Цинния вошла в комнату. Казалось, стены здесь пульсировали, издавая гудение. Пол под ногами был неровный и растрескавшийся. Прежде здесь стояли станки, крупные станки. Пятна машинного масла меняли цвет бетона. Желоба, царапины и выбоины в полу позволяли судить, в каком направлении вытаскивали эти станки.
Все это не имело значения, поскольку теперь у комнаты было совсем иное предназначение. В углу, ожидая монтажа, лежали разобранные леса, мотки проволоки и металлические скобы.
Холодильник был металлически-серый. Цинния медленно пошла к нему, ожидая срабатывания сигнализации или падения на себя чего-нибудь сверху, готовясь к тому, что вдруг потеряет сознание, но ничего не произошло. Только температура воздуха изменилась. Он как будто стал еще холоднее, но, как ни странно, и более влажным.
Она подошла к «холодильнику» и прикоснулась к нему пальцами. Он был так холоден, что обжег кожу. В его боку было окошко, внутреннюю поверхность которого покрывал иней.
Неужели эта штука дает энергию для Облака?
Голова у Циннии закружилась. Нет, не может быть. Облако – целый город, а этот аппарат мог поместиться в кузове пикапа.
Дрожащими руками она достала из кармана телефон и стала делать снимки. Она сфотографировала каждую сторону «холодильника». Стены и полы. Строительные материалы в углу. Стены и потолок. Сфотографировала даже оконце в боку «холодильника», хотя за ним ничего не было видно. Из-за дрожания рук и большого пальца, случайно закрывавшего объектив, ей пришлось кое-что переснимать. Она щелкала и щелкала затвором, надеясь, что снятого будет достаточно.
Покончив со съемкой, Цинния попятилась из комнаты и в конце длинного коридора увидела открывшуюся дверь и мелькнувшую розовую рубашку. Убедившись, что телефон хорошо лежит на дне кармана, она побежала по другому коридору, ища выход.
Вскоре Цинния оказалась в длинной комнате с изогнутыми стенами. Вдоль правой стены располагались рабочие места, отгороженные друг от друга и от коридора матовыми стеклами. Она находилась у наружной стены здания. Можно было взять стул, разбить им окно, но тогда она бы оказалась удобной мишенью на открытом пространстве. И это даже при том, что окно расположено невысоко над землей и ей удастся благополучно спрыгнуть.
Нет, надо отыскать дорогу к трамвайному вагону. Но о ее присутствии в здании уже знали. У вагонов будут ждать или узнают, что она направляется к ним. Она попыталась восстановить в памяти карту: нет ли тут чего-то такого, чем можно воспользоваться как выходом?
Может быть, медицинский трамвай. Если тут никого нет, может быть, и в трамвае скорой помощи тоже никого не будет. Правда, она не знала, как до него добраться.
Цинния побежала. По коридорам, открывая двери, мимо пустого кафетерия, еще через одно помещение, разделенное на рабочие кабинеты, и через комнату, которая своим видом напоминала космический корабль пришельцев. Она бежала изо всех сил, как будто стремилась сделать желтую линию на экране часов зеленой.
Она оказалась в пустом коридоре с белыми стенами, пол в котором был застлан серым ковром. Этот коридор образовывал Т-образное пересечение с другим. Рядом с местом пересечения Цинния увидела шестерых крепких мужчин в черных рубашках поло. Крючковатые носы, уши как вилки цветной капусты, дикие глаза. Такие любят бить и любят, чтобы их били.
Цинния остановилась, в животе у нее все сжалось.
Это не охранники. Это что-то другое, что-то гораздо худшее, чем пентюхи в голубом, слоняющиеся по променаду.
Она подумала об отступлении, но отбросила эту мысль: они были так близко, что ей не уйти. Настолько близко, что она видела ухмылки на лицах. Они смотрели на нее как на что-то такое, вкус чего надо оценить.
Оставался только один выход.
Чтобы воспользоваться им, она постаралась распалить в себе гнев, отчаяние и обиду, копившиеся в ней со времени анкетирования в театре. Сначала ей было жаль работавших здесь людей, хотя им не хватало таких качеств, которые были у нее, они были слабее. Но после долгого пребывания здесь она поняла: Облако задумано с тем, чтобы лишить человека выбора. Его цель – сделать человека покорным.
Ей вдруг захотелось увидеть Имбер и извиниться перед ней.
За все.
Мужчины в конце коридора проявили нетерпение. Один из них, худощавый, с седыми коротко стриженными волосами и с военной татуировкой на предплечье, оторвался от остальных и уверенным шагом направился к Циннии.
– Все, дорогая, игра закончена, – сказал он.
Она вздохнула. Было бы не по-женски сдаваться без боя.
– Тогда, ублюдок, – сказала она, – ты будешь первым.
Мужчины переглянулись, кто-то улыбнулся, один загоготал. Стриженый подошел так близко, что мог, подняв руки, схватить ее. Цинния отшатнулась назад, уклоняясь от захвата, и ногой ударила его в промежность. Почувствовала, как яйца сплющились под ударом ее носка. Он согнулся, а она, отступив назад, нанесла сильный боковой и ушла с линии атаки. Противник рухнул на пол.
Остальные удивились, но не испугались: все-таки их было пятеро против одной. Следующий пошел на Циннию в одиночку, что было ошибкой. Это был мускулистый лысый человек, такие любят для времяпрепровождения затевать драки в баре. Цинния подпустила его поближе, резко присела и нанесла удары обоими кулаками сразу: одним под дых, другим в печень. Он попытался отступить, но она вложила все силы в апперкот. Удар был так силен, что Цинния решила, что сломала себе что-то в кисти.
Лысый повалился назад, но остальные четверо напали все сразу. Цинния побежала им навстречу, свернула налево к стене, стараясь видеть их всех перед собой и не давать им зайти сзади. Она подняла руки, прикрывая предплечьями голову и поддерживая ударами дистанцию между собой и нападавшими, которые мешали друг другу. Она играла с ними в шахматы, тогда как они играли в шашки.
К тому времени, когда на ногах оставалось лишь двое, в другом конце коридора показалась бегущая толпа людей в черных рубашках.
Цинния отвлеклась на них и пропустила удар в подбородок. Она повернулась, споткнулась, опустилась на колено. Сверху навалилось несколько человек. Она едва могла дышать.
10
Сам
Пакстон
Цинния в коричневой рубашке поло сидела совершенно прямо и смотрела в стену. Глаза затуманены, волосы в беспорядке, один глаз подбит, в верхней части лба у линии волос запекшаяся кровь. Перед нею на столе были аккуратно разложены ее Облачные Часы, сотовый телефон и бумажный стаканчик. По другую сторону стола лицом к ней и спиной к Пакстону сидел Добс. Руки у него были сложены, напряженные плечи поднимались и опускались, как если бы он говорил.
Цинния выбрала себе точку на стене и не отводила от нее глаз. Несколько раз она, морщась, сжала и разжала кулак.
– Попала она в переплет, – сказала Дакота.
– За что ее взяли? – спросил Пакстон, стараясь говорить ровным голосом и испытывая сильное желание ударить кулаком по стеклу.
