Поверьте, очень вкусные.
Робко косясь на господина, горничная присела на краешек табурета и несмело потянулась к угощению. Попробовав пирожное, Дкняша расцвела:
– И правда вкусные! Даже лучше пирогов с малиной! – воскликнула она и, быстро разделавшись с пирожным, поспешила удалиться.
Шелестов удовлетворённо улыбнулся и, прямо взглянув Дашеньке в глаза, доверительно проговорил:
– Я офицер, mademoiselle, а война стирает социальные различия. Будучи на Кавказе, мне не раз приходилось есть из котла с простыми мужиками и спать с солдатами под одной шинелью. Наверное, поэтому они и вынесли меня раненого с поля боя, а не бросили на растерзание горцам.
Не ожидая подобной откровенности, mademoiselle Томилина более благожелательно взглянула на князя.
– Вам там было страшно?
– Конечно. Всем страшно. Не верьте тому, кто говорит, что он не боится умереть.
Дашенька задумалась и проронила:
– Но бывает, люди сами сводят счёты с жизнью.
– Бывает…– вспомнив о поручике Томилине, угрюмо отозвался Сергей Дмитриевич. – Но это удел слабых.
– А если человек доведён до отчаянья?
– Сильный человек всегда найдёт выход. Даже из самой сложной ситуации. И не будет бездумно разбрасывается бесценным даром, подаренным ему господом, – с упрямой уверенностью заявил Шелестов и, заметив, как лицо собеседницы омрачилось, улыбнулся. – Давайте не будем о грустном! Такой прелестной девушке, как вы, не дело думать о войне и тем более о смерти. Лучше поговорим о вас, мадмуазель Легран.
– И что же вы хотите узнать обо мне? – насторожилась Дашенька.
– Вы для меня сплошная загадка. И мне очень хочется разгадать этот ребус. Итак, мадмуазель Легран, теперь мне известно ваше настоящее имя, – мягко улыбнулся Шелестов и нараспев произнёс: – Дарья Павловна… Дашенька, – почти нежно повторил он, и девушку охватило смятение. «Боже, он догадался, кто я такая!» – остро кольнуло в груди, а князь, откинувшись на спинку стула, вновь заговорил: – Замечательное имя! Так кто же вы, Дарья Павловна? – и, не дожидаясь ответа, Шелестов предложил: – Хотя…Давайте я сам расскажу.
Стараясь сдержать нервную дрожь, девушка опустила глаза и обратилась в слух…
– Вашим манерам может позавидовать любая благородная дама, – издалека начал Сергей Дмитриевич. – Сразу видно, вы получили достойное обучение и воспитание. Вы владеете языками, знаете нотную грамоту, подозреваю, что и музицируете неплохо, – он взглянул на собеседницу, и Дашенька, с волнением ожидая, что ещё скажет князь, не стала отрицать очевидного. – Отсюда я делаю вывод: ваш отец дворянин.
К горлу mademoiselle Томилиной подкатил ком: она готова была провалиться от стыда под землю и, ожидая, что Шелестов сейчас назовёт имя её отца, нервно теребила манжет платья. Князь, внимательно вглядываясь в её лицо, догадался, что он прав, и наконец прервал паузу.
– Полагаю, ваша матушка была его крепостной.
Дашенька вскинула на мужчину удивлённые глаза, а Сергей Дмитриевич, истолковав этот взгляд по-своему, продолжил свои умозаключения:
– Наверное, ваш батюшка страстно любил вашу матушку и питал нежные чувства и к вам. Этим я могу объяснить, почему он дал незаконнорождённой дочери такое блестящее воспитание. Уверен, он оформил вам вольную, и теперь вы свободная женщина
17. Но подозреваю, не так давно ваш отец скончался. Мадам Новицкая говорила, что вы потеряли близкого человека, так что всё сходится. Разумеется, после смерти вашего отца его законная супруга не захотела делиться с вами наследством и, не желая больше терпеть вас в своём доме, выгнала вон. А может, вы и сами от неё сбежали. Не знаю, что пришлось вам пережить, возможно, позже вы сами расскажите мне об этом, но после всех мытарств вы, в конце концов, попали в театре. Так я прав? – Сергей взглянул на девушку, абсолютно уверенный, что если он и ошибся, то лишь в деталях.
– Почти… – облегчённо выдохнула Дашенька, мысленно потешаясь над излишней самоуверенностью князя.
– Вот мы несколько и прояснили ваше происхождение, – удовлетворённо улыбнулся Шелестов. – Дарья Павловна, поверьте, я искренне хотел бы вам помочь.
– И как же вы можете мне помочь? Вернуть моих родных? – усмехнулась она.
Князь почувствовал в словах девушки издёвку, но не стал обращать на это внимания.
– Конечно нет. Я не господь бог. Но облегчить вашу жизнь я вполне могу.
– А что вы потребуете взамен? – с холодным вызовом взглянула Дашенька на Шелестова.
– Ничего… просто позвольте мне быть рядом с вами. Я мог бы быть вашим другом.
– И зачем вам это? Друзьями по заказу не становятся. У друзей схожие интересы и мировоззрение, а о вас говорят, как о расчётливом человеке. Так в чём ваша выгода, Ваше Сиятельство?
– Здесь нет никакой выгоды. Просто вы волнуете меня, Дарья Павловна, – прямо взглянув на собеседницу, признался князь.
– Теперь, когда вы знаете, кто я, ваш интерес ко мне не угас? – удивилась Дашенька.
– К сожалению, нет. Вы необыкновенная… И в вас всё же остаётся некая тайна.
– А вам пренепременно хочется разгадать все тайны, – фыркнула девушка. – А если это открытие вам не понравится? – Она вскинула ресницы, и их глаза встретились.
Шелестову на мгновенье показалось, что он однажды видел эти глаза, но другие чувства тут же захлестнули его, и странное ощущение испарилось утренней дымкой. Ему безумно захотелось погладить Дашеньку по волосам, прикоснуться к нежной коже и почувствовать вкус манящих губ. Надеясь отогнать нежданно нахлынувшее желание, Сергей Дмитриевич уткнулся в чашку, непонятно чего там разглядывая. Что греха таить – мадмуазель Легран интересовала его вовсе не как друг, и он не мог, да скорее не хотел избавиться от жгучего, но удивительно волнующего тепла, заполнившего грудь. Оно, сладким томлением разливаясь по телу, обещало райское наслаждение, и Шелестов, опасаясь неловким действием вспугнуть сидящую напротив него робкую птичку, решил перевести разговор в другое русло.
