— Ты же говорила в три часа… разве нет?
Подруга явно была удивлена, увидев меня у себя на пороге.
Мы уселись пить кофе, двое ее детей начали драку, и подруга велела им уйти. Сначала они посмеялись, а потом озадаченно посмотрели на нее:
— Ты… злишься на нас, мама?
— Да! Конечно, я на вас злюсь!
— Ну хорошо…
Дети просто не понимали выражения ее лица — слишком уж незначительными были эти изменения.
Мы живем в эпоху, когда идеал красоты — это «прекрасная» фигура и лицо без единой морщинки. Сегодня идеальная женщина — это двенадцатилетний подросток с сосками. Мужчинам же следует походить на мускулистого Адониса/Хемсворта с рубленым подбородком, убийственными скулами и ослепительной улыбкой. Но даже модели из Victoria’s Secret и Хемсворты не выглядели бы так идеально без серьезной работы (и зачастую «работать» приходится пластическим хирургам).
Я понимала, что пришла всего лишь получить консультацию у частного пластического хирурга, который согласился кое-что мне рассказать. Я знала, что не должна воспринимать все это лично. Но оказалось, что я ничем не отличаюсь от обычных девушек. Замечания доктора относительно моего лица меня расстроили. И это было плохо.
— Для начала нужно разобраться с морщинками.
Доктор Франкенштейн обвел мою голову, чтобы показать, что это общая проблема, а потом кончиком ручки стал указывать на конкретные недостатки.
— Вот тут сильно выражены морщинки от смеха… — Он указал на уголки моего рта.
«Это потому что жизнь казалась мне страшно смешной — до сегодняшнего дня», — хотелось крикнуть мне.
— Уверен, что вы предпочитаете спать на левом боку — об этом говорят морщины у глаз и рта.
Черт побери, он прав! До беременности я спала на спине, но потом мне посоветовали спать на левом боку, и теперь я не могу избавиться от этой привычки. Я купила шелковые наволочки, надеясь, что это пойдет на пользу моему лицу (Легомен спит на креповых наволочках и по утрам напоминает чайный пакетик). Но судя по всему, придется поработать.
— Потом я рекомендовал бы вам ввести филлер вокруг губ и, конечно же, ботокс на лбу, чтобы избавиться от морщин.
Конечно же…
— И еще вот это… — Он взялся руками за подбородок, словно расправляя большую бороду в стиле Санта-Клауса. Это еще зачем? У меня нет бороды! — С возрастом клетки кожи отмирают, становятся сухими и, как бы это сказать, желтеют.
— Желтеют?
— Именно.
Доктор кивнул и принялся что-то быстро писать. Наверное: «Исправить большую желтую бороду Санты».
— Вам поможет химический пилинг, — сообщил он и добавил: — А что вы думаете насчет шеи?
Про шею я вообще не думала, но на ней явно сказались добрых десять лет.
— Если хотите, я порекомендую вам хорошего дантиста.
Оказалось, что у меня слишком узкая челюсть. Если над ней поработать, то мое лицо приобретет более молодой вид.
— Хирургия и брекеты — и через два года вы будете выглядеть прекрасно.
— Через два года?!
Он кивнул.
— Не думаю, что смогу потратить на это два года, — робко проблеяла я.
— Ну тогда… — он продолжал выискивать недостатки моего лица, — может быть, импланты?
Я невольно ухватилась за грудь.
— Нет! Спасибо…
— Перейдем к бедрам? — предложил доктор, когда я стала судорожно кутаться в пальто.
Липосакция — вторая по распространенности пластическая операция
[13]. Как обладательница довольно пышных бедер, я не раз об этом задумывалась. Как славно было бы жить в параллельной вселенной, где нет боли, а в обществе сложилось гендерное равенство, и женщин ценят не за внешность. В такой вселенной мне не было бы дела до размеров своих ног! Но недавно я узнала об исследовании, проведенном в кампусе медицинского факультета университета Колорадо. Ученые установили, что жир, удаленный в процессе липосакции, обычно возвращается на других участках тела. И всего за год! Кроме того, никто не знает, где это произойдет. Можете представить себе, насколько это ужасно? Сидеть и ждать, где твой жир захочет отложиться! Он может появиться где угодно! («О, Хелен, у тебя такие стройные бедра! Но, похоже, ты начинаешь превращаться в верблюда…»)
От липосакции я вежливо отказалась.
— А колени? Сегодня мы творим чудеса с коленями…
У меня жирные колени?! Честно говоря, о коленях я вообще никогда не задумывалась, но доктор Франкенштейн подробно рассказал мне о некоем чудесном растворяющем жир энзиме, который обойдется мне всего в 900 фунтов стерлингов и «за неделю» избавит меня от синяков и отеков.
— Может быть, в другой раз…
— Хорошо, — поджал губы доктор, словно осуждая мою глупость — кто еще сделает мне такое прекрасное предложение! — На какую дату записать вас на пилинг?
— Э-э-э… Пока не знаю… А может быть, воспользоваться каким-нибудь кремом?
Доктор саркастически расхохотался.
Я ушла. Да, сегодня болезненные и дорогие «модификации» внешности стали нормой, но хирургия и ботокс не для меня.
По дороге домой я читала о физическом и психологическом влиянии хирургии. Исследование, проведенное в 2013 году, показало: большинство тех, кто прибегал к пластической операции, рассчитывали, что это сделает их лет на десять моложе, но становились они моложе года на три, не больше. Скальпель не делает нас значительно моложе. Многочисленные исследования показывают, что косметические операции ведут к дисморфическому расстройству и другим проблемам с психическим здоровьем. Кроме того, у женщин после операций на груди повышается риск самоубийства. Так что скальпель точно не делает нас счастливее.
«Но ведь есть другие способы изменить внешность и почувствовать себя лучше? — подумала я, усаживаясь в понедельник утром за рабочий стол. — Наверняка есть здоровый и счастливый способ восприятия собственного тела?»
— Сомневаюсь, — фыркнул Легомен, прочитав только что написанную мной фразу. Ненавижу, когда он подсматривает через плечо.
— Ты подсматриваешь!
— Извини! — Он отвернулся от моего ноутбука. — Хотя в этом что-то есть… Я что-то слышал… «тиа-что-то»… типа «Тиа Мария»…
Он уткнулся в свой смартфон и начал рыскать в Интернете. Легомен одно время встречался с девушкой-медиком и теперь «много знает», по его собственным словам. Причем говорит он все это с безумной уверенностью, выдающей полное отсутствие профессиональной подготовки.
— Я найду и отправлю тебе, — сказал он, возвращаясь к традиционной ежедневной забаве — поискам второго носка.
