Князь стиснул челюсти, он просто задыхался от тяжести, сдавившей грудь.
– Всё это не так, Дашенька, – выдохнул он и нервно поднялся с кресла.
– А как, Серёжа? – девушка тоже встала. – Господи, какая же я глупая! – покачала она головой. – Нет, нет… Конечно, я сразу знала, что так и будет, – вдруг поникла она и, желая остудить охвативший лицо жар, подошла к окну. Шелестов не знал, что сказать, а Дашенька, немного отдышавшись, вдруг спросила: – Я для тебя тоже была только пари? – Она повернулась и взглянула несчастными глазами.
– О чем ты? – поначалу растерялся Шелестов, но вспомнив о только что упоминаемой мадмуазель Катуш, догадался, что Дашенька в курсе того злосчастного спора, и угрюмо ответил: – Я больше не заключаю никаких пари.
Девушка недоверчиво покачала головой, и Шелестову захотелось объясниться.
– Слишком неприятные воспоминания оставило то последнее моё пари, и я дал себе слово, что больше в такие игры не играю.
– Правда? – грустно усмехнулась она. – С чего бы это?
– Тогда из-за вздорной глупости погиб человек. Мы не были друзьями. Скорее добрыми знакомыми, но мне все равно было невыносимо осознавать, что я стал косвенной причиной его смерти.
– А разве ты мог что-либо исправить? – устремив на князя пристальный взгляд, насторожено спросила Дашенька.
– Не знаю… – задумался Сергей Дмитриевич и виновато вздохнул. – Наверное, мог… Я должен был понять, что он запутался… и был в отчаянии. Раз даже его сестра, забыв о приличиях, пришла просить за брата. Она умоляла, а я не послушал. Не придал значения… А потом… – Шелестов замолчал, перебирая в памяти картины прошлого, и снова заговорил: – Я не запомнил её лица. Время было позднее, да я особо её и не разглядывал. Мне только иногда снятся её глаза… Они такие… Они словно упрекают меня, – признался князь и, вынырнув из воспоминаний, взглянул на Дашеньку и замер. Девушка продолжала напряжённо смотреть на него, и над головой Шелестова разверзлись небеса, и гром и молния грянули одновременно. Он вспомнил эти глаза, и у него перехватило дыхание:
– Так это была ты?! – наконец выдохнул Сергей, и mademoiselle Томилина устало опустила голову, подтверждая его догадку. – Почему ты сразу не сказала мне?!
– Что? – спросила она. – Что я должна была сказать вам, Сергей Дмитриевич? И что бы это изменило?
– Я бы… Я бы мог тебе помочь …
– И что бы вы сделали? Вернули мне брата? Или этого проклятого коня? – едко усмехнулась Дашенька и призналась: – И потом… Я не могла принять помощь от человека, которого считала виновником всех моих бед и ненавидела всей душой.
Шелестов молчал. Грудь просто прожигало насквозь. Настолько мерзко он не чувствовал себя никогда. Действительно, он словно злой рок в судьбе этой девушки. Мало того, что из-за его глупого пари она лишилась и брата, и поместья и была вынуждена, отбросив дворянское достоинство, работать в театре, так он её ещё и соблазнил.
Но последние слова Дашеньки хлестнули по щекам острой пощёчиной:
– Так ты ненавидела меня? – главное, что он услышал. – Так это всё была игра? Ты решила таким образом мне отмстить?
– О чём ты, Серёжа? – растерялась она. – Я не хотела ничего от тебя. Я сторонилась тебя! Разве ты не помнишь? Но потом…
– Дурак! Какой же я дурак! – не слыша её оправданий, истязал себя Шелестов и, покачав головой, вымученно засмеялся. – Не смог просчитать! Хороший ход mademoiselle! Вы вволю посмеялись надо мной? Радуетесь! Да! Теперь я считаю себя последним подлецом. Вы этого хотели добиться?
– Ты несправедлив, Серёжа. – Губы девушки задрожали.
– В самом деле?! И что мне теперь прикажешь делать?
Захваченная жгучей обидой, Дашенька молчала. Обвинять её в коварстве и расчётливости? Это было безумно несправедливо! И желая скрыть подступившие слёзы, она отвернулась.
В глубине души Шелестов понимал: он не прав, но оскорблённое самолюбие затмевало разум. Он всегда считал себя способным просчитать других, но это семейство Томилиных перемешало всё в его сознании. Сначала Андрей, теперь Дашенька. Понимая, что сейчас он не способен спокойно рассуждать, Шелестов решил отложить этот разговор и, резко поднявшись, направился к дверям.
– Серёжа, ты уходишь? – испугалась Дашенька.
– Мне нужно подумать, – сухо ответил князь и скрылся в темноте проёма.
Услышав стук двери, девушка вздрогнула и, обессиленно опустившись в кресло, закрыла лицо руками. «Вот и всё. Он меня бросил», – прошептала она и разрыдалась.
Глава 36
Стылый петербургский ветер встретил Шелестова пронзительным завыванием. Старясь пробрать прохожих до костей, он яростно трепал одежды и хлестал колючими порывами лицо. Но Сергей Дмитриевич не обращал внимания на жалящие происки ветра, а, надеясь остудить бушующий в груди пожар, жадно глотая воздух, бесцельно брёл по улице. Прокручивая в голове давние события, князь осознал: «Глупец! Тебе же давали намёки! Ты должен был догадаться! Её образование. Погибший брат. Намёки Мари. Упрямое нежелание видеть меня. Ответ лежал на поверхности! А ты сделал неправильные выводы», – ругал себя Шелестов и, несколько отдышавшись, остановил проезжающую мимо пролётку.
Увидев сына дома в столь поздний час, Дмитрий Алексеевич очень удивился, но заметив в глазах наследника угрюмое ожесточение, настороженно спросил:
– Полагаю, ты порвал с этой девицей?
– Я сказал ей, что сделал предложение Наталье Михайловне, – бесцветно ответил Сергей.
– Вот и хорошо, – расплылся в довольной улыбке старший Шелестов. – Похоже, у вас состоялся неприятный разговор, – догадался он и, заметив, что сын не склонен к беседам, оставил его в покое и, торопясь сообщить хрошую новость, направился в спальню супруги, .
Сергей прошёл в свою комнату и, небрежно скинув сюртук, упал на кровать. Уставившись в потолок, он видел лишь укоряющие глаза Дашеньки. Они не отпускали его и беспощадно истязали сердце. «И что же мне теперь делать? Что делать?! – Шелестов зажмурился от мучительного чувства безысходности. – Господи! Это просто невыносимо!» Его душа металась между доводами рассудка и порывами страсти, между пресловутым долгом перед семьёй и угрызениями совести, между стремлением добиться признания общества и желанием жить с любимой женщиной.
«Наверное, Андрей Томилин чувствовал что-то похожее, – князь впервые сумел понять брата Дашеньки. – Да, он запутался во всём и не знал, как найти выход. Ну что, Сергей Дмитриевич, ты думал, уж с тобой-то ничего подобного никогда не случится? Уж ты-то всегда просчитываешь всё наперёд… – съязвил на свой счёт Шелестов. – И что теперь? Любишь одну. Сделал предложение другой. Сам себя загнал в угол… Своей самонадеянностью и глупостью. – Князь тяжело вздохнул. – Ах, если бы не то пари! Если бы я вовремя остановился и прислушался к мольбам сестры и своего разума! Андрей остался бы жив… Дашенька считалась бы достойной невестой, и я был бы счастлив…»
