Настоящие террористические сети, группировки фанатиков, способные на всё, пользуются этим. А государство практически ничего не предпринимает. В принципе государство и не может ничего сделать, это должно делать общество, население. Нельзя допускать такого, чтобы, как в Америке, сорок нацистов прошли маршем на Вашингтон под охраной пяти тысяч полицейских, чтобы тех, не дай бог, не разогнали их противники. Зачем? Пусть люди сами разберутся. Государство должно сказать: «Я отказываюсь защищать вас, неонацисты!» Пусть народ скажет свое слово. Нет же. Конституция велит нам защищать этих людей. Но зачем? Они сознательно выбрали свой путь.
Райнер стоял на улице, у дома, вместе с Анной-Марией и махал нам вслед – я смотрела в заднее стекло машины и видела, как с каждой секундой их фигурки становились всё меньше. Ну а потом – поворот. И одинаковые домики с разными заборчиками. Не белые – оранжевые, облитые заходящим солнцем, словно апельсиновым соком. И звенящий молчанием городок, чье название, как я и обещала Райнеру, никогда не назову. На прощание он сказал:
– Правые меня обвиняли, что у меня не те гены, – в этом они абсолютно правы. Я горжусь тем, что у меня не те гены. Для меня это комплимент.
Комендант Освенцима Рудольф Хёсс
Он же на Нюрнбергском процессе
Райнер Хёсс у себя дома
Татьяна и Райнер
Небо по имени Гиммлер
Признаться, я вообще не собиралась писать главу о потомках Генриха Гиммлера. Более того, несмотря на мою вынужденную метафизическую близость к некоторым высокопоставленным нацистам в рамках проекта «Дети Третьего рейха», фигура рейхсфюрера СС Гиммлера, сама по себе загадочная (он всегда держался в тени Гитлера), не вызывала у меня особого интереса по ряду причин. Прежде всего, потому что «спикеров» от семьи Гиммлер – ни таких, которые бы несли за собой драму и страдание (Беттина Геринг пусть и не близкая родственница рейхсмаршала Геринга, но перевязала себе маточные трубы, чтобы не продолжать род), ни таких, кто мог бы рассказать о семье изнутри, – не было. Дочь Гиммлера, Гудрун, никогда не снималась, и у нее, пожилой фрау за восемьдесят, на то есть свои основания, о которых вы непременно узнаете из этой главы. Поначалу я питала иллюзии, что Гудрун изменит вдруг свою принципиальную позицию и всё-таки решится поучаствовать в фильме, но когда стало очевидно, что для меня она не сделает исключения, я утратила интерес к спецоперации под кодовым названием «потомки Гиммлера». Разумеется, я знала, что в Германии живет и внучатая племянница Генриха Гиммлера, Катрин. Она даже написала книгу «Братья Гиммлер»
111 – о своем дедушке, которого никогда не видела, и его брате «Хайни». Но Катрин, во-первых, – родственница дальняя. Во-вторых, с психикой у нее в целом всё нормально. А когда нормально – тогда пресно и неинтересно.
Более того, Катрин, вроде бы не слишком стремящаяся к публичности, высказывалась в прессе о злодеяниях нацизма – в самых общих чертах – и даже читала лекции в университетах. Лекции о Третьем рейхе, Гиммлере и своем негативном отношении к нацизму, разумеется. У меня даже закрались подозрения, что Катрин словно бы «примазывается» к обличению нацизма на правах своего дальнего родства с Гиммлером. Так часто бывает, когда, кроме как на фамилии, не на чем заработать. И винить родственников нацистов за это трудно, ибо, зарабатывая деньги лекциями и книгами не самого занимательного содержания (многим из них попросту нечего сказать, кроме общих осуждающих пассажей), они всё-таки обличают своих предков и режим Третьего рейха.
Поскольку о своей личной жизни Катрин почти не упоминала, в желтой прессе иногда появлялись заметульки с заголовками в духе «Гиммлер вышла замуж за еврея и приняла иудаизм!». На самом деле все они являлись перепечаткой одной и той же старой заметки неизвестного журналиста. Впрочем, если Катрин и вправду вышла замуж за еврея, да еще и правоверного иудея, на чем журналисты делали особый упор, то почему бы не предположить, что она вышла замуж в первую очередь по любви, а не по причине, что «тяжело переживает родство с Гиммлером и пытается, как может, искупить и свою вину перед еврейским народом». Уж очень самим журналистам хотелось углядеть в биографии Гиммлер патологию раскаяния.
Когда я начала съемки фильма, то на всякий случай закинула удочки к Катрин Гиммлер, но получила очень мягкий и вежливый отказ и не стала особо настаивать на встрече с ней. Никлас Франк и Рихард фон Ширах говорили мне, что пересекались с Катрин на презентации ее книги, но не испытывали большого желания знакомиться ближе – оно и понятно: седьмая вода на киселе. И это настораживало их – тем более что Катрин пыталась виниться за своего родственника Генриха Гиммлера, не будучи его прямым потомком. В то время как родная дочь рейхсфюрера СС Гудрун со своими детьми активно продолжала многолетнюю работу в области насаждения и укрепления идей неонацизма в Германии. Это не шутка, и мы обязательно вернемся к теме Гудрун Гиммлер. А пока – про Катрин.
Уже после того, как я сдала свои фильмы, которые в ожидании эфира упокоились на полках Первого канала, я стала собираться в Берлин – и эта поездка к проекту отношения не имела. Но вдруг вспомнила, что там живет Катрин. А заодно подумала, что разговор с ней не будет лишним и мне не придется обходить тягостным молчанием фамилию Гиммлер в книге, ибо это будет не очень правильно по отношению к читателю. К тому же у меня было снято интервью с журналисткой Андреа Рёпке: она была единственной героиней проекта «Дети Третьего рейха», не имеющей родства с нацистскими бонзами. Но именно эта журналистка больше всех знала о Гудрун, дочери Гиммлера, и ее неонацистской деятельности в Германии.
Я написала внучатой племяннице Гиммлера еще одно письмо:
«Дорогая Катрин, если вы еще меня помните, то днями я собираюсь в Берлин, – буду благодарна, если решите встретиться со мной и уделить мне немного времени, чтобы мы могли поговорить».
Отправив письмо, я даже не рассчитывала, что Катрин меня вспомнит, – но нет, она вспомнила:
«Уважаемая госпожа Фрейденссон!
Конечно же я помню Вас. Я знаю, что в подобных делах зачастую планы меняются в последний момент. Хотя это довольно спонтанно, полагаю, у меня будет возможность встретиться с Вами.
