Я должна сделать и еще одно важное объявление.
Хотелось бы сделать его чуть раньше, но проект находился на последних стадиях доработки. Это последний проект, над которым работал отец и которым он больше всего гордился: Облачная Энергия. Облако годами инвестировало сотни миллионов долларов в исследование новых форм экологически чистой энергии, и мы рады сообщить о создании установки, производящей невероятное количество энергии, но при этом не выделяющей в атмосферу углекислый газ. К концу года все Материнские Облака будут получать энергию от таких установок, и к тому времени мы вступим в партнерство с правительством Соединенных Штатов – первым из правительств мира, мы надеемся, – с тем, чтобы внедрить эту технологию во всех уголках нашей страны.
Мы обязуемся предложить нашим клиентам выгодные цены и помощь в строительстве энергопреобразующих сооружений и полагаем, что в ближайшие несколько десятилетий вся планета уже будет работать на Облачной Энергии. Это станет существенным вкладом в исцеление изуродованной окружающей среды нашей планеты.
Таково наследие моего отца, и я очень гор- да им.
Я понимаю, что сейчас должна сказать что-то вдохновляющее, но у нас в семье дар красноречия был у папы, тогда как я с бо́льшим удовольствием слушала. Я считала, что это – лучший способ учиться. Так я буду поступать и впредь. Буду слушать и учиться, в то же время ориентируясь на ценности, приведшие нашу компанию к успеху.
Эти ценности привил мне отец.
Пакстон
Пакстон вылил в рот остатки водки. Кубики льда со стуком ударились о зубы. Третья. Или четвертая. Какая разница?! Он сбился со счета. Он взял телефон, зашел в раздел текстовых сообщений, как будто ему могло что-то прийти. Новых сообщений не было. Он махнул бармену, чтобы тот налил еще.
На фоне светлого коридора за входом в бар боковым зрением он заметил вошедшую Дакоту. Она оглядывалась, как будто кого-то искала. Его, решил он. Он мог бы поднять руку, чтобы привлечь ее внимание, но не сделал этого. В баре было так мало народу, что это не имело смысла. Пакстон в глубине души надеялся, что она не заметит его. Но вскоре ее взгляд остановился на нем, она подошла и села на соседний табурет. Табурет покачнулся, и Дакота ухватилась за барную стойку.
Она заказала джин с тоником, не спеша сделала три глотка и сказала:
– Ну как? Держишься?
Пакстон пожал плечами.
Они заполнили молчание алкоголем, глядя в зеркало, перед которым выстроились бутылки со спиртным.
– Добс попросил меня поговорить с тобой, – сказала Дакота. – Убедиться, что все в порядке.
Он снова пожал плечами и решил, что и далее будет вместо слов объясняться пожатиями плеч.
– Он избавился от этой женщины, – сказала Дакота, глядя в дальнюю от входа часть бара и стараясь не встречаться с Пакстоном глазами в зеркале. – Я знаю, ты к ней был неравнодушен, и не на шутку, она крепкий орешек. Я тобой горжусь. Но ее, как говорится, проводили в последний путь. Ты действительно хочешь за ней последовать?
Пакстон немного повернулся к Дакоте.
– Это угроза?
– Это не от Добса, – сказала она. – От меня. Это я тебе как друг говорю. – Она взяла стакан и сделала большой глоток. После этого в стакане еще оставался джин, но Дакота махнула бармену, чтобы налил еще. Пока он готовил заказ, она наклонилась к Пакстону:
– Это очень важная история. Но они, прежде всего, хотят, чтобы не было шума. Я тебе просто говорю как друг: не высовывайся, жизнь продолжается, понимаешь?
– Ты это называешь жизнью?
– Ты же побывал недавно за пределами Материнского Облака. Здесь чертовски хорошо по сравнению с тем, что там.
Пакстон кивнул, хотел не согласиться, но не смог. Он допил водку и заказал еще. Как будто, выпив слишком много, он сможет убедить ее. Думать так было глупо, но все же лучше, чем думать о том, о чем думать ему не хотелось.
– У меня для тебя есть кое-что, – сказала Дакота.
Она положила руку на стойку, придвинула что-то к Пакстону, огляделась, убедилась, что никто не смотрит, и убрала руку. На стойке лежала пластиковая коробочка с «Забытьём». Дакота снова накрыла ее ладонью, подождала, не захочет ли Пакстон взять коробочку. Он не захотел, и тогда Дакота убрала ее в карман штанов.
Пакстон позволил ей убрать, но спросил:
– Разыгрываешь меня, что ли?
– Это свежее, – сказала Дакота. – «Забытьё» два точка ноль.
– Что это значит?
– Передозировать невозможно, – сказала Дакота. Пакстон повернулся к ней. Она улыбалась. – Неважно, какую дозу примешь. Тело отбирает, сколько нужно до насыщения, остальное выводится с мочой. Этой штуки не бывает слишком много.
– Ты серьезно? – спросил Пакстон. Он хотел достать коробочку из своего кармана и отдать Дакоте, но побоялся, что могут увидеть. – Ты чего добиваешься? Чтобы меня уволили? Хочешь сбыть мне наркотик?
– В том-то и прелесть, – сказала Дакота. – Наркотик наш, мы и распространяем.
Пакстон обхватил голову руками, картина мира распадалась на части.
Специальная группа по выявлению распространителей «Забытья» – вовсе не специальная группа. Следить за Уорреном, но не трясти его слишком энергично. Искать поставщиков, но не трогать дилеров.
– Мы не пытались прикрыть торговлю. Мы просто перераспределяли продукт.
– Не надо высоких слов и красивых поз, Пакстон. Люди будут потреблять «Забытьё», от кого бы оно ни поступало: от нас или от дилеров. Мы не трогаем сеть и удовлетворяем спрос, при этом Облаку ничто не угрожает. Все живы, а мы немного на этом зарабатываем. Все довольны.
– И Добс тоже в деле?
Дакота скривилась в усмешке.
– А ты как думаешь?
Пакстон взял стакан и выпил водку. Алкоголь покалывал слизистую на пути к желудку, но не так сильно, как ему бы хотелось.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил он.
Дакота приняла новый стакан, допила то, что было в предыдущем, и поставила его, чтобы бармен забрал. Когда он отошел и уже не мог услышать, она наклонилась к Пакстону и тихо сказала:
– Потому что теперь мы знаем, что тебе можно доверять. Ты сделал правильный выбор. Ты выбрал нас. Я тебе говорила, в этой работе есть преимущества. Так что не заставляй меня угадывать второй раз. Идет, Пакси?
Пакстон хотел достать из кармана коробочку и бросить в Дакоту. Хотелось закричать. Хотелось подбежать к балкону «Живи-Играя», спрыгнуть и пролететь три этажа к твердому полу, о который он, несомненно, сломает себе шею. Хотелось сделать все что угодно, кроме того, что он на самом деле сделал. Он встал и пошел из бара. Выходя, он услышал слова Дакоты:
– Продолжай совершать правильные поступки, мистер образцовый служака!
