Торопливо поднимаясь по лестнице, Дарья Павловна слышала цокот копыт и грохот отъезжающей кареты, но звуки улицы тонули в гуле, звенящем в её ушах. Сердце, готовое впрыгнуть из груди, тревожно ныло, и mademoiselle Томилина себя нещадно ругала. «Да что же это такое? Ты совсем сошла с ума! Ты не должна! Не должна! Слышишь?! Не должна даже думать о нём! Из-за него твоя семья потеряла всё. Из-за него погиб Андрей», – кипятилась она, но откуда-то из глубины души слабое нашёптывание напомнило ей разумные слова графини Новицкой и бесхитростное фырканье Дуняши: «Андрей сам во всем виноват… Он сам, движимый минутными порывами, совершал глупость за глупостью. Это и привело его к гибели».
Но, не давая подобным мыслям взять вверх, Дашенька решила больше не позволять Шелестову морочить себе голову. «Всё! Хватит! Не стоит больше встречаться с ним. Завтра после концерта я однозначно скажу ему, чтобы он больше не искал со мною встречи», – подумала она и, полная благих намерений, легла спать.
Утром мадмуазель Легран оправилась в мастерскую мадам Буланже. Модистка, таинственно улыбнувшись, скрылась за портьерой и через некоторое время горделиво внесла в примерочную бальный наряд. Дашенька только руками всплеснула.
– Мадам, но я заказывала другую ткань и фасон! Я не смогу оплатить это платье!
– Не беспокойся, Дениз, всё уже оплачено, – торжествующе блеснув глазами, ответила модистка.
– Кем? – Дашенька строго взглянула на Софи
– Какая вам разница, мадмуазель? – Француженка воровато отвела глаза и, невинно пожав плечами, затараторила: – Я нашла мецената, согласившегося оказать вам небольшую услугу. Чему удивляться? У вашего таланта куча ценителей!
– Кто он? – упрямо повторила Дашенька.
– Месье хотел сохранить втайне своё имя, чтобы вы не считали себя ему обязанной.
– Мадам, это князь Шелестов? – не отступала mademoiselle Томилина.
– С чего вы взяли? Говорю же: это не моя тайна, – стойко держала оборону Софи, но по её плутоватому взгляду Дашенька поняла, что она угадала.
– Я не возьму этот наряд! – протестующе нахмурилась девушка.
– Помилуйте, Дениз?! В чём же вы тогда будете выступать? И зачем вы хотите обидеть меня? – модистка скорчила несчастную гримасу и, опустив голову, показательно всхлипнула. – Я так старалась, мадмуазель! Так хотела вам угодить! Нашла мецената! А вы… – Она отвернулась и, увлечённая собственной обидой, действительно прослезилась.
– Мадам Буланже, простите, – растерялась Дашенька, и ей сделалось совестно. – Ну, зачем вы так. Хорошо, я надену ваше платье, только не плачьте, – сдалась она.
Модистка торопливо утёрла глаза и, сразу просияв, засуетилась.
– Вот и славно, мадмуазель. Давайте я помогу вам одеться.
Подгоняя платье по фигуре, Софи мастерски колдовала над нарядом, а закончив работу, отошла в сторону и придирчивым взглядом осмотрела результат. Увидев себя в зеркале, Дашенька оробела: с другой стороны стекла на неё смотрела сказочная нимфа или древнегреческая богиня. Девушка просто не узнавала себя. Платье получилось восхитительное и безусловно ей шло.
– Даже лучше, чем я ожидала! – с торжествующим видом воскликнула мадам Буланже и положила перед мадмуазель веточку, схожую с цветами на платье. – Вот смотрите, я подготовила вам украшение для волос. А вот ваши перчатки, веер, ридикюль и маска, – открыв коробку, продемонстрировала модистка.
С удивлением разглядывая аксессуары, Дашенька натянула перчатку. Белоснежный шёлк, вышитый по краю салатовой нитью, обтянул изящную ручку, и девушка не смогла сдержать улыбки. Веер, ридикюль и маска были обтянуты тем же шёлком и украшены зелёными листочками и нежно розовыми цветками цикламена.
– Мадам Буланже, у меня нет слов! – выдохнула Дашенька. – Вы просто фея из сказки!
– Нет, я лучше! – сверкнув глазами, возразила Софи. – Это всё настоящее и не превратится в тряпьё, как только пробьёт полночь, – гордо заявила она. – Ну что ж, к вечеру всё будет готово. Дениз, моя подруга согласилась сделать вам причёску. Вы подъезжайте чуть пораньше, а когда она закончит, я помогу вам одеться.
– Спасибо, мадам! Вы просто чудо! – обняла Дашенька модистку.
– Мы, бедные женщины, должны помогать другу ругу, – улыбнувшись, вздохнула Софи, повторяя своё любимое выражение, но вдруг она озабочено нахмурилась. – А как насчёт украшений, Дениз? На шее обязательно должно быть украшение! Без него просто неприлично! – разволновалась француженка и посоветовала: – Выберите в театре из реквизита.
– Не беспокойтесь, Софи. Я смогла сохранить украшения матушки. Думаю, с этим платьем лучше всего будет смотреться изумрудный кулон в бриллиантах и такие же серьги, – mademoiselle Томилина с благодарностью улыбнулась .
Получив одобрение модистки, девушка поспешила на выход, но мадам Буланже вдруг вспомнила:
– Кстати, Дениз, вы не уступите мне Дуняшу на пару дней? С вашим нарядом мы забросили другую работу, и теперь надо навёрстывать упущенное, – умоляюще взглянула она.
Дашенька конечно же согласилась: какие могут быть разговоры, когда мадам сделала ей такой подарок? И полная предпраздничного волнения мадмуазель Легран отправилась в особняк Шелестовых.
Глава 26
Устав от повседневных забот, солнце основательно устраивалось на покой, и сумерки лениво наползали на Петербург. Опускаясь всё ниже, разомлевшее светило уютно куталось в розовый пух облаков и, скользя сонными лучами по оттаявшим водам залива, окрашивало ажур каменных стен сиреневыми красками. Но с приходом вечера столичная жизнь не собиралась утихать, а, наоборот, чем ближе подкрадывалась ночь, тем оживлённее громыхали кареты по мощёным улицам.
Подъехав к особняку Шелестовых, мадмуазель Легран надела маску и вышла из экипажа. Нервно стиснув руками ридикюль, Дашенька вспомнила, как когда-то, сгорая от стыда, стояла у этих деверей, а теперь она приглашена развлекать здесь благородную публику. На мгновение девушка оробела, но светящиеся окна дома ободряюще ей подмигнули, и, стараясь скрыть дрожь, mademoiselle на ватных ногах вошла в парадное.
У дверей гостью встретил почтительным поклоном всё тот же дворецкий, и Дашенька, оказавшись в вестибюле, растеряно огляделась. Чувствовала она себя несколько неловко: воспитанной девице не пристало приходить в дом одной, без сопровождения, и увидев тревожно расхаживающего вдоль лестницы господина Кошелева, Дарья Павловна обрадовалась:
– Трофим Акимович! – окликнула она антрепренёра.
Кошелев, в недоумении разглядывая даму под маской, на секунду замер, но быстро сообразив, кто перед ним, расцвёл в улыбке:
– Мадмуазель Легран, голубушка! Заставили вы меня поволноваться! Все уже в сборе! Только вас и дожидаемся! Давайте я вам помогу, – принял он салоп и, передав его лакею, просто ахнул: – Господи, Дениз! Да вы ли это?! Я знал, что вы очаровательны, но сегодня! У меня просто нет слов! – рассыпался в комплементах Трофим Акимович. – Ну, пойдёмте же, надо уже начинать, – проговорил он и провёл примадонну по украшенному по случаю праздника дому.
