– Здорово, – сказала она в восхищении.
– Нам часто приходится иметь дело с вывихами, – сказал молодой человек. – Дайте-ка угадаю, вы не пользовались страховочным снаряжением.
Цинния засмеялась:
– Конечно, нет.
– Идите домой, купите ибупрофен, обложите сустав льдом. Все пройдет. – Он посмотрел по сторонам. – Или, если ищете чего-то чуть более… утешительного…
Цинния не возражала против того, чтобы испытать все по два раза, но сейчас было не время.
– Я ударилась головой.
Молодой человек достал из нагрудного кармана ручку, щелкнул ею, и на ее конце зажегся огонек. Он помахал ручкой перед глазами Циннии, от яркого луча она поморщилась. Молодой человек покачал головой.
– Я не нахожу у вас сотрясения.
– По-моему, будет лучше направить меня в больницу, – сказала она. – На всякий случай.
Он посмотрел по сторонам, как бы желая убедиться, что они одни.
– В больницу хотите? Потому что… послушайте, я бы вас не отговаривал, если бы было что-то серьезное. Но у вас то, что пройдет от простой прогулки. – Он подался вперед и понизил голос: – Я пытаюсь помочь вам.
– Понимаю, – сказала она. – Но меня убивает головная боль, а я забочусь о своем здоровье.
Он кивнул. Вздохнул. Как будто он все понимает, но зря она не хочет прислушаться к его совету. Похлопал рукой по койке.
– Ложитесь. Пристегнитесь ремнем.
Цинния сделала, как сказал молодой человек, и он ушел в отгороженное пространство в передней части вагона. Она нашла ремень, свисавший с койки. Легла, пристегнулась. Трамвай тронулся. Он двигался так плавно, что, казалось, стоит на месте.
Пакстон
К лифтам выстроились длинные очереди. Казалось, последняя волна работников склада будет втягиваться в них, пока не закончится обновление. Как будто разбили стеклянную радугу и собрали перемешанные осколки в одном месте. Пакстон обошел вестибюль и убедился, что подчиненные заняли свои места.
Он нашел Масамбу, которого неофициально назначил своим заместителем по причине ревностного отношения к службе. Другие постоянно переспрашивали Масамбу, говорившего с сильным акцентом, но Пакстон отлично его понимал с первого раза. Он кивнул этому высокому грузному человеку и спросил:
– Ты в порядке?
Масамба отдал честь:
– Да, сэр, командир, сэр.
Пакстон засмеялся:
– Оставь это, пожалуйста.
Масамба начал было снова отдавать честь, показывая, что понял приказ, но спохватился:
– Есть.
У Пакстона в кармане зажужжал телефон. Пришло текстовое сообщение от Викрама.
Проверка связи. Пожалуйста, не обращайте внимания.
Номер сотового телефона Пакстон сообщил Викраму без особого энтузиазма. Но, что поделать, Пакстон – начальник подразделения, не какой-нибудь плебей, случайно назначенный на пост или, того хуже, посланный в общежитие за каким-нибудь плебеем.
Народу в вестибюле осталось самое большее на два лифта. Пришло еще одно сообщение.
Один трамвай «Скорой помощи» находится на пути к больнице. Все остальные водители трамваев должны остановиться и доложить об этом. Голубые, пожалуйста, проведите осмотр территории.
Через несколько секунд пришло еще одно сообщение:
Господи, ох и горячая цыпочка едет сейчас в больницу. Придется уделить ей любви и заботы.
Затем пришло еще одно – с фотографией Циннии, взятой из личного дела.
Пакстон поморгал. Что-то тут не так. С какой стати Викрам рассылает фотографию Циннии?
Затем:
Система взломана. Взломана. Не обращайте внимания на последнее сообщение. Не обращайте, не обращайте. Его отправил не Викрам, повторяю, ЕГО ОТПРАВИЛ НЕ ВИКРАМ.
Пакстон осмотрел вестибюль, как будто кто-то из находившихся в нем мог ответить на его вопросы. Цинния в трамвае «Скорой помощи»? Она травмирована? Насколько серьезно? Пакстон посмотрел на свои часы, намереваясь запросить эти сведения в Административном или Медицинском корпусе, но не знал, куда обратиться.
Последние лифты с пассажирами ушли наверх. Вестибюль опустел, в нем остались только сотрудники охраны. Нога у Пакстона задрожала. Тело требовало движения, и это проявлялось непроизвольным подергиванием.
Обычные трамваи стояли, но трамваи «Скорой помощи», укомплектованные соответствующим персоналом, по-прежнему ходили. Пакстон подошел к Масамбе.
– Остаешься за старшего. Инструкции знаешь?
– Не знаю…
– Мою подругу только что доставили в больницу. Надо узнать, все ли в порядке.
Масамба стал отдавать честь, но спохватился, пожал плечами и принял на себя командование.
– Вас понял. Прикрою.
– Спасибо, – сказал Пакстон, шлепнул Масамбу по руке и сорвался с места, направляясь к ближайшей остановке медицинского трамвая.
Сообщение Клэр Уэллс
За письменным столом сидит женщина. Ярко-красные волосы, как пламя. Стол большой, тяжелый, сверкающий. В нем есть что-то от кафедры. На столе пусто. За ним окно, за которым видны голые деревья.
Руки женщины сложены на столе. Она улыбается, как человек, не понимающий, что улыбка может быть как-то истолкована. Она говорит, опустив голову, как будто с детьми, тщательно выговаривает слова.
– Здравствуйте, меня зовут Клэр Уэллс. Хочу начать с извинений за то, что вы не можете выключить телевизор во время моего обращения. Знаю, все вы ждете нескольких минут свободного времени, пока будет обновляться программное обеспечение, но, откровенно говоря, я не могу познакомиться со всеми вами, и я подумала, что это самый быстрый и наиболее эффективный способ представиться. Обещаю, что не задержу вас надолго.
Все вы знаете моего папу, знаете, что это за великий человек. И все вы знаете, что сейчас невероятно тяжелое время для моей семьи. Но папа учил меня стремиться к цели, даже когда тяжело, так вот я хочу сказать вам, что хоть мой отец передаст факел, я собираюсь управлять Облаком так же, как он.
Как семьей.
В ближайшие месяцы я собираюсь посетить Материнские Облака так же, как делал это папа. Я буду участвовать в его прощальном туре. Так что, встретив меня, не стесняйтесь поздороваться.
Клэр поднимает руку ладонью вперед и, неловко покачивая ею, посылает привет.
– Спасибо, что уделили мне свое время. Еще раз прошу прощения за то, что отвлекла вас.
Цинния
Трамвай остановился на небольшой станции, и Цинния, выйдя из него, сказала:
– Вы говорили что-то об утешении?
