По всей стране поползли слухи о предстоявшем большом наступлении. И если при наличии всего этого итальянская агентурная разведка так и не смогла предоставить своему командованию нужных данных, то такое свидетельствует далеко не в ее пользу. Кадорна, по его собственному признанию, получил первые сведения о концентрации наших войск в Трентино лишь 22 марта. Однако он не верил в возможность наступления крупными силами через горы. И такой его скептицизм, вполне вероятно, основывался на том, что в течение долгого времени на этом участке фронта ничего не происходило.
Во всяком случае, это ввело в заблуждение общественное мнение в Австро-Венгрии. Среди населения появилось мнение, что вследствие измены ряда офицеров, выдавших противнику план наступления, потребовалось провести перегруппировку войск, а это якобы требовало больших временных затрат. Слухи, в распространении которых принимали участие даже офицеры, приняли такой размах, что потребовалось вмешательство армейского Верховного командования, для острастки наказавшего наиболее злостных сплетников.
Кроме того, Кадорна был введен в заблуждение еще и тем, что организованная итальянцами разведка боем обнаружила возле города Рива-дель-Гарда и в населенном пункте Мулино-ди-Сугана только те части, которые там стояли раньше. Тем не менее итальянцы перебросили с Изонцо некоторые свои воинские формирования для укрепления 1-й армии, против которой был направлен наш главный удар.
И все же наше наступление оказалось для итальянцев совершенно неожиданным. Однако австрийской армии помимо хорошо оборудованных полевых позиций требовалось преодолевать и долговременные укрепления. И в этом ей хорошо помогали сведения, раздобытые «Эвиденцбюро» еще в мирное время, благодаря чему артиллерия крупного калибра наносила по ним точные удары. Жаль только, что та кропотливая работа, выполненная нашими разведчиками, которые тогда еще не имели достаточного представления о сокрушительной мощи крупнокалиберной артиллерии, во многом оказалась излишней. Ведь тяжелые орудия с одинаковой легкостью разрушали хитроумные сооружения, предназначавшиеся для боя как с дальних, так и с ближних дистанций.
Вскоре мы установили прибытие туда подкреплений, которые итальянцы начали подтягивать по железной дороге, на автомобилях и в пешем порядке. В ночь с 19 на 20 мая наша станция радиоразведки в Больцано перехватила шифрованную радиограмму противника. К трем часам утра 20 мая дешифровка была полностью закончена, и мы смогли передать руководству ее текст, содержавший приказ о большом контрнаступлении силами прибывших резервов. Буквально через час командование отдало соответствующие распоряжения, в результате чего вражеские атаки удалось успешно отразить.
К 1 июня 1-й итальянской армии удалось добиться серьезного превосходства над нашими наступавшими и уже вышедшими на рубеж Арсьеро — Азиаго войсками, но затем у итальянцев, как говорится, душа ушла в пятки, и их контрнаступление остановилось. В тот же день наша радиоразведка установила выход в эфир новых радиостанций противника в районе города Падуя, а когда 5 июня в той же местности заработала радиостанция штаба свежей 5-й итальянской армии, то наши предположения о том, что там формируются значительные силы для проведения крупного контрнаступления, полностью подтвердились. Эта догадка переросла в уверенность, когда в 1-й итальянской армии неожиданно был введен новый шифр, который с этого момента стал меняться ежедневно.
Столь же блестяще, что и радиоразведка, в те дни работали и другие средства разведки. Сегодня, когда из итальянских источников общим достоянием стали точные данные о численности противостоявших нам войск, мы видим, что тогда, в хаосе боев и при непрерывном подтягивании итальянцами все новых резервов, согласованная работа всех средств разведки давала в каждый период операции такие сведения о составе сил противника, которые точно соответствовали действительности. Отклонения составляли всего один или два батальона. Очень быстро нам удалось установить и состав новой 5-й армии.
Тем временем события, произошедшие на русском фронте, положили конец нашему успешному наступлению против Италии. Обстоятельства продиктовали необходимость спешной переброски туда подкреплений. И это потребовалось сделать именно тогда, когда на тирольском фронте превосходство сил итальянцев непомерно возросло. Пришлось решиться на оставление части захваченной территории, чтобы отразить натиск противника на сокращенном и более выгодном рубеже. В результате столь хорошо продуманная операция, которая должна была решить исход войны с Италией, после эффектного начала выдохлась, не дав серьезных результатов.
Начатая же немцами в феврале 1916 года особая операция под Верденом тоже могла бы привести к серьезному успеху, если бы не произошел сбой в работе их собственной разведывательной службы. И это произошло именно в ту ночь, когда немецкие войска действительно пробили широкую брешь во французской обороне. После этого верденское наступление переросло в затяжное кровавое противостояние, потребовавшее неслыханного количества жертв и безрезультатность которого к тому времени стала уже очевидна.
Катастрофическое лето 1916 года
С начала апреля 1916 года вновь и вновь стали поступать донесения о планирующемся русском наступлении в Буковине и Галиции. В середине месяца, как раз на Пасху, на нашу сторону перешло достаточно много русских перебежчиков, которые подтвердили сведения о готовящемся ударе.
К 13 мая на основании донесений агентурной разведки мы смогли с полной определенностью установить и доложить штабу 4-й армии, что в полосе ее ответственности русские тоже готовят серьезную наступательную операцию. 20 мая также пришло предупреждение о готовящемся крупном русском наступлении и от нашего военного атташе в Бухаресте. Он доложил, что об этом на основании донесения военного атташе в Петербурге заявил в кругу своих друзей генерал Авереску
[243]. При этом румынский генерал подчеркнул, что кайзеровские Австро-Венгрия и Германия поплатятся за свое неверие в наступательные возможности русских. К этому времени готовилось к отражению атаки семи русских дивизий и командование нашей 7-й армии, хотя в его распоряжении имелось только шесть дивизий, располагавшихся южнее Днестра.
В целом наша агентурная разведка в точности вскрыла группировку сил противника на русском фронте в полосе ответственности австро-венгерских войск, что сегодня полностью подтверждают изданные русские источники. Мы установили также, что новый командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов намеревался наступать на широком фронте с привлечением для этого всех имевшихся в его распоряжении воинских формирований. К концу мая в наступательных намерениях противника возле населенных пунктов Олыка, Тарнополь и южнее Днестра никаких сомнений не оставалось, и мы с часу на час ожидали начала атаки.
В общем, наша разведывательная служба сделала все, что было в ее силах. Однако на этот раз похвалы заслуживала и русская разведка. В частности, разведотдел русской 9-й армии в полосе ее наступления, используя сведения перебежчиков, в том числе кадета ландштурма Душана Иовановича, смог полностью выявить систему наших укреплений. О них, как следовало из захваченного донесения генерал-майора Головина
[244], было хорошо известно и штабу 7-й русской армии. При этом в том донесении прямо отмечалось, что русские определенно рассчитывали на «меньшую стойкость нашей 36-й пехотной дивизии, состоявшей преимущественно из славян». В целом хорошую работу русской разведки отметил в своем труде «Прорыв удачи» и уже упоминавшийся ранее генерал Свечин.
