Выдвигать их может быть тяжело, особенно поначалу. Вам может потребоваться раскритиковать чью-то работу или сменить чью-то роль в процессе установки доверительных отношений. Дальше я подробно расскажу вам, как это сделать. Но это не самое сложное. Главная трудность – предложить людям бросать вызов вам так же прямолинейно, как вы бросаете вызов им. Придется замотивировать их делать это настолько открыто, что вы, возможно, сами ощутите злость и раздражение. К этому нужно будет привыкнуть, особенно «авторитарным» лидерам. Но если вы сделаете все правильно, то узнаете много нового о себе и о том, как вас воспринимают люди.
Это знание непременно поможет вам и вашей команде добиться лучших результатов.
Мой коллега и соучредитель Расс недавно взял на работу Элисс Локхарт и назначил ее руководителем контент-маркетинга в Can-dor, Inc. Расс довольно категоричен в своем понимании того, как мы видим радикальную откровенность. Элисс была новичком, и своего мнения не высказывала. Расс, будучи человеком чутким не только к тенденциям, но и к тому, что он – все же ее босс, смог деликатно убедиться в том, что вдохновил Элисс требовать от нас столько же, сколько мы требуем от нее.
Уровень доверия между людьми, которого достаточно для обоюдных требований, независимо от субординационных отношений, достигается со временем и требует внимания. Я увидела подтверждение того, что наш подход работает, когда Расс и Элисс делали пост для блога на нашем сайте. Не согласившись с некоторыми формулировками Расса, Элисс сказала ему об этом. Несколько минут они обсуждали проблему, и казалось, что Элисс готова отступить. Почувствовав слабину, Расс сказал:
– Если у нас есть данные о том, что точно сработает, давай обратимся к ним. Если же их нет, а все, что есть, это наши мнения, давай, поступим по-твоему.
Он позаимствовал эти слова у Джима Барксдейла из Netscape, изменив финал. Короче говоря, Расс согласился с правками Элисс, и данные подтвердили ее правоту.
Это придало ей храбрости, и в следующий раз она обсуждала свою точку зрения с большим рвением – так, что стала переживать, не перегнула ли где-то палку. Нет. И, чтобы подтвердить это, Расс разослал фрагмент под названием «Помоги мне помочь тебе» из фильма Джерри Магуайера. В нем Джерри и его клиент Род вступают в ожесточенный спор, а в конце концов звучит знаменитая фраза Рода:
– Видишь, чем мы отличаемся – ты думаешь, мы ругаемся, а я думаю, что мы наконец говорим по делу!
Чем не является радикальная прямота
Мы говорили о важности вежливости. Радикальная прямота – не лицензия на необоснованную грубость или «удар по лицу».
Если ты произносишь слова: «Давай я буду с тобой радикально откровенен», это не значит, что ты уже ею пользуешься. За этой фразой может последовать ответ вроде такого: «Ты – лжец, и я не доверяю тебе» или «Ты – просто дерьмо». И это будет значить, что ты поступил, как обычный дурачок. Если ты не показываешь, что лично тебе не наплевать, то это не радикальная откровенность.
Кроме того, радикальная прямота – не повод для придирок. Чтобы открыто заявить о своих требованиях к человеку, требуется большое количество энергии – не только от тех, кому брошен вызов, но и от вас. Поэтому используйте ее тогда, когда это действительно необходимо.
Правило № 1 в любых взаимоотношениях – не придавать огласке три несущественные вещи каждый день.
Радикальная прямота – это не про иерархию. Чтобы быть радикально откровенным, вам нужно изучить ее вдоль и поперек. Даже если ваш босс и коллеги не «повелись» на это, вы сможете создать радикально откровенное микропространство для себя и членов команды. Но в таком случае дальше вам нужно будет действовать с большей осторожностью по отношению к боссу и коллегам. Но в общем, если с вашим боссом и коллегами нельзя быть радикально прямым, я бы порекомендовала найти другой подход к развитию рабочей обстановки, поищите такую возможность. Радикальная прямота – вовсе не пустая болтовня и не бесконечная экстраверсия, которая утомит интровертов команды (да и вас лично, если вы причисляете себя к последним). Это не значит, будто нужно напиваться и идти в картинг, или играть в лазертаг, или постоянно ужинать с коллегами. Такие занятия в принципе помогут спустить пар, но займут слишком много времени, да вообще это – не самый оптимальный способ лучше узнать людей, с которыми работаешь, или показать им свою личную заинтересованность.
Надо сказать, радикальная прямота, или откровенность (называйте, как хотите), существует не только в Кремниевой долине и далеко не только в США. Дело – в человеке. Но вообще-то, думать о ней я начала, еще когда работала в одной израильской компании.
Радикальная прямота типична для людей, но межличностно и культурно относительна
Оба фактора радикальной прямоты зависят от ситуации. И определяются слушателем, а не оратором. Радикальная прямота – не тип личности, не талант и не культурное отличие. Работает она лишь в том случае, если другой человек понимает, что ваши попытки проявления личного интереса и жесткие требования исходят из благих побуждений.
Мы всегда должны помнить, что естественная для одного человека или команды радикальная прямота другим может показаться излишне эмоциональной и даже неприятной. Такого рода откровенность требует еще большей гибкости, когда мы переходим из одной компании в другую, и еще больше – если перебираемся в другую страну. Здесь всегда есть свои особенности.
В качестве иллюстрации расскажу о радикальной откровенности по-израильски. Вскоре после окончания бизнес-школы я устроилась на работу в Deltathree – IP-стартап в Иерусалиме. Замечу, что росла я на юге Америки, где люди сделают почти все, что угодно, лишь бы избежать конфликта или спора. В Израиле все наоборот. Разговоры там всегда проходили с необычайно жесткой прямотой.
Никогда не забуду, как подслушала Ноама Бардина, СОО Deltathree, когда он кричал на разработчика:
– Та идея могла быть в пятнадцать раз эффективнее. Ты знал, что можешь сделать лучше. Теперь нам нужно выкинуть все, что ты сделал, и начать заново. Мы потеряли месяц, и ради чего? О чем ты думал?
Это прозвучало резко. Пожалуй, даже грубо…
Понимать израильскую культуру лучше я начала, когда Якоб Нер-Давид, один из инвесторов Deltathree, пригласил меня к себе на обед в шаббат. Его жена, Хавива Нер-Давид, готовилась стать раввином, а среди ортодоксальных евреев такое – редкость. Некоторые люди в синагоге ее осуждали. Но Якоб всецело поддерживал жену, и вместе они рассказали, почему выбрали реформистскую доктрину. То, как они подвергали сомнению интерпретации древнего писания, почему-то напомнило мне о Ноаме, накинувшемся на разработчика. Если бросать вызов самому Богу и переосмысливать его слова здесь в порядке вещей, разумеется, и ожесточенный спор не является признаком неуважения.
Я росла в совершенно другой среде, где было принято верить в то, что Бог сотворил мир именно за семь дней, и считать любое упоминание об эволюции ересью. Я – не больший креационист
[4], нежели Ноам – ортодоксальный еврей, но каким-то образом религиозное воспитание, полученное в молодости, повлияло на наше желание бросить друг другу вызов на работе. Иными словами, я поняла, что нападки Ноама стоит воспринимать не как грубость, а именно как знак уважения.
