Сэр Готмар моментально насторожился.
– Когда его светлость произносит это «почти», я понимаю, что сожгли всего половину герцогства. А что это «почти» значит у вас?
Сэр Чарльз развел руками:
– Мы лишь помощники сэра Ричарда, так что у нас масштабы помельче. Во время прогулки как-то сам по себе сломался воздушный корабль, а заодно и то, что оказалось под ним.
Сэр Готмар посмотрел на меня волком, но я шарю взглядом по балконам в надежде увидеть миниатюрную герцогиню, и он повернулся к сэру Чарльзу.
– А что под ним оказалось?
Сэр Чарльз, явно копируя мою манеру, сказал с великой небрежностью:
– Да крепость некоего великого…
Сэр Филипп быстро поправил:
– Величайшего!
– Да-да, – согласился сэр Чарльз. – Величайшего, спасибо сэр Филипп, у вас изумительная память! Величайшего мага Ундерлендов, как говорят, хотя нам показалось, что это так, тьфу, просто пьяный пастух гусей, что умеет только в носу ковыряться, да и то одним пальцем. Он вроде бы сопротивлялся, не хотел, чтобы его убивали, чудак какой-то, но мы тогда уж заодно и весь Термитник…
Сэр Готмар вскричал в ужасе:
– Термитник? Тот самый?
– Не знаю, – ответил сэр Чарльз. – Вроде бы других близко не было. Правда, странное название?.. Потом мы перебили его зверушек и вернулись сюда. Уже на драконе.
Сэр Готмар выпучил глаза, глядя на великолепных лордов, красивых и невозмутимых.
– На… дра… драконе?
Сэр Чарльз посмотрел на сэра Готмара с изумлением.
– Ну да, а как же… А что, у вас они носят не всех?
– Н-нет, – проговорил Готмар.
Сэр Чарльз сердито дернул щекой.
– Безобразие какое-то! А если кому-то надо? Тогда как?.. Ладно-ладно, можете не отвечать, мы ведь с вами знаем ответ, верно? Если Ундерленды тоже под рукой сэра Ричарда Завоевателя, то здесь будут хорошие безопасные дороги, мосты, переправы и хороший просторный кабак на каждом перекрестке. С очень веселыми женщинами.
Сэр Филипп пробормотал:
– Подхалим…
Сэр Чарльз сказал громко:
– И драконы. Всех будут носить, сэр Готмар! И вас.
Сэр Готмар отпрыгнул от него, как от сумасшедшего.
– Нет уж, нет уж!
К нам подошел священник, я поклонился смиренно и сказал с предельной благочестивостью:
– Святой отец, я слышал, вы требовали, чтобы тот дьявольский сосуд греха, воздушный корабль, был уничтожен?.. Я верный сын церкви, и потому тут же выполнил ваше повеление!
Он перекрестился, перекрестил меня и сказал с облегчением:
– Спасибо, ваша светлость!.. Эта штука не давала мне покоя, но моих слабых сил недоставало, чтобы убедить герцога или герцогиню…
– Моих достало, – прервал я. – Я верный воин церкви, паладин Господа, упомяните об этом в своих отчетах, когда будете отправлять в Рим.
– Слава Господу!
– Аминь, – ответил я и пошел в донжон, ибо на балконе своих покоев показалась леди Иля, тоненькая и хрупкая в золотистом платье, с неизбежной высокой прической и, как догадываюсь, на высоченных каблуках. Промелькнула, как видение, и скрылась внутри.
Меня потащило как магнитом, я позволил ногам нести меня туда, куда они хотят, не разрешил только бежать, как-то уж будет слишком, я же теперь цаца, должен блюсти, и я блюл настолько, что вместо того, чтобы ухватить ее и смять в объятиях, замедлил шаг, церемонно поклонился и сказал дежурным голосом:
– Я приветствую вас, наша дорогая хозяйка!
Она чуть присела, ответила тоненьким голоском:
– И я рада вас видеть, сэр Ричард! Надеюсь, ваше ожидание ответа Его Величества не выглядит, судя по вашим измятым и забрызганным кровью доспехам, слишком уж скучным?
– Я просто уверен в этом, – произнес я и, взяв ее хрупкую кисть руки с тоненькими пальчиками, склонился в поклоне.
Мои губы припали к ее нежной коже, как умирающий от жажды бедуин – к источнику чистой прохладной воды. Ее пальцы дрогнули, через мгновение попыталась освободиться, но я все не мог отпустить, и, когда уже сам заставил себя оторваться от сладостного наслаждения, словно пожирал нечто невиданно сладостное, она дрожала всем телом, близкая к обмороку, и готова была упасть.
Я подхватил ее, удержал, она открыла дивные глаза и прошептала:
– Вы меня губите…
Я медленно, как завороженный, приблизил ее к себе, она смотрела в испуге, но губы сложила для поцелуя. Я припал к ним, сперва именно так, как она хотела, потом по-своему и наслаждался их хрупкой нежностью, вбирал в себя трепетное наслаждение, еще далекое от плотского, это как свежий ветерок пред грозой, а потом легкий дождик, прибивающий пыль, в то время как небо постепенно темнеет, в нем кипят страсти, сверкает молния, плотоядно рокочет гром и все ближе и ближе неистовство грозы, когда природа корчится и выгибается в слепой страсти, наконец достигает верха блаженства, а потом вся Вселенная обессиленно успокаивается, расслабленно прислушиваясь к своим ощущениям.
В какой-то миг она чего-то испугалась и попыталась упереться в мою гранитную плиту груди тонкими руками, способными разве что отодвинуть шелковый занавес.
– Нет, сэр Ричард, нет! Не здесь!
– Вы правы, – шепнул я и, подхватив ее на руки, понес в спальню.
Она закрыла глаза, положила голову мне на плечо и затихла.
Глава 14
Снизу донеслось конское ржание, я лежал в постели с раскрасневшейся Илей и уговаривал не стесняться, но все равно уловил, что конь не наш, их голоса знаю, как и всех местных, насторожился и быстро вскочил.
Она вскрикнула испуганно:
– Сэр Ричард?
– Леди Иля, – ответил я и запрыгнул в брюки, – мне кажется, прибыл гонец. Голос какой-то побережный!
Она охнула:
– От Его Величества?
– Судя по конскому ржанию, можно сказать и так…
Я перебрался в свои покои, а оттуда вышел на балкон, откуда меня могут видеть все, и сделал вид, что глубоко погружен в серьезные мысли о судьбах человечества.
Правда, мешает то, что совсем недалеко окна леди Или, оттуда доносятся сладкие запахи дико скомканной и смятой постели, потому тут же совсем иные мысли начинают роиться в голове, очень почему-то не государственные и не о вящей славе и пользе для народа и Отечества.
Внизу появился рейнграф Чарльз, замахал руками:
– Ваша светлость! Ваша светлость!
Я крикнул слегка раздраженно:
– Что стряслось?
– Гонец, – прокричал сэр Чарльз ликующе. – Гонец! Гонец от Его Величества короля!
