– Да, я замечал, что некоторые в преклонном возрасте совершенно теряют чувство чести, – задумчиво проговорил Стивен, – и позволяют себе куда как странные действия. Что еще гнетет тебя? Корбетт, полагаю? Это тот случай, когда цербер сгрыз изнутри человека.
– Так и есть, он просто работорговец. Обращаю твое внимание, мне нечего сказать против его отваги, он доказывал ее много раз. Но по моим заметкам его судно на самом деле в отвратительном состоянии. Изрядное старье, к тому же всего лишь двенадцатифунтовки. И при всем этом нам без него не обойтись.
– А что ты скажешь о командире «Сириуса»?
– Пим? – лицо Джека просветлело. – Ох, как бы я желал иметь еще троих Пимов и столько же «Сириусов»! Он, может, и не сияющий феникс, но он из того сорта людей, который мне нравится – три Пима – и у тебя будет настоящее братство. Имея трех Пимов мне никого не надо принуждать действовать так, как нужно. Или, на крайний случай, три Элайота, хотя он не задержался с нами. Больше – это был бы уже перебор. Кажется, он собирается уволиться по здоровью, как только сможет. Если это так, мне придется до предела ублажать Корбетта и Клонферта. Потому что без хорошего взаимопонимания на эскадре ей лучше вообще не высовываться из порта. Уж как мне добиться этого с Клонфертом – понятия не имею! Ясно, что без крайней нужды я не собираюсь вставать ему поперек клюзов, но ведь с этим чертовым делом с его женой я уже практически так и поступил. Он ужасно возмущен, отказался от моего приглашения – слыханное ли дело! Независимо от прошлых стычек – так их и не было! Странный это случай, Стивен. Когда мы говорили о нем недавно, я не хотел говорить, что сомневаюсь в его поведении – ужасная штука сказать такое о человеке. Но ведь я действительно сомневался, и не я один! Однако, может быть, я был не настолько мудр, как полагал, хотя он и смотрится, как ярмарочный хлыщ, да и его корабль тоже. Но ведь он неплохо продвинулся на Средиземном с адмиралом Смитом.
– Это оттуда он привез свою звезду? Что-то мне не попадался на глаза приказ о награждении.
– Да, туркам требовались офицеры, но на них смотрели как на диковинку и мало кто из офицеров просился на их службу, собственно, лишь Смит да Клонферт. Но он неплохо показал себя – несколько вполне достойных рейдов и смелых прорывов числятся за ним уже и в этих водах. Он их неплохо знает, да и лоцман он прирожденный. Осадка у «Оттера» мизерная, меньше, чем даже у «Нереиды», поэтому он может свободно ходить среди рифов, а если верить адмиралу Берти – он может потягаться с Кохрейном в игре на нервах противника.
– Да, я уже наслышан о его предприимчивости и о возможности его корабля подходить к самому берегу. Несомненно, мне придется с ним общаться время от времени при высадках и уходах с побережья. Но ты говорил о наших шансах. Какими они тебе кажутся в настоящее время?
– Если просто смотреть по соотношению кораблей и орудий и только с точки зрения чисто морских баталий – все скорее против нас. А если еще учесть, что мы будем за две тысячи миль от наших баз, а они – в своих водах, протяни руку и возьми все, что требуется, ну, можно сказать, что отношение сил – где-то три к пяти. В Канале или в Средиземном я бы посчитал их равными, поскольку в тех водах мы все время в море, а они киснут в портах. Но тут их тяжелые фрегаты в плаваниях уже чуть не год – куча времени для подготовки сплаванного экипажа умелыми офицерами, а французские офицеры не из худших. Но все это гипотезы – слишком много в уравнении неизвестных. Я, скажем, не знаю ничего об их капитанах – а ведь от них зависит все. Увидев их в море хоть раз, я бы мог установить соотношение наших сил гораздо точнее.
– Потому что тут же устроил бы мордобой?
– Нет. Достаточно увидеть их один раз, хотя бы только мачты.
– Неужто ты и в самом деле можешь судить об их возможностях по такой малости?
– Конечно, – бросил Джек, слегка раздражаясь. – Ну что ты за человек, Стивен! Да любой моряк может рассказать все о другом моряке, глядя, как он ставит кливер, меняет галс или управляется с лиселями, точно также, как ты можешь рассказать все о докторе по тому, как он отпиливает ногу.
– Опять это «отпиливание ноги». Все больше убеждаюсь, что для простой публики все благородное искусство медицины только и сводится к ногоотпиливанию. Я вчера встретил человека, который был столь любезен, что позвал меня сегодня, довольно рассудительного – он скоро, думаю, изменит твое мнение о предмете. Он – врач с «Оттера». Мне бы в любом случае пришлось поддерживать с ним знакомство для наших целей, поскольку «Оттер», как бы ты сказал, наш прибрежный корабль, но я не жалею, что встретил его. Он – человек блестящих качеств (или был таким). Но, возвращаясь к нашим шансам – ты оцениваешь их как три к пяти в пользу французов?
– Что-то в этом роде. Если просто складывать тоннаж, пушки и экипажи – то выйдет куда хуже, но, по настоящему я ничего не могу говорить о возможностях до того, как все увижу. Хотя я уже отправил сотню из своего экипажа помочь на борту «Сириуса» и хотя я знаю, что Пим делает все возможное, чтоб подготовить корабль к выходу как можно быстрее, мы еще сами должны загрузить припасы минимум на полгода. И надо бы откренговать «Боадицею» – это единственный шанс очистить дно на Бог знает какое время, так что я не вижу возможности выйти раньше субботнего отлива.
Для этого я буду жучить экипажи и давить на арсенал так, что они проклянут меня, но кроме этого я не могу сделать ничего. Да что я, сам Архангел Гавриил больше ничего не смог бы... Так что, Стивен, что ты скажешь о предложении немного помузицировать? Мы могли бы поработать над вариациями на тему «Прочь, скучные заботы!»
Глава 4
Эскадра, идущая на северо-восток с устойчивым попутным пассатом, представляла великолепное зрелище. Идеальная кильватерная колонна растянулась на полмили по морю – и какому морю! Индийскому океану с его лучшим неглубоким сапфировым оттенком, на фоне которого так ослепительно сияла белизна парусов. «Сириус», «Нереида», «Рэйсонейбл», «Боадицея», «Оттер» и, дальше под ветром, быстрая вооруженная шхуна Ост-Индийской Компании «Уосп» – далеко, так что ее треугольные нижние паруса были скрыты линией горизонта и виднелось лишь белое облачко на фоне длинных плоских облаков вокруг притаившихся вдали вершин Реюньона.
Мыс и его грозные шторма лежали теперь в двух тысячах миль за кормой, на юго-западе, и между ними и эскадрой уже пролегли восемнадцать дней хорошего хода. Экипажи только-только приходили в себя после жутких авралов по подготовке судов к выходу в течение всего трех приливов, что казалось просто за пределами человеческих сил. Однако в море новые труды ожидали их, в первую очередь, поддержание кильватерного строя с дистанцией точно в один кабельтов требовало от экипажей непрерывного внимания и массы усилий. «Сириус», с его обросшим днищем, был вынужден идти под брамселями, на «Нереиде» сражались с ее привычкой постоянно уваливаться под ветер, и, стоя на юте «Рэйсонейбла», Джек наблюдал, как на его любимой, хотя (слегка!) медлительной «Боадицее» Элайот отчаянно перетягивает бом-брамселя. Лишь флагман, ходкий, несмотря на солидный возраст, да «Оттер» без труда держали свое место в строю. А сверх того, на всех кораблях, кроме «Боадицеи» творила форменный конец света страсть коммодора к артиллерийской стрельбе.
