Неважно. Цинния подошла к двери и открыла ее. За дверью был пустой коридор. В дальнем его конце находилась другая массивная дверь, отодвигавшаяся в сторону.
Подойдя к ней, Цинния провела часами перед сенсорным диском. Он загорелся зеленым, она открыла дверь, и в лицо ей, как океанская волна, ударила отвратительная вонь. Наполнила нос, горло, всю ее, как будто ее сунули головой в засорившийся унитаз.
Пакстон
Автобус остановился, двигатель умолк. Толпа, отхлынувшая назад и лишенная возможности видеть происходящее, стала скандировать, сначала медленно, нестройно, но потом все более громко:
– Гиб-сон.
– Гиб-сон.
– ГИБ-СОН!
Там и сям в толпе виднелись люди с плакатами, написанными от руки черным маркером.
Мы любим тебя, Гибсон!
Спасибо тебе за все!
Не покидай нас!
Пакстон стоял на своем посту в верхней части сцены и смотрел в толпу, все ли спокойно. Он не мог видеть дверь автобуса, но видел, что возле нее происходит какое-то движение. Люди пропадали из виду и появлялись снова, двигались туда- сюда.
Пакстону пришлось посмотреть вниз, чтобы убедиться, что он по-прежнему стоит на сцене. Что не улетел.
Ноги стояли на полу. Он никуда не улетел. Стоит на месте.
Он поднял взгляд и увидел лицо человека, которого ждал.
Перед ним стоял Гибсон Уэллс.
Со всех сторон его окружали телохранители. Они шли, расставив руки, как будто хотели поймать Гибсона. Уэллс оказался меньше, чем его представлял себе Пакстон. Человек, так сильно изменивший мир, придавший ему новую форму, казалось, должен быть больше.
На экране над толпой появился Гибсон, но живой он едва походил на свое изображение, рак иссушил его. Редевшие волосы, которые были у него на экране, теперь совершенно выпали, и в свете огней блестела лысина. На шее образовались складки кожи. Глубокие морщины избороздили лицо. Он шел, волоча ноги. Гибсон улыбнулся и помахал собравшимся. По-видимому, это потребовало от него титанического усилия. Как будто в любой момент он мог рассыпаться в пыль, и не рассыпался только благодаря усилиям воли.
Позади Гибсона шли несколько человек. Рядом маячил высокий мускулистый латиноамериканец. Пакстон узнал Клэр, хоть волосы у нее были не ярко-алые, как в видеофильме, а блекло-красного цвета. Еще одного мужчину, находившегося рядом с Гибсоном, можно было принять за Рея Карсона. Дакота еще прежде дала указание присматривать за «полузащитником». Это было удачное прозвище. Карсон имел густые брови, смятые под лысой головой, широкие плечи, намечавшийся живот. Вид у него сейчас был недовольный, но, казалось, это его обычное состояние.
Гибсон Уэллс, самый богатый и могущественный человек в мире, подошел к лестнице, ведущей на трибуну, ища опоры, положил руку на перила, посмотрел вверх и встретился взглядом с Пакстоном.
Цинния
Цинния выплеснула содержимое желудка на рельефный металлический пол и перевела дух. Блевотина с комками пищи стекала в желоб, тянувшийся вдоль прохода. Она заставила себя встать. Едва она приняла вертикальное положение, ее снова вырвало. Она увидела кислородные маски, свисавшие с крюков на стене, схватила маску и сделала глубокий вдох. Внутри маски пахло резиной и ее рвотой, но также карамельными палочками. Отчего было только хуже. Цинния терпеть не могла карамельные палочки.
Через стекла маски она видела окружающее в немного искаженном виде, но все же нашла еще одну дверь в конце коридора. К этой же двери шла худощавая женщина в розовой рубашке поло. Цинния приостановилась, но снова пошла дальше, не желая производить впечатление человека, которого застали там, где ему быть не следует. Обе они прошли в коридор, и Цинния посторонилась, давая женщине дорогу. Та кивнула и пошла дальше.
Розовая. Цинния никогда не видела в Облаке розовых рубашек поло.
Она прошла еще несколькими коридорами, чувствуя себя так, будто находится внутри корабля. Дугообразные коридоры без окон, трубы, тянущиеся вдоль стен. Она нашла еще одну дверь и подумала, что она откроется в очередной коридор и что лучше бы вернуться и поискать другой вход, но за дверью оказалась большая лаборатория. Рабочие места перед экранами компьютеров, гудящие машины, огоньки. Огоньки повсюду. В этом помещении был второй уровень – стеклянный бокс, к которому вела лестница. Внутри бокса были видны столы, за которыми люди в лабораторных халатах что-то делали с трубками и контейнерами, содержавшими жидкость.
На первом же уровне, где находилась Цинния, суетилось несколько человек без масок. Цинния сняла маску и повесила на свободный крючок на стене. Во рту все еще оставался вкус рвоты. В помещении стоял приятный запах, показавшийся искусственным, как будто воздух здесь специальным образом обрабатывают. Она прошла по помещению. Несколько работавших здесь людей в белых, но большей частью розовых рубашках поглядывали на нее, некоторые даже задерживались на ее лице взглядом, как бы пытаясь вспомнить, кто это, но затем сразу возвращались к своим занятиям.
От этих взглядов Цинния занервничала. Заметив дверь, она подумала, что за ней начнется еще один коридор. Но там находилась маленькая комната, в которой она застала склонившегося над микроскопом худощавого мужчину, выходца из Азии, с иссиня-черными волосами на пробор. Он поднял взгляд, увидел ее коричневую рубашку и покачал головой.
– Я не вызывал техника. – Он вернулся было к микроскопу, но снова обернулся к Циннии. – Знаете, вам здесь нельзя находиться.
Циннии не понравился его тон, ей показалось, что он может донести. Движимая инстинктом, она сделала выпад и толкнула мужчину на стол. Микроскоп опрокинулся. Цинния огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что здесь нет камер и свидетелей.
– Что вы, черт возьми, делаете? – сказал мужчина дрожащим голосом.
Цинния не знала, как ответить. Ей все еще было не по себе от запаха в коридоре. Мужчина, оказавшийся под ней, попытался высвободиться, но вскоре прекратил сопротивление.
– Где мы находимся? – спросила Цинния. – Что это?
Мужчина изогнул шею и посмотрел на нее.
– Вы… не знаете?
– Что не знаю?
– Ничего. Это ничего. Это просто… здесь происходит преобразование. Вам нельзя здесь находиться.
– Преобразование. Преобразование чего?
Мужчина молчал, и Цинния слегка сдавила ему горло.
– Отходов, – едва выговорил он.
Она подумала о первой комнате. Полуфабрикаты бургеров. Сознание Циннии вдруг погасло, а затем заполнилось беззвучным криком.
– Что?
– Слушайте, они нам поклялись, так? Они поклялись, что вы никогда не сможете попробовать этого. Они совершенно безвредны.
Постепенно в сознании Циннии возникло изображение.
– Попробовать что?
