– Серж, да ты что? Мы же друзья! – надулся граф и, внимательно разглядывая товарища, насторожился. – Похоже, эта актёрка тебя крепко зацепила, раз ты не желаешь о ней говорить. А как же твои намерения свататься к mademoiselle Воронцовой? – заинтересовался он.
– Это совсем другое, – досадливо нахмурился Шелестов, очередное напоминание о Натали портило ему настроение.
– Хочешь сказать, что к Наталье Михайловне ты не испытываешь никаких чувств? – заволновался Белозёрский.
– Почему же, я её уважаю.
– И всё?
– А чего ещё надо? Кажется, ты прекрасно осведомлён о моём отношении к браку, – раздражённо ответил Серж.
– Значит, если я скажу, что тоже намерен ухаживать за mademoiselle Воронцовой, это тебя не сильно расстроит? – с вызовом спросил граф.
– Ты настолько увлечён Натальей Михайловной? – Шелестов с удивлением взглянул на приятеля, и тот потупился. – И она отвечает тебе взаимностью?
– Я надеюсь на это, – буркнул Белозёрский
– Хм, – задумался Сергей Дмитриевич и тяжело вздохнул. – Вот только между тобой и мной её отец выберет меня.
– А если поинтересоваться желанием самой Натали? – начал кипятиться Пьер.
– Боюсь она не пойдёт наперекор родительской воле, – предположил Шелестов.
– Серж, оступись. Поищи себе другую партию, – с мольбой взглянул друг.
– Прости, Пьер, но в таком деле каждый сам за себя, – Шелестов поморщился словно от зубной боли тема ему явно не нравилась.
– Порой мне кажется, у тебя вовсе нет сердца! – вспыхнул Белозерский и, сердито надувшись, поднялся и направился на выход.
Вспоминая Дашеньку, Сергей проводил друга виноватым взглядом и с горечью подумал: «Ах, если бы это было так…» От одной мысли о мадмуазель Легран всё внутри затрепетало, но разум настойчиво напомнил о себе. «Тебе не кажется, что эта девица значит для тебя больше, чем следовало бы?» – укоризненно проворчал он, и, согласившись с рассудком, князь нахмурился. Его раздирали противоречивые чувства: душа металась между долгом перед семьёй, правилами общества, собственными поставленными целями и безумным влечением к простой девушке.
«Чёрт, не успел расстаться с ней, а уже соскучился», – подумал Сергей, и по его телу прокатилось блаженное тепло. Прислушиваясь к волнению в груди, Шелестов неожиданно осознал, что он не в силах отказаться от мадмуазель Легран. Оправдывая собственное сумасбродство, Сергей Дмитриевич успокаивал себя мыслью, что со временем его страсть поостынет, и наваждение рассеется само собой. Вполне убедив себя в этом, он приказал разуму замолчать и не мешать ему наслаждаться жизнью и упоительным чувством, переполняющим его сердце.
Глава 31
Ближе к вечеру младший Шелестов вернулся домой. Надеясь отправиться в Михайловский, он распорядился приготовить ему свежую рубашку, но услышав о театре, отец строго взглянул на сына и напомнил о приёме у Воронцовых. Сергей еле сдержался от досадливой гримасы: он совсем забыл о приглашении. Конечно, избежать посещения предполагаемых родственников молодой князь не мог и, с сожалением вспоминая о мадмуазель Легран, вздохнул и позвал денщика
24:
– Демьян, пойдешь и купишь букет роз. – Сергей Дмитриевич сунул слуге купюру. – Алых роз. – уточнил он. Денщик собрался было уходить, но господни остановил его и передал конверт. – Букет и письмо доставишь в Михайловский театр и передашь мадмуазель Легран. Всё понял? – строго взглянул Шелестов.
– Конечно, барин. Всё будет исполнено в лучшем виде, – заверил слуга.
Княжеская карета, мягко шурша новыми колёсами по мостовой, несла семейство Шелестовых к особняку Воронцовых. Екатерина Тимофеевна, ожидая серьёзного разговора с сыном, многозначительно поглядывала на мужа, но Дмитрий Алексеевич делал вид, что не замечает нетерпения супруги, и молчал.
Поутру мадам Шелестова высказала мужу свои опасения по поводу сына, но князь только отмахнулся.
– Екатерина Тимофеевна, вы сгущаете краски. А Серж правильно ответил. Он не первый раз ночует вне дома, и почему теперь это стало вас беспокоить, мне непонятно.
– Дмитрий! Разве ты не видишь? Наш сын увлёкся певичкой!
– И что из того? Пока он не женат. А у мужчин имеются свои потребности, – многозначительно хмыкнул Дмитрий Алексеевич и отметил: – А девица и впрямь хороша.
– Ваше сиятельство! – осуждающе выдохнула супруга. – Но Серж это делает на виду всего общества! А если это не понравится графу Воронцову?
– Уверяю, ты слишком серьёзно относишься к невинным шалостям нашего шалопая, – улыбнулся князь.
– Невинным? – вспыхнула Екатерина Тимофеевна. – А ты заметил кулон на шее этой мадмуазель Легран? Такие украшения просто так не дарят! Или ты думаешь, она сама его купила?
– Но возможно это просто подделка, – пожал плечами князь.
– Эээ, нет… Уж в чём-чём, а в этом я разбираюсь! Изумруд чистейшей воды! А бриллианты? Украшение стоит немалых денег!
– Ну, даже если и так, – поморщился Дмитрий Алексеевич: разговор его начал раздражать. – Даже если Серж содержит эту певичку, что из того? Ваша матушка оставила внуку обширное поместье. У нашего сына свой доход имеется.
– Нет, сударь, вы невыносимы! – всплеснула княгиня руками. – Эта девица намерена разорить нашего сына, а вы говорите так, будто речь идёт о дешёвых булавках! И наверняка эта французская вертихвостка уже примеряет наш княжеский титул на себя! – кипятилась мать.
– Неужели ты думаешь, что Серж настолько глуп, чтобы жениться на певичке? – засмеялся отец и уверено проговорил: – Наш сын достаточно умён и исключительно самолюбив, чтобы не совершать подобной глупости. И этим он пошёл в вас, мадам, – насмешливо взглянул он на супругу.
Екатерина Тимофеевна недовольно сложила губки, но не стала оспаривать заявление мужа. Будучи девицей, юная Катенька точно знала, чего хочет от жизни, и, в отличие от своих сверстниц, искала не возвышенную любовь, а удачную партию. И когда встал вопрос о выборе мужа, предпочла всем остальным кавалерам князя с солидным доходом и весомым положением. Хорошенькой кокетке легко удалось очаровать пылкого поручика Шелестова и быстро женить его на себе. А что оставалось делать Дмитрию Алексеевичу, когда его застукали вместе с mademoiselle при весьма пикантных обстоятельствах. Некоторое время он души не чаял в прелестной супруге, но позже понял, что та встреча в беседке была неслучайна.
После свадьбы Екатерина Тимофеевна показала свой капризный нрав и просто так не баловала мужа нежностью и ласками. В конце концов, устав от её холодности и вечного недовольства, он начал искать любви на стороне. Мадам Шелестову мало заботили похождения князя, она не горела желанием рожать ему каждый год детей, а потому смотрела на измены супруга философски. «Главное, чтобы эти увлечения не отражались на семейном бюджете», – считала княгиня и никогда не закатывала недостойных сцен. Единственно, к кому Екатерина Тимофеевна относилась ревностно, так это к сыновьям, а после гибели старшего вся её нерастраченная любовь излилась на младшего Сергея.
