В своей книге «Примечания войны» генерал Капелло
[199] сетовал на непрозорливость и неспособность итальянского руководства организовать полноценную разведку. Ее небольшие действительно полезные силы оказались распыленными по многим разведорганам при министерстве иностранных дел, премьер-министре, военном министерстве и Верховном командовании. Неудивительно, что они давали настолько отрывочные данные, что это привело к мнению, будто бы итальянцам противостояло 20 австро-венгерских дивизий, то есть не менее 220 батальонов. Некоторые говорили даже о 300 батальонах. Видимо, это и явилось основной причиной столь осторожных действий итальянских войск. К тому же, как в начале июня доносили наши агенты, у них возникли серьезные трудности с развертыванием тыловых частей.
Несмотря на активное содействие итальянцев, проживавших на нашей территории, разведкой противника были достигнуты такие плачевные результаты, что это являлось настоящим позором. Такое признавал даже генерал Скиарини в своей книге «Армия Трентино». И тот факт, что 15 апреля нам удалось выйти на след широко разветвленной банды предателей и итальянских шпионов, а также арестовать ее главаря учителя Эрмано Мрачига, не может служить объяснением слабой результативности итальянской разведывательной службы.
Об этом прямо говорит итальянский писатель Альдо Валори в своей книге «Итало-австрийская война 1915–1918 гг.». В ней он, в частности, констатирует, что разведывательная служба мало помогала генералу Кадорне, а тот, в свою очередь, придерживался мнения, что разведка вообще бесполезна. Такое его суждение якобы основывалось на том, что если разведслужба и раскроет оперативный план противника, то изменить его все равно нельзя, а следовательно, лучше опираться на свои расчеты и логику. Поэтому неудивительно, что разведслужба при генерале Кадорне, несмотря на наличие огромных денежных средств, все время работала слабо, и в результате главнокомандующий не имел достоверных сведений о положении войск и намерениях противника. Между прочим, косвенно это подтверждает и сам Кадорна, так как в его труде «Война на итальянском фронте» о работе разведывательной службы не проронено ни единого слова. Всю вину в постигших итальянцев неудачах Кадорна сваливает на опубликование Францией сведений о выходе Италии из Тройственного союза и о Лондонском пакте, что заставило после отставки Саландра прибегать к средствам сокрытия истинных намерений итальянцев. Однако все расчеты на внезапность выступления против Австро-Венгрии развеялись как дым.
Тем не менее острота военно-политической обстановки, сложившейся вокруг центральных держав, даже после столь неосторожных публикаций заставила наше командование выделить для действий на Итальянском направлении весьма слабые силы. О действенном же усилении там войск решение было принято только тогда, когда в намерении Италии объявить нам войну не осталось ни малейших сомнений. При этом, чтобы не помешать дальнейшему победоносному наступлению, с северного фланга нашей группировки в Галиции была снята только небольшая часть войск.
Главные же силы снова выделялись 5-й армией, действовавшей на сербском фронте. А чтобы не вызвать активных действий со стороны сербов снятием почти всех наших линейных частей, в Срем была переброшена нуждавшаяся в пополнении и довольно слабая немецкая дивизия. При этом германские островерхие каски планировалось усиленно демонстрировать на Саве, чтобы создать впечатление о наличии там больших немецких подкреплений. И надо признать, что благодаря этой демонстрации у разозленных сербов совершенно исчезло всякое желание пойти навстречу требованиям Антанты и начать наступление одновременно с итальянцами. Форсирование Дуная возле города Оршова, намеченное на 22 мая, было ими отложено, а наступление на Албанию, чтобы компенсировать потерю гарантированной итальянцами Далмации, они начали только в начале июня. Черногорцы же поспешили организовать наступление на Скутари, и мы лишились хорошего источника информации, поскольку наше генеральное консульство во главе с консулом Халла вынуждено было оттуда выехать.
В начале мая союзные командования армий центральных держав намеревались нанести удар по Сербии при содействии Болгарии и Турции. Раньше делать это было нецелесообразно, поскольку тогда мы не рассчитывали на глубокое вклинение в Галицию, считая, что наши войска там могут достичь лишь реки Сан. Достижением же успеха на Балканах планировалось положить еще одно очко в копилку побед первого года военной кампании.
В связи с этим важно отметить, что полковник Лакса получил от болгарского военного министра заверение в том, что его армия находится в боевой готовности к участию в совместном ударе. Однако, когда в середине мая болгарам было послано приглашение прислать своего представителя в германскую Ставку для обсуждения предстоящих операций, то ввиду угрозы вступления в бой Италии Болгария сослалась на свой нейтралитет.
Тогда пошли слухи, что у армейского Верховного командования в Тешене возникли мысли использовать натянутые отношения между Сербией и Италией и начать с сербами неофициальные переговоры. При этом их целью, к которой якобы следовало стремиться, являлось создание Балканского союза под руководством Австро-Венгрии. Вместе с тем утверждалось, что будто бы министерство иностранных дел не пошло на это вследствие венгерского стремления к гегемонии. Однако МИД в принципе не могло пойти на такой шаг, так как в результате последнего сербского наступления наш престиж на Балканах значительно упал.
С тех пор как Антанта стала все более активно вмешиваться во внутренние дела государств, и особенно после вступления в войну ненавистной грекам Италии, Греция внешне склонялась на сторону центральных держав. Однако это расположение было чисто платоническим, поскольку страх у нее перед Антантой был слишком велик. Поэтому Греция сознательно затягивала с окончательным ответом на наше предложение о строительстве на острове Корфу станции радиоперехвата, на что греческий Генеральный штаб принципиально не возражал. Такое, несомненно, было связано со встречным обвинением Италии.
Полное закрытие итальянской границы, разумеется, сильно затрудняло работу агентурной разведки, ведь открытым оставался только долгий путь через Швейцарию. Поэтому нами был организован разведывательный пункт в городе Фельдкирх
[200], а «Эвиденцбюро» ВМФ отправило капитана второго ранга Рудольфа Майера в Цюрих.
