Особое внимание нами было обращено на срыв подвоза военных материалов, в которых в то время в царской России ощущался серьезный недостаток. Их контрабандной доставке из Швеции противодействовал полковник Штрауб, выявлявший и сообщавший шведским властям о тех транспортах, провоз которых через шведскую территорию был воспрещен.
Другим, более важным путем подвоза военных материалов в Россию являлся Архангельск, где ледоколы держали фарватер в гавани открытым аж до начала января. Там накапливались большие запасы, с вывозом которых узкоколейная железная дорога не справлялась. Поэтому русские спешили заменить ее на нормальную колею и построить второй путь с широкой колеей к Белому морю. Тогда полковнику Штраубу было поручено организовать диверсии на этой железной дороге и на ледоколах. Однако все усилия в этом вопросе закончились безрезультатно.
Не удалась также попытка организовать ведение агентурной разведки в отношении России с территории Ирана. Для этой цели в апреле 1915 года в Тегеран в качестве военного атташе был послан подполковник Генерального штаба Вольфганг Геллер. Вместе с послом Австро-Венгрии в этой стране графом Лаготетти он встретил у персов такой горячий прием, что немецкий посол принц Рейсс на основании такого настроя высказал надежду на возможность привлечения Персии к войне против России. Однако все персидские вооруженные силы, кроме реорганизованной шведскими офицерами жандармерии, состояли всего из одной казачьей бригады под командованием русских офицеров.
Тогда Геллер при помощи сбежавших из Туркестана пленных попытался организовать массовый побег остальных содержавшихся там 40 000 австрийских военнопленных. К сожалению, все его титанические усилия ни к чему не привели. Более того, во время охоты вместе с другими представителями дипломатического корпуса он оказался окруженным казаками и уведен ими в плен. После такого печального инцидента пост австро-венгерского военного атташе в Иране так и остался незанятым. Что же касается германского военного атташе ротмистра графа Каница, то вынашиваемые им планы поднять банды против России тоже потерпели неудачу, что, по всей вероятности, и повлекло за собой его гибель в феврале 1916 года.
В противовес «Памятной книге солдата о германских зверствах» А.С. Резанова
[170] на основе реальных фактов мы выпустили книжку о русских изуверствах и подготовили 50 000 экземпляров воззваний, с помощью которых 22 января, в годовщину гапоновских событий в Петербурге
[171], рассчитывали поколебать волю русских солдат к продолжению войны. Эти петиции выпускались от имени Русской народной организации в Женеве и в русские окопы доставлялись агентами. На тех же участках, где позиции были расположены близко, воззвания переправлялись при помощи детских воздушных шаров.
Распространение среди солдат этих воззваний вызвало большое возмущение в русской ставке, расценившей это как «низкий маневр». Как бы то ни было, данный прием принес определенный успех и зарекомендовал себя как действенное оружие, так как предлагаемая в листовках премия в размере семи рублей каждому перебежчику или сдавшемуся в плен с винтовкой в руках не могла не вызвать желаемого отклика. Русские солдаты вскоре прослышали о столь щедром предложении и стали перебегать на наши позиции, держа в одной руке винтовку, а в другой воззвание и требуя обещанные семь рублей. При этом они не переставали жаловаться на то, что все их денежное содержание составляло не больше шести рублей!
[172]
Руководивший организацией этого вида пропаганды ротмистр фон Вальцель проявлял поистине чудеса изобретательности. Для доставки в стан противника листовок он не только стал позднее использовать шары, накачанные теплым воздухом и обладавшие большой подъемной силой, но и пускать воззвания по рекам, вкладывая их в пустые бутылки и другую подобную посуду. Были использованы даже льдины, на которых яркими красками писались броские лозунги.
Помимо этих мероприятий предметом наших забот неожиданно стали две женщины, задержанные передовыми постами у Ченстоховы и переданные нам германским криминальным чиновником в городе Новы-Сонч. В то время русские подошли уже довольно близко к этому населенному пункту, и у нас, естественно, дел было по горло. Поэтому эти две женщины стали для нас неприятной обузой. Их допрос постоянно прерывался, и они переходили от одного дознавателя к другому, а потом столь прекрасный груз пришлось взять с собой в Тешен
[173].
Обе женщины, а одна в особенности, старались изо всех сил применить свои женские чары в отношении допрашивавших их офицеров, хорошо маскируя обстоятельства, при которых они были арестованы. В общем, нам так и не удалось прояснить, столкнулись ли мы с фактом связи с противником одного из офицеров разведывательной службы, выплывшим наружу в связи с арестом женщин, или же это был искусный шахматный ход неприятельской контрразведки, предпринятый с целью скомпрометировать нашего очень способного и энергичного офицера. Обаяние этих женщин, по-видимому, оказало определенное влияние на отдельных работников тешенского суда, так как дознавателями были допущены ошибки, затруднившие выяснение дела.
В то время высшее командование было озабочено снятием осады с Перемышля, так как запасы продовольствия в крепости подходили к концу. Между тем наиболее короткий путь туда шел через Карпаты, а противник сосредотачивал на этом фронте значительные силы. Об этом говорили сведения, получаемые как от разведывательного пункта 4-й армии, так и донесения одного офицера легиона, которого штаб 1-й армии отправил к русским. Все свидетельствовало о том, что в ближайшее время они намеревались нанести сильный удар по слабо занятому нашими войсками карпатскому фронту.
В связи с этим немцы согласились выделить один корпус, который с частью армейской группы генерала от кавалерии Пфланцера должен был составить германскую Южную армию. Нашему же Верховному командованию пришлось решиться на привлечение на карпатский фронт части сил недавно пополненного балканского фронта, что следовало скрыть от сербов.
