Иногда это означает принятие непопулярных решений, а некоторые этого не понимают. Вот почему несколько лет назад дошло до того, что люди разбивали вдребезги любую статую Колумба, какую только могли найти. Кончилось дело массовой демонстрацией в городе Колумбус (штат Огайо), и мне нет нужды говорить вам, к чему это привело. Думаю, фотографии, сделанные во время этой демонстрации, до сих пор стоят у всех перед глазами.
А представьте себе, что бы было, если бы мы могли снять Колумба с палубы его корабля в 1492 году, сразу после того, как он увидел землю, это обещание нового начала. Снять, а затем перенести его сюда и сказать ему, каково будет его наследие. Что он станет злодеем. Продолжил бы он плавание в таком случае или вернулся бы назад?
Не знаю. Облако пока не освоило путешествий во времени (хотя, и я говорю это серьезно, у меня был отдел, занимавшийся этой темой года два, а почему бы и нет?). Поэтому попутешествовать во времени не удастся, по крайней мере в последние несколько месяцев моей жизни.
И все же это заставляет меня подумать о моем наследии.
Есть две вещи, которыми я чертовски горжусь.
Я уже немного рассказал о том, как Облако создало модель, нацеленную на сохранение окружающей среды путем сокращения выброса в атмосферу парниковых газов, о том, какую важную роль в этом сыграла минимизация перевозок. Но все это произошло не в вакууме. Не было такого, что мы выстроили Материнское Облако и сказали:
– Ну вот, теперь все стало иначе.
Прежде всего, пришлось переосмыслить то, как мы строим. Я знаю, что Америка считается страной капиталистической, но добиться здесь процветания бизнеса невероятно трудно. Вот почему многие американские компании работают за границей. Если вы воздвигаете на моем пути одну преграду за другой, с какой стати я буду строить здесь бизнес? Почему бы не выбрать другое место, где таких преград передо мной не ставят?
Представьте себе жилой дом. Скажем, шестиэтажный. Желающих жить в нем много, потому что он красив. В него переезжает все больше и больше народу, и владелец здания думает: почему бы не надстроить этаж-другой? И надстраивает, и это нормально. Рост – штука хорошая. Он заработает немного больше денег, сможет лучше обеспечить свою семью.
Но теперь представим себе, что город перенаселен. Скажем, все больше людей переезжает в него, и владелец дома уже не то что хочет, он вынужден строить, чтобы удовлетворить спрос на жилье. Тут уж дело не в его стремлении заработать. У него есть собственность. Эта собственность ценна. Я бы сказал, что у него есть ответственность перед городом в целом. Город не может расти без людей. Поэтому владелец дома надстраивает этаж или два. Но большего не позволяет фундамент. Приходится учитывать существующую инфраструктуру.
Чем больше становится такое здание, тем менее оно безопасно.
Надстройте слишком много этажей, и оно обрушится.
Вот почему вы пробуете привить к существующему новые нужды. Возможно, разумнее было бы снести к чертям это здание. Начать все заново с фундамента. Учтите уже существующие нужды, подумайте о будущих и начинайте строить с учетом всего этого. Воздвигните тридцатиэтажное здание. Сделайте фундамент достаточно прочным, чтобы при необходимости сверху можно было надстроить еще.
Подумайте о городах, которые стали необитаемы из-за того, что дороги строились с расчетом на население в сто тысяч жителей, а оно перевалило за миллион. Подумайте о том, как канализационная система приходит в негодность из-за коррозии, оттого что в городе вдруг становится в три раза больше народу и нагрузка на канализацию возрастает втрое.
Мораль: иногда приходится переосмысливать стратегию, вместо того чтобы строить на ненадежном фундаменте. Вот почему я так энергично лоббировал законы, которые должны были помочь расти бизнесу, и добивался отмены тех из них, которые мешали его росту. Возьмем для примера Закон красной ленточки о ликвидации. Раньше на строительство сооружения и на открытие в нем бизнеса уходили годы. Приходилось проводить все эти исследования и ставить галочки в клеточках, большинство из которых не имели к делу никакого отношения. Например, в одном штате, по-моему в Делавэре, приходилось провести исследование для одного агентства о воздействии вашего будущего бизнеса на окружающую среду, которое стоило кучу денег и занимало около полугода. И было еще другое агентство, которое также требовало приложения о влиянии на окружающую среду. Но вы не могли подать одно и то же приложение в оба агентства. Приходилось делать два раза совершенно одно и то же и платить дважды. Чтобы правительству было чем заняться.
Боже вас упаси пытаться строить, не нанимая профсоюз. Установят у вас перед стройкой огромную надувную крысу и будут орать на всякого, кто попытается к вам пройти. А если попробуете нанять профсоюз, заплатите в четыре раза больше, да к тому же и работу выполнят хуже. Люди не стараются, когда не боятся увольнения. Если человек стремится заработать, он работает усердней. Вот почему я отстаивал свободу от давления в строительном законе. Теперь этих надувных крыс больше не увидишь. Кто-то такую надует – полиция сразу вмешивается, и ее увозят на свалку, где ей и место.
Или взять закон об отмене использования денежных купюр, который подтолкнул правительство добиваться большей надежности связи ближнего поля, чтобы можно было прекратить печать и обмен такого количества денег.
Важнее всего был закон о свободе от использования машин, определивший квоты найма рабочей силы, а также максимальное количество должностных обязанностей, которые всякий конкретный бизнес мог переложить на роботов. Это стало наиболее противоречивым из моих поступков, гораздо более противоречивым, чем введение рейтингов наемных работников, потому что многие другие владельцы предприятий пришли в ярость и были невероятно злы на меня за это. На самом деле многие вещи в Облаке можно было бы удешевить, если переложить некоторые производственные операции на роботов. Это могло бы сэкономить миллиард-другой. Но, черт возьми, я хочу видеть людей за работой! Хочу пройти по складу и видеть людей обоего пола, которые могут прокормить себя.
Это реально переопределило многое. За год до того, как был принят закон о свободе от машин, уровень безработицы достигал примерно 28 процентов. А через два года? Три процента. От этого показателя мне становится тепло по ночам. К тому же все эти владельцы предприятий, поняв, что налоговые льготы довольно высоки, со мной согласились.
Все вышеперечисленное облегчало мне задачу, помогало растить Облако и предоставлять людям хорошо оплачиваемую работу. Я горжусь не столько собой, сколько другими предприятиями, которым помог.
Но было бы довольно печально, если бы мое наследие заключалось только в этом, и я рад сообщить вам, что это не так.
Другая часть моего наследия – моя дочь, Клэр.
Клэр – мой единственный ребенок. Я никогда об этом не рассказывал, но у Молли была тяжелая беременность, и потому мы решили, что одного ребенка будет достаточно. Помню, меня спрашивали, разочарован ли я, что у меня родилась девочка, а не мальчик. Это меня бесило. Это прекрасное крошечное создание, совершеннейшая штука в мире, физическое воплощение любви, которую я испытываю к своей жене. Как я могу хоть чуточку сожалеть, что это не мальчик? Каким же надо быть человеком, чтобы задавать такие вопросы?!
