– Прикуси язык, – прошипел Сергей Дмитриевич. – Не тебе, распутной бабёнке, осуждать других. Думаешь, я не знаю о твоих похождениях? – наугад ляпнул он, надеясь хоть чем-то уколоть женщину.
Побледнев, Ирен на мгновение растерялась, но тут же радостно заверещала:
– Серж! Так ты ревнуешь! Поверь, это всё вздорные сплетни! – засверкала она бегающими глазками.
«Дура! – только и подумал князь. – А я болван, раз позарился на такую пустышку».
– Может, и сплетни… Только слыть любовником-рогоносцем гораздо постыднее, чем просто обманутым мужем. – Он холодно поморщился.
К облегчению Шелестова, танец закончился, и он распрощался с любвеобильной мадам Гулевской. Обижено надувая щеки, дама нервно распахнула веер и, гневно зыркнув в сторону потерянного кавалера, хищно обвела глазами зал в поиске новой жертвы.
Наконец объявили мазурку, и Сергей Дмитриевич, прислушиваясь к гулу собственного сердца, направился к мадмуазель Легран.
Младший Шелестов считался одним из лучших исполнителей мазурки, и взгляды публики устремились на молодого хозяина дома. Ведущая роль в танце принадлежала мужчине: именно он выбирал фигуры, движения и переходы, и, проявляя решительность и галантность, «завоевывал» даму. Женщина, в свою очередь, демонстрировала кротость и, полностью подчиняясь порывам партнёра, своим спокойствием и грацией его оттеняла. Мазурка захватывала разгульной мощью, увлекая и танцоров, и зрителей показной театральностью.
Восхитительная мадмуазель Легран изумительно смотрелась рядом с красавцем князем. Сергей Дмитриевич танцевал с особым шиком, его движения, наполненные силой и уверенностью, вызывали восторг публики, а умение вовремя пристукнуть каблуками и ловко выполнить причудливый антраш делало Шелестова завидным партнёром. Утончённая девушка, лёгкой бабочкой порхая возле статного мужчины, как нельзя лучше дополняла картину танца, и когда князь, подхватывая Весну на руки, делал с ней головокружительный разворот, зрители замирали в восхищении, а у самих партнёров от волнующей близости друг друга на секунду перехватывало дыхание.
Поручик Вересов гарцевал вокруг прелестной Жози, а Белозерский, светясь от счастья, лихо отплясывал с mademoiselle Воронцовой. Кружась вокруг кавалера, Натали под взглядом голубых глаз графа смущённо улыбалась, и её щёки лихорадочно пылали. Заметив симпатию mademoiselle, Пьер взбодрился и предложил Натали передохнуть. За что ещё любили этот танец – так это за возможность предаться «мазурочной болтовне», и пара, не опасаясь осуждения, отошла в сторонку.
– Наталья Михайловна, вы не будете против, если я стану наведываться к вам? – осмелился спросить граф. – Вы не станете расценивать это, как излишнюю назойливость?
– Что вы, Пётр Фёдорович, я всегда рада гостям, – словно не понимая, куда клонит кавалер, ответила Натали.
– Нет, мадмуазель, – Пьер многозначительно взглянул в глаза девушки. – Именно меня вы будете рады видеть?
Mademoiselle Воронцова разволновалась и, опустив ресницы, прошептала:
– Зачем вы спрашиваете об этом? Разве вам мало знать, как я отношусь к гостям?
– Я не просто так интересуюсь, mademoiselle. Я знаю, за вами ухаживает князь Шелестов.
– Сергей Дмитриевич просто захаживает к нам с визитами вежливости, – излишне поспешно возразила Натали и покраснела. – И я не вижу ничего дурного, если и вы посетите нас.
– Наталья Михайловна, вы возвращаете меня к жизни, – расцвёл Белозёрский. – Я полагал, что Сергей Дмитриевич дорог вам.
– Почему вы так решили? – девушка удивлённо захлопала ресницами.
– Ну как же! Князь такая удачная партия, – с досадой фыркнул граф и нахмурился.
– К Сергею Дмитриевичу я отношусь, лишь как к другу нашей семьи, – призналась Натали, и Пьер, счастливо улыбнувшись, поцеловал её руку.
– Так значит, я могу надеяться?
– На что, граф? – В ожидании ответа девушка даже перестала дышать.
– Хотя бы на частичку вашей благосклонности, – горячо прошептал Белозёрский.
– Можете… – выдохнула Натали и покраснела до корней волос.
Трепетно скрестив руки, они встретились глазами, и обоих обдало жаром.
– Пойдёмте танцевать, – Натали ощутив неловкость, подскочила, и Пьер безропотно повёл даму обратно в зал. Оба счастливо улыбались, и Белозёрский с удвоенным усердием отплясывал вокруг mademoiselle Воронцовой.
Шелестов, в свою очередь, тоже повёл Дашеньку передохнуть.
– Шампанского? – спросил он, остановив лакея с подносом.
– О, нет! Можно просто морса? – попросила она, и Сергей Дмитриевич подал даме бокал, а сам пригубил шампанское.
– Вы всё больше поражаете меня, Дарья Павловна, – доверительно проговорил князь. – Оказывается, вы не только прекрасно поёте, но и в танце затмили всех присутствующих дам.
– Ваше Сиятельство, вы преувеличиваете. – Дашенька осуждающе покачала головой.
– Ничуть, – сделал ещё один глоток Шелестов и пристально взглянул девушке в глаза. – Я увлечён вами, Дарья Павловна.
– Вы не должны так говорить, – заволновалась она.
– Но почему же? Если моя душа тянется к вам.
– Прошу вас, Сергей Дмитриевич, – поставив бокал на стол, взмолилась Дашенька и, явно не зная, куда ей деться от пронизывающего взгляда, опустила голову. – Не надо. Прошу вас. Не стоит забывать: нас с вами разделяет слишком многое, и не стоит переступать черту.
– А если я не могу, – продолжал атаковать Шелестов.
– Пойдёмте танцевать, – вместо ответа проговорила mademoiselle Томилина и поспешила в бальный зал.
Недовольно поморщившись, Шелестов последовал за дамой.
После небольшой передышки танец главной пары стал более напоминать спор. Сергей Дмитриевич воркующим голубем наступал, а Дашенька кроткой голубкой пыталась улизнуть. Но вскоре мазурка закончилась, и всех пригласили к столу.
За время, проведённое в доме князя, гости успели порядком проголодаться, и галдящей толпою поспешили в столовую. Не выпуская ладошки мадмуазель Легран, Шелестов повёл её за собой.
– Ваше Сиятельство, позвольте я удалюсь. Пожалуй, на сегодня мне хватит развлечений, – попыталась высвободиться девушка, но Сергей Дмитриевич возразил:
– Что вы, mademoiselle. Я не могу отпустить вас, не угостив. Тем более, насколько я понимаю, все танцы у вас расписаны. Вы же не бросите своих кавалеров? Я думал, вы хорошо воспитаны, Дарья Павловна? – делано нахмурился князь.
Дашенька вздохнула:
– Вы правы. Нехорошо получится, если я вот так вот уйду.
Старательно поглощая угощенье, господа не забывали переговариваться и шутить, но за столом Дашенька чувствовала себя несколько неловко. Теперь она явственно ощущала на себе завистливые взгляды чопорных девиц и неодобрительные перешёптывания светских матрон. Но трапеза, к счастью, закончилась быстро, и гости поспешили вернуться в зал. Праздник продолжался…
