– Обижаете, maman! – Шелестов ещё раз поцеловал руку матери и поспешил к Дашеньке – и как раз вовремя: после танца с князем мадмуазель Легран атаковали поклонники, и бедняжка лишь растерянно пожимала плечами, не зная, как не напутать с танцами и не пообещать один и тот нескольким партнёрам.
– Прошу, мадмуазель, я нашёл вашу вещицу, – вручил Сергей Дмитриевич блокнот, и девушка благодарно взглянула на князя. – А в награду прошу у вас вальс и мазурку, – нарочито громко заявил он.
– Имейте совесть, Ваше Сиятельство, и вальс, и мазурку одновременно? – возмутился кто-то из кавалеров.
– Простите господа, но я первый подошёл к mademoiselle, и только досадное недоразумение не позволило нашей Весне записать меня на танец.
Мужчины поворчали, но смирились, а Дашенька взялась аккуратно распределять партнёров на танцы, и вскоре её бальная книжка оказалась заполнена. Девушка светилась счастьем, она оказалась полноправной участницей настоящего бала. Вновь зазвучала музыка, и весёлая полька подхватила мадмуазель Легран в бурлящий водоворот. Дашенька танцевала без перерыва, и ей некогда было замечать завистливые взгляды менее востребованных девиц.
– Матушка, как можно пускать на светский раут какую-то певичку? – капризно надув губки, проговорила бесцветная mademoiselle Голубева.
– Пойми, Мари, это прихоть Шелестова пригласить артистов на бал, – осуждающе вздохнула пышная дама и повела обнажёнными плечами. – И потом, сегодня маскарад, а потому возможны некоторые вольности.
– И чего это все крутятся возле этой мадмуазель Легран? Она так вульгарна!
Услышав ворчание дочери, отец семейства возразил.
– Отнюдь, ma chérie. Эта певичка, как вы изволил выразиться, может дать сто очков вперёд любой присутствующей здесь даме.
– Хватит пялиться на актёрок, – рассержено взмахнула веером жена.
– Я не пялюсь на актёрок, а констатирую факт, – надул щёки господин Голубев. – А вы, мадам, лучше бы больше следили за дочерью. Таким кислым выражением лица, как у неё, она распугает всех кавалеров. Прекрати завидовать, Мари! А мило улыбайся, – посоветовал отец девице. – Не гоже воспитанной барышне показывать на балу своё недовольство.
Mademoiselle выпрямила спину, как её учила гувернантка, и, старательно изображая подобие улыбки, злобно зыркнула на танцующую певичку.
Вересов танцевал с Жози. Успев свыкнуться с мыслью о подмене мадмуазель Легран, поручик, как человек, который сам не прочь пошутить, отнёсся к подобному казусу с определённой долей иронии и теперь наслаждался обществом французской кокетки.
В перерыве между танцами к примадонне подошла mademoiselle Воронцова.
– Дашенька, неужели это ты? Я так рада тебя видеть! – прикрывшись веером проговорила она. -Ты просто восхитительна! А как ты пела! Я, право, заслушалась!
– Спасибо, Натали. – улыбнулась mademoiselle Томилина, и подруги присели на банкетку.
– Мы с тобой так давно не виделись! Почему ты к нам не заходила? – пожурила Натали Дашеньку.
– Не хочу бросать тень на твою репутацию, – грустно улыбнулась mademoiselle Томилина. – Согласись, дружба с французской певичкой вызовет в отношении тебя нехорошие толки.
– Что ты, Дашенька! – попыталась возразить mademoiselle Воронцова.
– Не надо, Натали. Я всё прекрасно понимаю. Ты относишься ко мне, как к подруге, и я как подруга не хочу портить тебе жизнь. К тому же, подобные визиты вызовут со стороны общества не здоровый интерес ко мне, и моё инкогнито может быть раскрыто, а мне бы этого не хотелось. Я ещё надеюсь вернуться к своему настоящему имени.
Натали понимающе улыбнулась и, насторожено взглянув на Дашеньку, спросила:
– Скажи, Сергей Дмитриевич ухаживает за тобой?
– Его Сиятельство ухаживает за благородными дамами, а я для него просто недостойная певичка, – сдержано ответила mademoiselle Томилина.
– Так князь не догадывается, кто ты есть на самом деле?
– А зачем ему это знать? Думаешь, что-то изменится? Тебе лучше меня известны правила света и его порядки. Кому нужны нищая девица с подмоченной репутацией?
– Ну что ты… – хотела возразить Натали, но, понимая правоту подруги, лишь тяжело вздохнула.
От неловкого разговора девушек спасла новая мелодия, каждую из барышень ожидал свой кавалер.
В бальной книжке mademoiselle Воронцовой имя Шелестова стояло лишь напротив польки.
На вопрос отца, почему он так мало уделяет внимания Наталье Михайловне, Серж, состроив расстроенное выражение лица, заявил, что остальные танцы успели разобрать до него. Зато Пьеру Белозёрскому предстояло танцевать с mademoiselle Воронцовой и вальс, и мазурку. Граф и надеяться не смел на подобное везенье и теперь находился на седьмом небе от счастья.
Шелестов, сколько ни пытался уделять партнёршам должное внимание, но пока он кружился в паре с дамами, его глаза неустанно искали в зале прекрасную Весну . Он не сомневался: мадмуазель Легран была истиной королевой бала.
Кадриль Сергею Дмитриевичу предстояло танцевать с мадам Голевской. Женщина сама навязалась ему и, теперь ревниво хмурясь, высказывала недовольство.
– Вы совсем забыли обо мне, Ваше Сиятельство. Последнее время не приходите, не пишите…
– Мадам, у вас есть муж, и я не могу не считаться с подобным фактом.
– Ах, князь! Не мучьте меня! Я буду ждать вас завтра, в мастерской мадам Буланже.
– Не думаю, что я смогу прийти, – буркнул Шелестов.
– Серж, скажи начистоту? Кто она? На кого ты меня променял? – колко зыкнула женщина.
– Не понимаю, о чём вы, Ирен? – невозмутимо вскинул брови Сергей Дмитриевич. – Просто я считаю, что пока наша связь не стала очевидной для общества и для вашего супруга, наши встречи разумнее прекратить. Разоблачение грозит дуэлью. Вы же не хотите этого?
– Ну, почему дуэлью? – капризно надула губки мадам. – Мы так осторожны. Никто не догадается…
– Прости, но, наверное, ты слышала о том, что я намерен жениться? – устав от назойливости любовницы, строго заявил Шелестов. – И я не хочу получить славу распутника, шастающего по чужим жёнам.
– А слава распутника, увивающегося возле дешёвой певички, тебя не смущает? – ядовито фыркнула Ирен.
У князя дрогнули ноздри. «Да ты мизинца её не стоишь!» – захотелось ему крикнуть в лицо завистницы, но он лишь холодно ответил:
– Вы преувеличиваете, мадам. Моё внимание мадмуазель Легран основано лишь на вежливости.
– Я не слепая, Серж! Я вижу, как ты смотришь на эту кокотку
23! – кипятилась баронесса.
Шелестов еле сдержался, чтобы не схватить Ирен за горло в страстном желании заткнуть ей рот. Был бы на её месте мужчина, он бы не задумываясь вызвал наглеца на дуэль и с большим удовольствием прострелил тому лоб.
