– Теперь мы дошли до действительно важного вопроса, – сказал Гибсон. – Почему вы пытались меня убить? Ведь в предложенной мною сделке такого условия, естественно, не было.
– А вы мне сначала расскажите об этом ящике, – сказала Цинния. – В здании, где преобразуется энергия. Что это было?
Гибсон склонил голову на сторону и поставил ногу на пол. Разгладил брюки. Цинния подумала, что, может быть, он не захочет ответить, но он посмотрел на нее и сказал:
– Это, пожалуй, не имеет значения.
От этих слов у Циннии сердце замерло.
– Холодное слияние, – сказал Гибсон. – Знаете, что это такое?
– Только в самых общих чертах.
– Слияние, – сказал Гибсон, наклоняясь вперед и ставя локти на стол, – это ядерная реакция. Обычно происходит в звездах под невероятным давлением и при температуре в миллионы градусов. Порождает сумасшедшее высвобождение энергии. Ученые долгое время пытались понять суть процесса. Холодное же слияние – это тот же ядерный синтез, но он происходит приблизительно при комнатной температуре. Материнское Облако, – он поднял руки и обвел все вокруг, – функционирует на эквиваленте нескольких сотен литров топлива в год. Скоро запустим эти генераторы в массовое производство.
– Это… изменит мир, – сказала Цинния. В душе у нее затеплилась искра надежды, но сразу угасла: она вспомнила, что даже если мир и изменят к лучшему, ей до этого времени не дожить.
– Это изменит мир, – сказал Гибсон. – Но есть еще месторождения газа и угля. И наш генератор энергии – волшебная пуля, которая уложит на лопатки эти отрасли промышленности. Никогда еще я не был так рад тому, что лишаю людей работы.
– Тогда зачем хранить это в тайне?
Гибсон откинулся на спинку стула и посмотрел на Циннию с таким видом, как будто хотел сказать: «Да вы шутите?»
– Потому что это практически неисчерпаемый источник энергии. Как превратить эти знания в деньги? Сказать по правде, я мыслю шире. Я считаю, пришло время избавить неуклюжего старого зверя, правительство, от его страданий. И вот как я собираюсь это сделать.
– Это какая-то сверхзлодейская чепуха, – сказала Цинния. – Собираетесь подчинить себе мир?
– Нет, дорогая. Я собираюсь предложить этот источник энергии любой стране, которая пожелает его приобрести, в обмен на приватизацию большей части их государственных служб и на разрешение управлять ими. Я доказал на примере Федерального авиационного агентства, что мы справляемся с их задачами лучше, чем они сами. А вы что же, хотите отдать технологию, которой суждено изменить мир, в руки этих шутов из Конгресса? Что они с ней будут делать? Они на нее сядут. Зарегулируют ее до смерти. Или попробуют уничтожить ее, поскольку она противоречит интересам газового и нефтяного лобби. Нет. Человеком, который это сделает, буду я.
– Зачем?
Лицо Гибсона растянулось в улыбку настолько широкую, что Циннии показалось, кожа у него может лопнуть.
– Затем, что я исключителен.
Он сказал это гордо, но глаза стреляли по комнате, как будто он слишком долго хранил от мира эту тайну и наконец нашел человека, которому сумел открыть ее именно так, как ему хотелось. Из этих четырех слов Цинния поняла все, что ей требовалось знать о Гибсоне.
– Посмотрите, что я выстроил, – сказал он. – Я привожу в порядок мир и устал сидеть, наблюдая, как другие пытаются противодействовать моим усилиям. Вся эта чепуха, противоречивые правила и регламенты, стоящие на пути истинного прогресса, на пути спасения… – Он возвысил голос, и лицо его покраснело. – Жаль только, что мне не доведется увидеть это. Но Клэр увидит. При ее правлении произойдет беспрецедентная экспансия Облака. Мы нашли модель, которая работает. Теперь пора всем взять ее на вооружение. Мы возьмем последнее в этом мире, что работает плохо, и исправим.
Он закрыл глаза и сделал вдох. Положил руку себе на грудь.
– Прошу прощения. Это предмет, о котором я не могу говорить спокойно, – сказал Гибсон. – Это вполне естественно. Знаете ли вы, что мы предоставляем в настоящее время больше медицинских услуг, чем государственные больницы? Что в Облачные школы записывается больше детей, чем во все прочие? Черт, Центральное разведывательное управление перешло к хранению своих данных на наших серверах. Это стало для них естественным шагом.
– Вы шутите? – повысив голос, спросила Цинния, и Гибсон, сидя на стуле, немного отодвинулся назад. – Вы выходили в последнее время на открытый воздух? Люди умирают по всему миру. Дети умирают вот прямо сейчас, у вас есть возможность исправить положение, и вы придерживаете свой источник энергии, пока вам не предложат что-то взамен?
Гибсон шаловливо пожал плечами:
– Мы получим то, что нам необходимо, а мир станет лучше. Теперь, я считаю, вы должны ответить на мой вопрос. Кто заказал меня?
Цинния кивнула.
– Вы, – сказала она, с удовольствием наблюдая реакцию Гибсона.
Его лицо потемнело.
– Примерно неделю назад я получила указание вывести вас из игры, – сказала Цинния. – Разумеется, я не задавала вопросов, потому что в тот момент не знала, что это вы. Я решила, что это компания-конкурент. Поэтому если хотите знать, кто вас заказал, спросите моего связного. – Цинния выдержала театральную паузу. – Похоже, вас не так уж сильно любят, как вы думаете.
Гибсон опустил голову и посмотрел на кисти, лежавшие на коленях, на эти кости, завернутые в кожу, похожую на бумагу, с прожилками вен. Он вздохнул всем телом.
– Этот сукин сын… – Но через мгновение он стряхнул уныние, посмотрел на Циннию с прежним блеском в глазах и сказал: – За это спасибо и до свидания.
– Подождите, – сказала Цинния. – Что дальше?
Гибсон, не останавливаясь, усмехнулся.
– Что будет со мной?
Гибсон остановился и повернулся к Циннии. Смерил ее взглядом с головы до ног.
– Когда дрессировщики слонов ловят в природе дикого слоненка, его привязывают к дереву. Слоненок рвется и пытается освободиться, но он не настолько силен. Дня через два он смиряется и, даже став большим слоном, не пробует порвать веревку, хотя может порвать ее одним движением ноги. Это называется обучение беспомощности. Здесь все построено на людях, которые даже не пробуют порвать веревку. Это означает, что опаснее всего для моей бизнес-модели человек, который понимает, как легко на самом деле рвется веревка.
Он подмигнул и захлопнул за собой дверь. Но что-то в комнате осталось, и через некоторое время Цинния поняла что – это была тень Смерти. Она следовала за Гибсоном, когда он вошел, но не ушла вместе с ним.
Пакстон
– Где он?
От этого рева, казалось, хрупкое тело Гибсона может рассыпаться. Пакстон выскочил из пустого кабинета, где Добс велел ему ждать, и побежал на крик. То же сделали и все находившиеся в зале, и вскоре Пакстон проталкивался сквозь толпу, получая удары локтями по ребрам. Все бежали туда, откуда донесся крик.
