Книга Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке, страница 14. Автор книги Макс Ронге

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке»

Cтраница 14

«Друзей» Кольпи, образовавших разветвленную шпионскую сеть, в скором времени разыскали. Всего их оказалось пятнадцать человек, за которых ирредентистский депутат Аванчини, являвшийся, как это выяснилось в ходе войны, шпионом на итальянской службе, хлопотал перед министром юстиции. В результате состоявшийся в Триенте суд вынес в высшей степени мягкий приговор — Кольпи сохранил даже возможность продолжать обмениваться корреспонденцией с полковником Негри. Военный надзор за осужденными тоже ничего не дал, и поэтому всю компанию шпионов пришлось перевести в Вену, где их передали в руки советника земельного суда доктора Шауппа. Для уточнения деталей дела, необходимых для судебного разбирательства, я отправился вместе с ним в Триент, где осмотрел укрепления Секстена, игравшие для предстоявшего процесса большую роль.

После осуждения Кольпи за ограбление кассы на шесть лет каторжной тюрьмы состоялся процесс о шпионаже, в котором я принимал участие в качестве эксперта. Поскольку обвинение в государственной измене было недостаточно обосновано, то из-за опасения того, что присяжные его не поддержат, от него пришлось отказаться.

Между тем процессы, наблюдавшиеся в Сербии, вынудили в феврале 1910 года, несмотря на опасность возникновения столь ненавистных для графа Эренталя «серьезных дипломатических осложнений», вновь усилить работу разведывательной службы. Непосредственной причиной для активизации нашей работы послужил арест в Сербии проводившего рекогносцировку обер-лейтенанта Раяковича, которого удалось освободить лишь через большой отрезок времени, и то за взятку в несколько тысяч динаров некоторым высшим сербским чиновникам.

Так как для подготовки агентов для действий в случае начала войны была введена практика их отправки на маневры армий соседних государств, а выделение дополнительных средств на осуществление разведки в отношении Италии и Сербии не предусматривалось, то расходы на ведение работы против России опять оказывались более чем скромными. Впрочем, в этом вопросе до некоторой степени пришла на помощь Германия. При начальнике германской разведки полковнике Брозе и сменившем его майоре Вильгельме Гейе связь немецкого разведывательного ведомства с нами стала еще более тесной. Я несколько раз побывал в Берлине, а майор Гейе в ноябре 1910 года посетил Вену, в результате чего общие подходы в ведении разведывательной работы были изложены в меморандуме «Об организации разведдеятельности совместно с Германией».

К сожалению, успехи агентов, завербованных «Эвиденцбюро» для ведения разведки в России, порадовать не могли. Только один из них показал хорошие результаты, прислав снимки важных объектов на железной дороге и других магистралях. А вот работа разведывательного поста в Лемберге, развернутая инициативным гауптманом Генерального штаба фон Ишковским, приносила отличные плоды. Кроме того, неплохо проявили себя и находившиеся в России консульства, которые во время аннексионного кризиса в условиях сильно обострившейся обстановки внимательно отслеживали происходившие там процессы с военной точки зрения.

Благодаря усилиям гауптмана Ишковского удалось также привлечь к разведывательной работе против России некоторых членов Польской социалистической партии, в чем был приобретен настолько хороший опыт, что в конце 1910 года моральные препоны отпали и партия сама стала предлагать нам кандидатов для агентурной антироссийской деятельности. Однако до юридического оформления подобных отношений дело не дошло.

В самой же Австро-Венгрии возросшая активность шпионской деятельности во время аннексионного кризиса в 1910 году привела к невиданному ранее росту числа обвинительных приговоров. Вновь возобновил свою деятельность и профессиональный шпион Бартман. После отбытия своего первого наказания он снова был осужден на три с половиной года тюрьмы за попытку шантажировать тогдашнего начальника Генерального штаба фельдцейхмейстера Фридриха фон Бека [54], которому он прислал соответствующее письмо. Затем Бартман объявился во французском Генеральном штабе с предложением внедрить новый способ прерывания работы телеграфных линий связи, после чего вместе со своим другом Реннером оказался в Ницце для получения в находившемся там французском разведывательном пункте задания по работе против Германии и Австро-Венгрии. Во время маневров немецких войск в Силезии Бартман неосмотрительно приблизился к майору Брозе из разведывательного отдела Шб и был арестован, но по какому-то недоразумению оправдан имперским судом в Лейпциге.

Тогда в Горице [55] он сбрил себе бороду, подстриг усы и, изменив внешность, объявился в Риме у французского военного атташе под видом итальянского агента, работающего против Австро-Венгрии, где предложил «секретную карманную книжку австро-венгерского Генштаба». За книжицу, открыто продававшуюся в Вене, на титульном листе которой он сварганил оттиск: «Для строго секретного использования, господину…», этот проходимец выманил у француза 1200 лир.

После этого Бартман бросил притворяться почтенным мыловаром, облик которого служил ему прикрытием, и под видом туриста занялся изучением итальянских укреплений возле Венеции. В результате на свет появилась памятная записка под названием «Оборона», где описывались разные диковинки, якобы изобретенные одним итальянским капитаном. В частности, им был изображен «форт будущего», который на поверку в дальнейшем оказался австрийским изобретением.

С этой памятной запиской Бартман явился к нашему военному атташе в Риме и начал вести переговоры о ее продаже, во время которых явно старался выведать секреты наших военных приготовлений, надеясь узнать об этом из неосторожно оброненных слов. В общем, он превратился в настоящего афериста, подвизающегося на поприще шпионажа, использующего реальные навыки шпиона, приобретенные в начале своей деятельности. Потерпев неудачу, Бартман отправился в Истрию [56], где на острове Луссин в городе Луссин Пикколо был арестован. Затем по его делу было проведено расследование, которым руководил уже упоминавшийся советник юстиции доктор Шаупп.

Типичным шпионом-пройдохой был Герман Ганс Кордс. В начале декабря 1909 года он представился нашему военному атташе в Лондоне в качестве многолетнего друга майора Дюпона (начальника французской разведки) и обвинил некоего Гофрихтера в шпионаже в пользу Франции. В дополнение этот Кордс написал даже, что отправлял пропитанные ядом письма с венского Западного железнодорожного вокзала. В общем, было ясно, что в его лице мы имели дело с настоящим аферистом.

А в сентябре 1910 года к нашему военному атташе в Риме явился некто Лестер и сообщил, что по заданию итальянского Генерального штаба у него предстоит встреча с одним австрийским морским офицером в Триесте. При этом он упомянул о своем знакомстве с неким офицером Генерального штаба, якобы продававшим документы французам, что дало нам основание догадаться, что Лестер и Кордс являются одним и тем же лицом. Тогда с ним договорились о встрече в Триесте, на которую его пригласили в Вену, а уже там полиция установила, что он недавно был осужден за мошенничество в Англии. В результате этого типа тоже арестовали и открыли по нему следствие, которое проводил советник юстиции доктор Шаупп.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация